Март
I
Слишком теплой выдалась зима. Поэтому те снежные лучи солнца спокойно перешли в еще более жаркий первый месяц весны. Снега, из всех трех всадников стужи, никто не взял с собой, а значит, таять просто нечему. Такая зима ужасна, ведь вместо белоснежного покрова- грязь и непонимающие вставать им или снова засыпать растения. Кажется, сейчас зима, но слишком тепло для метели и стуж. Многие боялись столь ранней весны, потому что все говорило об очень жарком, но не менее радостном лете, а это отнюдь не самая приятная новость для тех, кто при малейшем повышении температуры тела попросту начинает топится в собственном поту и задыхаться от раскаленного воздуха.
Многие жители города еще не перешли на легкие кофточки, под которыми летние маечки, так и школьники еще ходят в рубашках с длинным рукавом. Ветер не резал своим холодом лицо, он уже нежно, хоть и с хладнокровной неопытностью, гладит весь мир, заставляя чувствовать свою легкость, юность и свежесть. Слишком приятный март был в этом году: грязь засохла, сырость не сдавливала легкие, а солнце начинало все больше и больше греть макушки, приказывая снимать шапки у всех прохожих, идущих по своим делам. Такое состояние природы магией воскрешает жизни многих людей, погрязших в суетной обыденности, оно приковывает к себе внимание чужих глаза и дерзко говорит всему миру: «Посмотрите! Какое же чудесное возвращение вашей желанной юности»– а остальные только и могут, что, открыв в восхищении рот, очаровываться красотой окружающего их мира. Весна- это особый праздник, когда и старец, и младенец воскрешаются и начинает по-другому дышать, ощущая удивительный и для кого-то давно забытый запах беззаботной молодости, а молодым чувствуется аромат амбициозного будущего и далекого мечтания.
Школьники в белоснежной парадной форме с черными брюками, юбками толпой заходили в большой зал местного дома культуры. Архитектура данного учреждение была шаблонная и скопированная у общего плана построения подобных зданий. Сегодня наступило время всеобщего оживления, ведь в небольшом городе объявляют долгожданный конкурс, не самый престижный, но желанный, потому что многие молодые и не очень музыканты могут показать себя. Такая инициатива была предложена правительством, чтобы найти очередной самородок из самых глухих углов страны. Оттого это не просто очередной конкурс, а возможность сделать свою жизнь насыщенной и подарить себе славные годы жизни.
Вокруг был шум, суета и приятное волнение. Музыканты со своими коллективами и без готовились: повторяли репертуары, репетировали всем оркестром, настраивали свои голоса и инструменты, все вместе нервничали, смеялись, тайно мечтали о картинах невероятного успеха, поддерживали друг друга, ссорились. Куда не пойдешь, слышишь звуки самых различных гитар, балалаек, того, маракасов и других удивительных музыкальных инструментов, также раздавались крики шаловливых ребят, стуки барабанов, шагов и хлопков, хоровое пение, и все это происходило в отдельных кабинетах, а в общем плане, дом культуры представлял из себя настоящий улей со своими сотами, где пчелы вместо меда творят искусство, наполняющее души несвязанных людей особой атмосферой всеобщего дела и конкуренции.
В одной комнате, где обустроился коллектив народных инструментов северно-азиатской культуры, волнение происходило не из-за предстоящего выхода на сцену, а совсем из-за другого. Большинство музыкантов, держа свои инструменты на руках, смирно сидели на своих местах в помещении и следили за быстрыми шагами нервного дирижера Андрея. Высокий, довольно крупны мужчина 27 лет бродил по небольшому свободному пространству в центре между пультом руководителя и пюпитром баянистов и долго ругался себе под нос. Потом резко остановился и посмотрел на сидящего паренька с короткими встрепанными белыми волосами, держащего балалайку в руках. Испуганный столь злобным и раздраженным взглядом коллеги, паренек согнулся под тем несравнимым давлением, прессующим душу.
