Хорошо, когда всё идёт хорошо! Когда последний учебный день закончился и впереди только длинный заслуженный отдых. Когда тебе подарили большую красивую коробку с конфетами и целый пакет сочных рыжих мандарин. Когда идёшь по расчищенной дорожке, а вокруг пушистые белые сугробы и ты вспоминаешь, что дома ждут не дождутся санки. Они устали стоять в тёплой прихожей на нескользком полу. Им кажется, будто целая вечность прошла с прошлых выходных. Теперь-то санкам точно не придётся скучать! Как бы не истёрлись их полозья за бесконечные новогодние каникулы!
От радостного предвкушения ноги сами собой подпрыгивают и ускоряются. Быть может, они считают, что способны ускорить наступление праздника? А вот сердце, наоборот: замирает на вздохе и осторожно, словно боясь своим стуком спугнуть что-то волшебное, трепещет на выдохе. Оно не считает, оно точно знает, что вот-вот произойдёт настоящее чудо. Только пока не догадывается, какое именно.
И вот идёшь ты весь такой вдохновлённый, в ожидании чего-то хорошего, и тут ка-а-ак…
Плохо, когда что-то пошло не так! Когда под снегом спряталась коварная ледяная дорожка и теперь ты потираешь болючий синяк на самом мягком месте, красивая коробка порвалась, конфеты рассыпались по тропинке, а мандарины – те вообще улетели в сугроб.
Но бывает и такое, что именно с неприятности начинаются самые прекрасные приключения.
Глава 1. О том, как появился Понь
Меловая пыль облачком вылетала из-под сухой губки и оседала на пол. Владик вздохнул, понимая, что сегодня так и не дождётся от сестры толковой помощи. Он поставил на парту последний перевёрнутый стул и, подойдя к измученной доске, отобрал у Поли губку.
– Смочила бы хоть!
Девочка виновато прикусила губу, но озорной блеск в глазах никуда не делся.
– Ну иди уже к своему пони! Я сам закончу, – с напускной сердитостью проворчал Владик.
И Поля радостно побежала во двор. Этим своим пони она прожужжала брату все уши. На каждой перемене девочка подтягивала его к окну и показывала на сугроб.
– Ну посмотри! Посмотри же! Это вылитый коник!
– Да, похож. – терпеливо, в который раз уже, отвечал Владик.
Сугроб и в самом деле походил на прилёгшего отдохнуть пони. Поля приметила его ещё на первом уроке и едва досидела до конца занятий. Если б не их с братом дежурство, она вылетела бы во двор вместе с разношёрстной ватагой ребят сразу после звонка. Натирая пыльную доску, Поля косилась в окно – не надумает ли кто полезть к её пони.
К счастью, любители покидаться снежками обошли заветный сугроб стороной. Поля кинула портфель и подарочный набор конфет на лавочку, встала перед сугробом на коленки и принялась за работу.
Тут похлопала, там поправила, убрала лишний снег с одного места, добавила в другом – получились маленькие острые ушки. Достала из кармана подобранные в парке ольховые шишки – на аккуратной мордочке появились тёмные глаза. Провела пальцем линию – вышла добрая улыбка. И вот уже не просто похожий на пони сугроб, а почти всамделишный пони лежит в школьном дворе у лавки.
На него-то и засмотрелся Владик, идя к сестре. А то, что недавно именно тут всей школьной гурьбой они раскатали ледяную дорожку, забыл. По ней было забавно скользить перед уроками, но совсем не весело оказалось падать, особенно когда руки заняты конфетами и мандаринами.
Конфеты рассыпались по дорожке, а мандарины улетели в тот самый сугроб. Поля поспешила на помощь и вместе с братом принялась собирать конфеты со снега. Сколько влезло, досыпали в её красивую коробку, остальное распихали по карманам.
Пока дети спасали сладости, за их спинами происходило что-то невероятное. Сугроб с мандаринами поднялся на ноги. Переступил ледяными копытцами, встряхнулся – и там, где был примятый Полей снег, распушилась мягкая шёрстка. В местах, куда упали мандарины, зажглись рыжие фонарики – пятна. Ольховые шишки превратились в самые настоящие живые чёрные глазки, аккуратные ушки завертелись туда-сюда, прислушиваясь. Пони разлепил нарисованную улыбку, пожевал губами, привыкая, а потом тоненько заржал. Поля с Владиком обернулись.
– Ух ты! – восторженно прошептала девочка.
Мальчик недоверчиво склонил голову, потёр глаза – пони никуда не делся.
– Ого! – наконец выдавил он.
– И-го-го! – тут же откликнулся пони.
Он мотнул головой, и пушистая чёлка, на секунду взметнувшись вверх, осела, спрятав под собой правое ухо. Левое тем временем заинтересованно крутилось туда-сюда.
Поля протянула руку и неуверенно дотронулась до самого кончика бархатного носа.
– Фр-р-р-р… Щекотно!
– Ой, извини!
– Мне понравилось. Почешите меня ещё! – пони шагнул к Владику, ткнулся головой в бок мальчика и потёрся о него лбом.
Раньше о Владика тёрлись кошки, но никогда ещё об него не тёрлась лошадь. От такой доли ласки мальчик едва не повалился в снег снова. Конфетная горка, торчащая из переполненной коробки, закачалась и осыпалась под ноги.
Поля засмеялась и совсем уже уверенно погладила пони по густому ёжику гривы. Из-под пальцев брызнули и заискрились в воздухе мелкие снежинки.
– Настоящий! Волшебный! – с придыханием прошептала девочка.
– Откуда ты взялся? Неужели из сугроба? – спросил Владик.
– Ага.
Ответ был очевиден: сугроб за лавкой исчез, а пони – вот он, стоит совсем рядышком, живее и волшебнее некуда.
– А как нам тебя называть? – спросила Поля. – Конь?
– Нет, – покачал головой Владик, – для коня он слишком маленький. Может Понь?
– По-о-о-онь… – протянул снежный пони и задумчиво пожевал губами, будто пробуя имя на вкус. – Годится! Меня зовут Понь!
Солнце спряталось за пушистое голубое облако, а облако проглотила большая синяя туча, в одно мгновение затенившая двор. Владик глянул вдаль, где высотные дома терялись в белёсой дымке.
– Метель несёт, – сказал он. – Побежали домой! Понь, давай с нами!
Глава 2. Суп, прятки и мигрень
Владик, Поля и их родители жили в квартире № 16 на шестом этаже обычной городской девятиэтажки.
– Вытри ноги о коврик и ходи потише, – попросил Поня Владик.
Мальчик не просто так сказал «ходи потише». Дело в том, что на пятом этаже, прямо под квартирой № 16, была квартира № 13, в которой жила пенсионерка Зинаида Фёдоровна. Зинаида Фёдоровна была вечно всем недовольна: зимой её раздражал холод, летом – жара, деревья во дворе давали слишком много тени, а лавочка у подъезда стояла на самом солнцепёке, магазин был слишком далеко, автобусная остановка слишком близко, собаки лаяли, а дети кричали. Детей Зинаида Фёдоровна не любила больше всего. Особенно её раздражали те, что жили этажом выше – то есть Поля и Владик. Это не дети – была уверена пенсионерка – это кони. Иначе как объяснить их вечный топот по её, Зинаиды Фёдоровны, потолку?
