Лина Ди - Сны Лютевилля

© Лина Ди, 2023

ISBN 978-5-4498-6225-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Сны Лютевилля»

Автор – Лина Ди;

Редактор – Людмила Терменёва;

Иллюстратор – Monaskrel’ art;

В жизни портового города продолжают происходить загадочные и увлекательные события: один из жителей непостижимым образом превращается в червонного спрута, девушке Джоан всё время снятся сны, в которых она летает, как наяву, а два друга пробираются на закрытую территорию бывшей психиатрической лечебницы и вплотную приближаются к разгадке тайны лютевилльских сокровищ…

Все они и другие жители Лютевилля с нетерпением ждут наступления зимних каникул! Но неожиданно накануне долгожданных праздников разгневанная неизвестно на кого и неизвестно за что старуха в серой шляпе с помощью необычного чёрного порошка и похищенной куклы Джюель погружает жителей Лютевилля в глубокий сон… Проснётся ли город, укутанный мягким снегом, или навечно увязнет в запутанных зачарованных снах?

«Сны Лютевилля» – это второй сборник из 9 рассказов-зарисовок о жизни выдуманного города в Западной Европе первой половины ХХ века:

1. Говорящая книга;

2. Безглазая тень;

3. Червонный спрут;

4. «Бумеранг»;

5. Полёт;

6. Сокровища Лютевилля;

7. Джюель;

8. Сны Лютевилля;

9. Яблоневая ветвь.

Проводив долгим взглядом своих слегка раскосых глубоко посаженных глаз алые волнистые облака, высокий человек в клетчатом костюме и начищенных до блеска ботинках – господин Эвандер Ли – вошёл в свой двухэтажный дом пыльно-серого цвета, и, пройдя мимо стен, украшенных изображениями ярких цветов, проследовал вглубь здания, мельком взглянув в сторону кухни, стоящих на столе в вазе бордовых роз, и испечённого кем-то пряничного домика, манящего своим чудесным запахом и сказочными миниатюрными деталями. На секунду его взгляд задержался на свисающих с крыши сосульках из глазури и геометрически точных снежинках, присыпанных в некоторых местах сахарной пудрой, но, удержавшись от искушения, Эвандер через несколько мгновений оказался в своем кабинете, где на чёрном полированном письменном столе у окна стояла его пишущая машинка «Ундервуд» и лежало несколько белых листов. На спинке высокого кресла висело чьё-то блестящее, как чешуя, золотисто-зелёное платье, украшенное перьями – но он к нему не прикоснулся.

Эвандер снял шляпу и повесил её на крючок; включил изысканную лампу пудрового оттенка, украшенную золотым бисером и тончайшей вышивкой, по форме напоминающую полузакрытый зонт на бронзовой ножке, и, подержав в руке несколько мгновений газету с лютевилльскими новостями, отбросил её в сторону.

Вот уже несколько недель писатель откладывал работу над новой книгой, и непокорные пальцы отказывались стучать по клавишам, иногда переживающим ремонт, нежные поглаживания, и даже грубое обращение.

Окружающая атмосфера роскоши и тепла была крайне важна для его внутреннего состояния, и даже если мистер Ли не мог сосредоточиться и окунуться в работу, он думал, размышлял и предавался воспоминаниям исключительно в приятной обстановке.

Многие предметы его интерьера, романтические элементы декора, разбросанные шёлковые и кружевные вещи в доме кричали о наличии в нём женщины – но женщину в этом доме никто никогда не видел…

Да и вообще, гости к известному писателю очень редко захаживали.

Осмотревшись, как будто после продолжительного отсутствия, Эвандер выглянул в окно – пока алые облака уносила ревнивая печаль, обволакивая их серой дымкой, соседские маленькие дети сидели на корточках и внимательно изучали отражение неба в единственной на улице лужице.

– Я хочу, чтобы книга заговорила! – произнес мистер Ли с надрывом в голосе, и резким движением руки задёрнул шторы, представляя, как Мисс Бамбл гордо выставляет его новую книгу на полку своего книжного магазина. Как люди улыбаются, держа её в руках, перелистывая страницы, как она говорит с ними…

Затем, мистер Ли изменился в лице, сел за стол, взмахнул руками, точно пианист перед игрой, и его пальцы очень нежно застучали по круглым маленьким клавишам; казалось, помещение наполнилось тёплым солнечным светом, и сверкающие блики озаряли пишущую машинку и руки писателя. Он мечтал написать такую книгу, после прочтения которой уж точно не захочется уснуть.

Спустя несколько часов в кабинете запахло сладкими женскими духами; мужчина отвлёкся от гремящих и дребезжащих кастрюль, живущих на белом листе бумаги, и посмотрел в зеркало в элегантной ажурной раме…

Золотое солнце конца одиннадцатого месяца, потонувшее в закатных облаках, уступило место тёмному короткому вечеру. Тем вечером в Лютевилле разворачивалась самая настоящая свирепая стихия.

Многие жители уже сладко дремали, спрятавшись в своих уютных – или не очень – постелях, но в окне дома номер 17 по улице Лютая можно было рассмотреть тусклый огонёчек света.

Мистер Мелвилль – наверное, в сотый раз – растерянно прохаживался по периметру своего небольшого дома, часто останавливаясь и разглядывая свою бесчувственную тень, чернеющую на широкой и пустой оливково-зеленой стене, пытаясь рассмотреть в своей тени – глаза. Но они отсутствовали…

В последнее время он особенно часто замечал, что, пока его разум был частично охвачен отрывочными видениями, зрение оставалось твёрдой опорой, сдерживающей нарастающее безумие.

Возможно, это безумие начинало существовать уже отдельно от его видений, – мужчина и сам уже не понимал.

Мелвилль вышел во двор. Просидев там некоторое время в открытой беседке, изучая глазами движение листвы сгибающихся в разные стороны деревьев, он вернулся в тёмный дом и рухнул на кровать. Из темноты появилась Луна, и её мягкий свет, струящийся из окна, осветил русые кудри бледного человека и его необычные сверкающие глаза с прямоугольными зрачками, которые Мел не хотел закрывать.

По полу беззвучно пробежала серая мышь; её маленькие глазки мигнули красными огоньками, шёрстка блеснула серебром, – и она также неожиданно исчезла, как и возникла.

Пролежав в потоке этого монотонного света ещё какое-то время, безразлично вглядываясь в спутницу Земли, когда-то напоминавшую ему золотую монетку, мужчина втянул носом непроветренный, затхлый воздух дома и обессиленно поднялся. Пройдя по ковру разбросанных по полу бумаг с зарисовками, покрытых тонким слоем пыли, он вновь обулся, накинул верхнюю одежду, громко хлопнул дверью, и вышел, не закрывая её на ключ. Уходя, он хотел было посмотреться в зеркало, но не стал. В прихожей остались стоять три пары одинаковой обуви, выстроенные в ряд.

***

Косо падал первый снег.

Однако, раньше столь внимательный ко всему вокруг, Мелвилль, лишь бросил безразличный взгляд на летящие точно из фонаря крохотные белоснежные звёзды. Прожектор приоткрывал взору тёмную каменную дорогу, застеленную опавшими багровыми листьями.