–Где он?– грозно пробасил своим окрепшим голосом Андрей.
–Не знаю,– выдохнул испуганный паренек.
–Цуль, ты говорил, что приведешь отменного барабанщика, который ,,идеально впишется в наш коллектив”. Так?
–Так.
–И где он?
–Не знаю!
–Ты ему звонил?
–Звонил.
–Что отвечал?
–Что уже рядом с ДК.
–Ну и где он?!– вспыхнул дирижер.
–Он же сказал, что не знает,– прозвучал голос домристки, вставшей с места и подошедшей к нервному руководителю оркестра, чтобы успокоить его.– Ты опять зря нервничаешь, Андрей. Еще неизвестный порядок выступающих, а ты уже раздражаешься и кричишь.
Дирижер вздохнул, а Цуль немного расслабился, видя, что ситуация стабилизировалась.
–Поэтому я и нервничаю. Мы можем быть первыми в списке выступающих, а барабанщика нет.
–Может, он задержался где-то или потерялся,– мягко сказала высокая и худая девушка. Андрей задумался.
–Да, ты права. Тогда, Цуль, сбегай и поищи его. Если не вернешься вовремя и не приведешь барабанщика, то будешь слушать игру Амфисы до скончания времен, будучи без рук.
–Хорошо,– сглотнул паренек.
–Беги.
Цуль положил инструмент и, пробираясь через сидячих музыкантов, пулей вылетел из комнаты.
На пороге стоял юноша в белой, выправленной рубашке, и уже пятую минуту завораживающе куда-то глядел. На табурете, в тесной комнате, сидела девушка в платье, украшенном узорами различных цветов, а изящную и юную талию обхватывал черный ремешок. Ее плечики были прикрыты, а тонкая, короткая, изящная шея блестела своей белоснежной кожей. Спина, однако, сгорблена совсем не грациозно, но длинные волосы, мягкие и гладкие, приковывали внимание. Она играла на гитаре и пела, смотря в приоткрытое окно, откуда был вид на голые с зимы деревья, которые пытались закрыть обзор на город, но отсутствие зелени на ветках мешало полному скрытия пейзажа, и сквозь тонкие пальцы веток можно было увидеть мокрые крыши домов, еще не отошедших от серых красок теплого февраля, однако яркое солнце старалось все исправить и наполнить кирпичный пейзаж светом и радостью. Легкий мартовский ветер, который был еще холодным, залетал в комнату, тревожа занавески, заставляя их колыхаться под пением музыканта, порывы воздуха попадали ровно в такт мелодии и лишь украшали репетицию девушки, принося в голову мысли о магических свойствах грациозной певицы. Ее длинные каштановые волосы вместе с легкими и белоснежными занавесками двигались под четкое щипание струн пальцев, приглашая солнце участвовать в легком танце мартовского дня.
Комната была небольшой, но вещей повсюду разбросано было очень много: чехлы, рюкзаки, кофты, обувь и многое другое- однако в душном, но проветриваемом помещении находилась лишь эта прекрасная незнакомка, чье лицо скрыто музыкой, платьем, солнцем и волосами. Юноша стоял, смотрел, слушал и восхищался, пока сзади люди суетливо спешили куда-то. Паренек был невысок и очень неприметлив. Уверенности в нем не было, да и сам он из стеснительных, чье внимание уделено очень далеким и непредсказуемым вещам. Он не знал, какую мелодию исполняет девушка, хотя очень хотел потом найти композитора где-нибудь. Да и не имело это значения, ведь ему важно было чувствовать голос певицы, потому что она пела душой. Этой его зацепило. Не каждый способен обнаружить душевное пение, ведь оно очень легко скрывается за харизмой исполнителя, который думает совсем о другом, нежели о тексте и смысле песни. А этот юноша понял и смог прочувствовать сигналы нутра музыканта. Это всего лишь репетиция.
