Анна Беляева - Сначала было…

Ты мне совсем чужой,

И я тебе чужая –

И кружит шар земной,

Нас вовсе не сближая.

И ты спешишь к другой,

И я иду к другому,

Но кружит шар земной

Под вздохи и под стоны.

Да, кружит шар земной,

Века считая взглядом,

Но стихнет под ногой,

Когда ты будешь рядом.

Ничего мне от тебя не нужно –

Только чувствовать, как бьется сердце,

Только видеть, как дрожат ресницы,

Словно бабочки, напуганные сном.

Только слышать тихий, тихий голос.

Только пальцами касаться кожи,

Теплой кожи на твоей щеке.

Ничего мне от тебя не нужно –

Приходи со мной погреться рядом…

Если холодно, и если ты устал.

Никаких печальных историй,

Пока кружится этот снег.

Я тебя любить не неволю,

Самый нежный мой человек.

Только светлая зимняя сказка

Под искрящимся небом звезд.

Я тебя отогрею лаской,

Если ты без нее замерз.

Ну а хочешь, все будет игрою:

И слова, и стихи, и взгляды.

Я тебя ни к чему не неволю,

Мне достаточно, что ты рядом.

И ты меня не любишь, и я тебя не очень,

Но говорят в народе: вода и камень точит,

Но говорят: привычка рождает постоянство,

Но говорят: счастливей живется нелюбящим.

И за окном морозы, и на душе – все чаще,

Но говорят: рябина от заморозков слаще.

На перекрестке двух дорог.

На перепутье двух тревог.

На оголенной высоте –

Ты разве вспомнишь обо мне?

Между дождями, средь снегов.

Между дворами, средь брегов.

На остывающей земле –

Ты разве вспомнишь обо мне?

Под ярким переплетом дней,

В мерцающем огне свечей,

На колкой влагнущей траве –

Ты разве вспомнишь обо мне?

Средь белых стен, вчерашних тем,

Среди решений и проблем –

Все реже ожидая чуда,

Я разве о тебе забуду?!

Приходи прочитать мое имя

На могилу, на паперть, в тюрьму.

Обрекай меня на бессилье,

На любовь к тебе одному.

Приходи целовать мои губы

В старый дом, старый храм, старый морг.

Приходи упиваться бессильем.

Приходи посмотреть, как ты дорог.

Приходи обнимать мои плечи

У дверей, у ветвей, у креста,

Слушать тихие нежные речи,

До обиды, до дна, до конца.

Я прошу, не гневи ты Бога,

Нет несчастной любви на земле.

Просто вдвое трудней дорога,

И опасность страшней вдвойне.

Просто раньше чуть – чуть мудреешь.

Просто сердце бьется сильней,

И немного труднее веришь,

Если просят тебя – поверь.

Но однажды, встав на рассвете,

Улыбнувшись летней траве,

Ты поймешь – раз играют дети,

Нет несчастной любви на земле.

Мне бы с тобой помолчать,

Чтобы время стекало по коже.

Мне бы тебя целовать

До забвенья, до боли, до дрожи.

Обжигаться касаньем рук

И тонуть, задыхаясь, в вечности.

Почему же ты только друг

В этой странной ночной бесконечности?

Не могла собрать слово счастье…

Не могла собрать слово «счастье»,

Всегда не хватало букв,

Но пришел ко мне соучастник:

Мой учитель, мучитель, друг.

Льдинки – буквы смешал с улыбкой

И небрежно рассыпал вновь.

Заискрились ярко и зыбко

И сложились в слово «любовь».

Знаю только, что раз в три дня

Бог приходит пытать меня,

Бог приходит играть со мной,

Заменяет зиму весной.

Знаю только, что раз в три дня

Черт приходит ласкать меня,

Черт приходит шутить со мной,

Наслаждаться больной игрой.

