В середине января перед рождением молодого месяца нагрянули трескучие морозы. Впрочем, Генриетта Шавеловна этому не удивилась. Она давно заметила, что на новолуние это обычное дело. Может, кому-то и не нравились её прогнозы, но она знала, что всегда попадает в точку, потому что профессионал, каких поискать. Не то что эти новомодные ютубовские недотарологи и прочие случайные людишки.
Время сейчас было волшебное – святочная неделя – для гадалок лучшего не придумаешь. Все её сеансы были расписаны буквально с вечера и до самого утра. И звонки продолжали поступать. Сарафанное радио разнесло весть о её предсказаниях на весь город, так что от клиентов не было отбоя. Честно говоря, именитая прорицательница уже подустала от такой активной работы, все ж не девочка которую ночь не спать, и, когда клиентка отменила сеанс, искать замену не стала, а решила немного отдохнуть.
По привычке вынула карту из колоды. Рыцарь жезлов. Хм, интересно. Она никого не ждала, но чем черт не шутит. Карты редко ошибались.
“Пойти что ли испить чайку, пока есть время до следующей клиентки?” – подумала Генриетта Шавеловна, вставая из-за стола и плотнее запахивая шаль на пышной груди. Проходя через гостиную, остановилась перед портретом, который ей подарил благодарный клиент. На нем она была изображена в виде жрицы, повелевающей драконом. Художник, конечно, старался как мог, но не в его силах было изменить реальность. Генриетту трудно было назвать красивой. И даже симпатичной. Массивный подбородок, мясистый нос, пухлые губы, большие глаза – все в ее лице было гротескно преувеличенным. Крупные черты лица достались от отца, но в отличие от него ростом она не вышла – метр пятьдесят в прыжке. И это придавало сходство с изображениями карлиц или троллей из сказок.
При всей несуразности внешности Генриетта вела себя настолько уверенно, что никто б не посмел ей сказать, что она некрасива. Со своих ста пятидесяти она могла так глянуть, что двухметровые здоровяки сникали. Выражение власти и высокомерия на ее лице на корню пресекали желание собеседника даже мысленно иронизировать. Её уважали, боялись, подобострастно лебезили, а за глаза звали драконихой.
Да-да, она знала об этом, но не злилась. Напротив, ей нравилось такое сравнение, ведь дракон – это символ власти и богатства. Она сумела добиться и того и другого без красивой внешности в отличие от смазливых девиц, которые всю жизнь смотрели на неё свысока. Теперь же они унизительно упрашивали взять их на сеанс вне очереди.
Генриетта была благодарна судьбе, что однажды позволила себе отойти от общепринятых норм и дать волю своему таланту. "Ведьма в девятом поколении" указала она в рекламном объявлении. Конечно, это не было правдой. Никто ей не передавал потомственное мастерство, пришлось всему учиться самой, продумывать образ, выстроить маркетинг. Впрочем, последнее было несложно: не зря в недавнем прошлом была владелицей крупного рекламного агентства. Она б и сейчас им руководила, но в какой-то момент увлеклась эзотерикой и поняла: вот она, её золотая жила.
Генриетта Шавеловна победно улыбнулась, погладила на шее массивный кулон в виде дракона и отвернулась от портрета. Она уж было дошла до кухни, как раздался звонок в дверь. "Ну кто там ещё?" – Недовольно подумала она и отправилась открывать дверь.
На пороге стоял Аполлон собственной персоной: высокий, с мускулистым торсом и золотой гривой волос. На удивление одет он был не в тогу и сандалии, а в спецовку сантехника и огромные ботинки-говнодавы.
– Г'ажданочка, что ж вы делаете? Т'и этажа уже затопили, – нелепо прокартавил он. Генриетта Шавеловна была настолько ошеломлена дисгармонией внешности и речи, что невольно посторонилась, пропуская красавца внутрь.
Тот бесцеремонно пошагал по дорогому паркету вглубь квартиры, даже не подумав снять грязную обувь.
– Подождите, у меня всё в порядке! – Опомнилась хозяйка, – Куда вы?
– В ванную! Где она у вас тут? Такие хо'омы, что без экску'совода заблудиться можно.
"Хо! Не всё потеряно, раз он знает такие слова, – почему-то подумалось гадалке, – А карты-то не обманули, пожаловал ко мне рыцарь жезлов. Впрочем, насчёт жезла еще проверить надо.”
Шаловливые мысли её раззадорили. Мужским вниманием она не была избалована, поэтому научилась брать инициативу в свои руки. Уровень дохода позволял ей в отличии от сверстниц иметь молодых и красивых любовников. Тем более в сорок с хвостиком её темперамент стал гораздо горячей, чем в двадцать, да и умений в этой сфере добавилось.
– Конечно, проходите, смотрите, милейший. Только снимите обувь, а то весь паркет мне испортите, – она наклонилась, подавая ему тапки, так, чтобы он обратил свой взор на ее пышную грудь в вырезе халатика. Однако “Аполлон”, к ее досаде, смотрел в другую сторону.
“Ладно, красавчик, поглядим еще, кто кого. От меня так просто не уйдешь,” – подумала Генриетта, а вслух сказала:
– Я вас провожу, – она хищно улыбнулась. Если бы сантехник увидел её улыбку, то заподозрил неладное. Но тот, ничего не заметив, топал за хозяйкой.
– А вот и ванная, – открыла она дверь, и мужчина аж присвистнул. Комната скорее напоминала будуар, чем привычную ванную. Огромные размеры, ванна в ретро-стиле на золочёных ножках, туалетный столик с банкеткой. Прям дворец в миниатюре.
– Осматривайтесь, а я вам пока чайку заварю. Или, может, кофе предпочитаете?
– Благода'ствую, хозяйка. Чайку.
Генриетта невольно вновь им залюбовалась. До чего ж хорош, стервец! Но, одернув себя, поспешила на кухню. Она успеет с ним ещё пообщаться позже.
Через несколько минут хозяйка принесла незваному гостю поднос с чашкой чая и вазой с конфетами. Поставив его на туалетный столик, она поинтересовалась:.
– Ну что, нашли протечку?
– Вы были п'авы: тут абсолютно сухо.
– Вот видите, я ж говорила.
– Ст'анно. П'осили с'очно п’иехать. Может, я ко'пус пе'епутал?.. – мужчина выглядел озадаченным. – Кстати, я заметил, что у вас вода медленно утекает. Надо бы п'очистить т'убы.
– Ах, голубчик, надо бы. Вы пейте чаёк, пейте. Уж, не взыщите: в гостиную не приглашаю, у меня там рабочие материалы разложены.
– Да ничего, я тут, на банкетке п'ист'оюсь. С ут'а по вызовам бегаю, чего-то устал.
– Да-да, конечно, передохните, – лепетала Генриетта с несвойственной ей любезностью, – Вы извините, ко мне тут должны прийти, мне нужно подготовиться, так что я вас оставлю ненадолго. Потом вернусь, и обсудим насчёт труб.
***
Некоторое время спустя тридцатипятилетний красавец-сантехник Платон Козлов очнулся от похлопываний по щеке.
– Давай-давай, пора просыпаться, голубчик, – услышал он женский голос и открыл глаза. От увиденного он чуть не вскрикнул. Вернее он это сделал, но у него не получилось: во рту ощущался силиконовый шар, не позволявший произнести ни звука, кроме невнятного мычания.
