В большом таком царстве, советском государстве, городе Донецке жила Ирина Алексеевна, тогда еще Ирочка. Прекрасная, как положено всем царевнам в молодости, но еще не Премудрая, в силу возраста и воспитания, иначе истории этой не было бы, а если была бы, то другая.
Народ там проживал колоритный: разных национальностей, религий и социальных положений, приехавший за лучшей долей, переселенный властью насильно и просто бежавший от голода и тюрьмы. И все это разнообразие давало удивительную почву для рождения мифов и баек о происхождении новоиспеченных дончан. В Ириной семье тоже любили травить байки.
Бабушка, папина мама, по преданию была польская графиня с не очень польским именем Клавдия Ивановна. Почему польская и почему именно графиня, никто не знал. Возможно, она была из тех десятков тысяч поляков, которые, «как ненадежные антисоветские элементы», были переселены на Донбасс из Мархлевского польского национального района на границе с Польшей. Родители этим не очень интересовались, а после того как не стало бабушки, а за ней и дедушки, спрашивать было не у кого. Когда двоюродный брат Аркадий, служивший в органах, увлекся составлением генеалогического древа семьи, он так и не смог при всей своей власти узнать, откуда появилась в Юзовке бабушка. Вся родня тогда почти полностью убедилась в ее благородном, пусть и загадочном, происхождении. Хотя по большому счету доказательством служили лишь царственная осанка, с которой она носила себя, и отношение дедули, всегда чуть преклонявшего перед ней голову. Сам-то он точно был из обедневшей курской купеческой семьи.
Большой двор принял под своей крышей три поколения ее многочисленного семейства, проживавшего в безоговорочной любви, под перебранку взрослых, крики детей и постоянную заводскую пыль из-за соседствующего металлургического завода. Старый дом до революции был доходным домом и оставался им еще некоторое время, когда в начале тридцатых здесь поселилась молодая семья Клавдии и Кузьмы.
– Ира, слезь с дерева.
– Марина, пора в музыкальную.
– Вита, беги уже на танцы.
– Игорь, иди есть и за уроки.
…звучало во дворе.
Бабушка родилась 8 марта, и для семьи это был не Международный женский день, а день Клавдии Ивановны, когда накрывался большой стол, за которым собиралось все многочисленное семейство с возглавляющей стол именинницей. Над ее головой на стене висела огромная репродукция картины «Усунь убивает тигра», что придавало Клавдии Ивановне в глазах домочадцев еще больше тайны и власти. В зале стояло огромное кресло, в котором могла сидеть только она, хотя внуки не раз втихаря примеряли себя к этому трону.
О внуках отдельная история. Бабуля хоть никогда и нигде не работала в обычном понимании, но шла, как говорится, в ногу со временем. Когда три ее сына обзавелись семьями и у них родился первый ребенок, она, по рассказам мамы, вручила каждой невестке кулечек с презервативами, что в те годы было просто удивительно. Может быть, бабушка делала это оттого, что ее собственные дети не все выжили в младенчестве, и она хотела защитить от возможного горя потери своих взрослых детей. Об этом история умалчивает, но надо признать, сия негласная команда срабатывала, и было только одно показательное нарушение правила, в результате которого родилась наша героиня, очень похожая на нее и любимая всеми как самая младшая. «Ошибка планирования», – шутя называла ее бабушка. Ира обожала и побаивалась бабу Клаву одновременно, как и бесконечные загадочные, а зачастую страшные истории, рассказанные низким хрипловатым голосом.
В первый класс Ира пошла в новом районе, семья переехала в только отстроенный спальный район.
В четвертом классе перед самым Новым годом папа принес книгу «Три мушкетера» Дюма, читать оказалось еще интересней, чем только вышедший по телеку «Д’Артаньян и три мушкетера». В школьном атласе она нарисовала путь Д’Артаньяна с друзьями из Парижа в Лондон за алмазными подвесками. «Вот бы там побывать», – мечтала Ира. Папа сказал, что, если очень хочешь, обязательно побываешь.
Каталась на горке с ребятами, а в голове все крутились драки, погони и песни, и ей хотелось распределять роли «Трех мушкетеров» среди них. Как в кино. Например, Атос, граф де Ла Фер, скрывающий свой титул и горе за голубым плащом мушкетера. В некоторых из них я прям видела героев Дюма.
Большинству ребят нравился Д’Артаньян, а Ире больше Атос – загадочный, спокойный и гордый. И в нашем классе он был – это Димка. Констанция и Миледи точно Олька с Анжелкой. Вообще, ролей хватило почти на весь класс.
Пачка исписанных тетрадных листочков с героями-одноклассниками к первому учебному дню после зимних каникул была готова.
Гвардейцами кардинала никто не хотел быть, фрейлины тоже разобиделись. Зато с Димкой мы подружились.
Еще очень хотелось переписать эту книгу, чтобы Констанция осталась живая и счастливая с Д’Артаньяном. Миледи не отрубили голову, и она исправилась. Ведь не могла она сразу родиться такой злой и убивать всех направо и налево.