Знаю только, что раз в три дня

Ты приходишь учить меня,

Ты приходишь играть со мной,

Наслаждаться своей игрой.

Я буду, кем ты захочешь:

Любовницей, матерью, дочерью,

Подругой, почти незнакомкой,

Ребенком, игривым и колким,

Старухой у колыбели,

Вдовой у холодной постели,

Сестрой, вчерашней безделкой,

Тираншей… и даже сиделкой.

Я буду, кем ты захочешь

Безлунной оплавленной ночью.

Часть тебя навсегда в этом небе останется:

Между россыпью звезд, возле самого месяца.

Часть тебя с этим миром уже не расстанется,

Даже если однажды исчезнуть попросишься.

Часть меня навсегда в этом поле останется:

Между зеленью трав и снегов повторением.

Часть меня до тебя никогда не дотянется,

Даже если меня позовешь ты со временем.

Нет у меня ничего: ни надежды, ни веры.

Только твое лицо призраком и химерой.

Только твои слова шаткими повтореньями.

Только твои глаза мнятся ночными бденьями.

Мне ли твоя любовь станет в пути наградой?

Что же ты смотришь вновь не на меня, а рядом?

О чем-то молится Иуда.

Он тоже ожидает чуда.

Он верит в Божье всепрощенье.

Не видит он греха в решеньях:

В предательстве, убийстве, лести,

В забвеньи человечьей чести.

И в покаянии пока

Не видит своего греха.

Вот осень догорит пожаром,

Опустит с неба белый саван,

Прикроет землю перед смертью,

Закружатся ночные черти.

Оставят кровь рябины спелой

На саване безумно белом,

И тот, кто клялся мне в любви,

Уйдет по утренней крови.

И, верно, обратится в точку

На горизонта нервной строчке,

А после скроется совсем.

И в повторенье старых тем

Перед чужим или чужой

Я стану птицей полевой,

Склюю рябиновую кровь

И улечу искать любовь.

Сегодня холодно, даже в комнатах.

Кошка тычется в руки мордою.

А на мне халат и кофта.

И мне очень, ну очень плохо:

Я почти заболела,

Ломит душу и тело,

Хочется согреться,

Умчаться в детство,

Туда, где память,

К маме.

Если ты к ногам моим положен, ласковый.

Лежи.

М. Цветаева

Обещаний ничтожества

Подари другим,

У меня на пороге

Ты – пепел и дым.

Очарованный странник –

На воле, в плену –

Мой невечный избранник.

Из дождинок к дождю

Обращается время

Кругом в круг изменясь.

Не спеши, мой невечный,

Новых вечных искать.

Если ты – обращенный

До креста не спеши.

Если рядом положен,

То еще полежи.

Рыжий котенок лижет лапки.

Я надеваю на ноги тапки,

Наливаю себе черный кофе.

Я устала, болею, мне плохо.

На экране TV картинки.

Выгибает котенок спинку.

От кофе горько во рту,

Больше жить одна не могу.

Пока трется котенок о ноги,

Собираю себя в дорогу:

Два свитера, брюки, шапка –

Сбегаю от сюда украдкой.

С рыжим котенком стою на перроне,

Белая, вялая макаронина.

Возвращаюсь в свое детство,

Возле мамы, прижавшись, греться.

Злая ирония – тоже смех,

Может быть, искренний самый из всех.

В воздухе рыжем, туманом закутанном,

Время бежало, стекая минутами.

Время ложилось травой на листву.

Время вдыхало небес белизну.

Небо упало в рассветные лужи –

Все отболело, и ты мне не нужен.

Тени и ночи, бессонницы сумрак,

И одиночество больше безумья.

Мысли мои о тебе и с тобой.

Где же ты? С кем же ты? Мой и не мой.

Мечутся тени и мысли, и память.

Нужно забыться, отвлечься, заставить

Мысли утихнуть, тени исчезнуть, память умолкнуть

И спрятаться нежность.