Один короткий момент и у меня в глазах уже летают звезды. За ними небо и целые созвездия. Знаете, да, как бывает у мультяшных героев?! После этого я уверен, что изнутри это смотрится именно так.
А после – капельницы, гребаный катетер, который просто-напросто прирос к моей вене, и две недели, которые напрочь выпали из моей жизни.
Сейчас уже поздно думать о последствиях, все уже произошло. Но я до сих пор размышляю. Что, если бы я тогда не перебрал?! Маргарет бы не поехала за мной по этой злосчастной мокрой от ливня дороге. Боже, Маргарет, девочка моя…
Я, как сейчас, помню ее рыжие струящиеся локоны и кровь. Они почти слились в цвете воедино. Какая же она была красивая. Ее ореховые глаза не давали мне покоя. Я хотел ее везде, когда она на меня смотрела. Именно в глаза я и влюбился. В этот полный задора, простоты и разврата взгляд.
После ее смерти я больше не мог представить себя с другой. Да, и Кайли… Она у меня такая придирчивая – палец в рот не клади, дай повозмущаться. Ей четырнадцать лет, а она себя ведет, как шестидесятилетняя бабуля. Но, я не напираю, ведь она потеряла столько в этой жизни. Иногда мне кажется, что она умнее и мудрее меня.
Тогда, 14 августа в 22:17, наша с ней жизнь изменилась в корне, а чья-то еще была прервана так глупо и жестоко. Твою мать!
Каждую ночь, уже четвертый год подряд, мне снится один и тот же сон.
Вечер. Ливень. Мокрая трасса. Я подшофе. Рядом Маргарет везет меня домой. Мне хорошо и спокойно, и потом… Бац! Ее крик… Пустота. Свет фар. Последний поцелуй. Кровь. И снова пустота…
14 февраля. День всех влюбленных. Этот праздник приобретает новые краски, когда понимаешь, что твоя любовь умерла вместе с ее представителем.
Все дарят друг другу валентинки, шоколад, конфеты и прочую мишуру, а ты идешь в ближайший цветочный и покупаешь букет из восьми красных гербер, а, вернувшись домой, кладешь их возле урны, в которой только пепел.
В этой урне уже четвертый год нет жизни. Дурацкое правило. Я бы давно развеял пепел, будь моя воля.
Сегодня в храме Святой Шочикецаль будет торжество – служба. Все будут показывать свою любовь друг к другу и к Богине. У нас, шочикециалистов, это немного другой праздник, по сравнению с другими религиями. Он не для двоих, а для людей, любящих других людей, жизнь и Бога. Ничего бредовее не слышал. Мы ведь, вроде, делаем это и в любой другой праздник, так зачем выделять еще один лишний день?! Лучше отдать его двум влюбленным. Пусть утолят свое желание и сполна отдадутся своим инстинктам. Вот это – праздник!
В этот момент у меня была только одна мысль, которую я, сам того не заметив, озвучил:
– Ай, к черту все это! Пойду в бар и нажрусь хорошенько.
Что я и сделал.
В двух кварталах от моего дома была прекрасная забегаловка «Дикая Молли». Маргарет терпеть не могла, когда я туда ходил, потому что там всегда воняло сигаретами, затхлостью и мочой. И именно эти запахи я приносил домой. Смрад!
Но, несмотря на то, что там жутко воняло, у этого места был свой огромный плюс – дешевый алкоголь. Не представляю за счет чего они получали прибыль, но, по-моему, все тут стоило так же, как и в супермаркете за углом. Да, впрочем, мне всегда было плевать на это. Я приходил, чтобы хорошенько надраться и забыть всех этих прихожан с их глупыми грешками.
В этот вечер я пришел и удивился, что в зале было так мало людей. Это место излюблено молодежью, но сегодня здесь, на удивление, тихо. За барной стойкой сидели завсегдатаи этого бара – скинхеды Рокки и Джо. Вот, кто всегда любил повеселиться, так это они. Я думаю, что их печень уже похожа на маленький, сморщенный изюм. Хотя, не мне их судить.
Я взгромоздился на высоченный стул у стойки. Бармен Лу, как всегда, чесал своим языком. Минуты через три он подошел ко мне и спросил громко, со своим британским акцентом:
– Тебе как всегда, дружище?
– Будь здоров, Лу. Давай, как обычно, – ответил я.
Он пропал на пару минут в подсобке, а после вышел, гордо держа в руке бутылку черного Джонни Уокера, прокатил стакан по стойке, по направлению ко мне и плеснул сантиметр.
– Какой-то ты сегодня смурной, – заметил он. Я промолчал и просто, залпом влил в себя все содержимое стакана.
– Повтори!
В этот момент в зал по лестнице, легкой походкой, начала спускаться белокурая, со светлой кожей и голубыми глазами, девушка. Я посмотрел на нее и, почти сразу, отвел взгляд. Дно моего стакана уже снова покрывала желтая жидкость с оттенком шоколада.
Блондинка села на соседний стул и из-под ее кожаной юбки вылезла часть упругой ягодицы. Она взяла в зубы сигарету и, без намека на скромность, выкинула своим гладким голосом:
– Угостишь даму, красавчик?
Я молча показал жест Лу. Он, недолго думая, поставил второй стакан и плеснул. Она жадно прижала его к ярко-розовым губам и, в ту же секунду, стакан оказался пустым. Я попросил Лу повторить.
– Как мне называть своего спонсора на эту ночь? – спросила девушка.
– Маркус, – ответил я.
– Элизабет. Можно просто Лиз, – сквозь грань стакана сказала она.
– Тогда за знакомство, Элизабет, – выдал я, подняв стакан.
Знакомый звук ударил в уши и я опустошил стакан. Мой взгляд упал на часы – на них было 22:17. Лиз спросила:
– Куда-то торопишься, малыш?!
Я услышал ее слова через гудеж в моих ушах. В глаза ударила резкая давящая боль, мысли отошли на второй план.
Вспышка!
Мы сцепились взглядами с Лиз и через секунду она сняла майку, оставшись в одном кружевном прозрачном лифчике, взяла мою руку и потащила в уборную. Без лишних слов, она наклонилась на уровень моей ширинки, расстегнула ее зубами, спустила с меня джинсы и принялась жадно глотать мой член. Горячие губы покрыли его до самого основания.
Мое сознание затуманилось. Я не понимал, что происходит и был, будто зрителем всего этого приятного действия. Я доверился инстинктам. Легко за подбородок я потянул Лиз вверх. Она поднялась и впилась губами в мои. В следующий момент она уже стоит спиной, а мой инструмент раздирает просторы узкой киски.
