1. Глава 1
Кесси стояла у окна своей городской квартиры и задумчиво теребила в руке каплевидный кулон из горного хрусталя, который купила после рождения дочери, как будто заключила туда все невыплаканные по Максу слезы, которые не могла себе позволить в реальности.
«Прошел почти целый год» - думала она, смотря на капли дождя, медленно стекающие по стеклу, словно те самые слезы, которые хранила в душе.
Кесси до сих пор не могла забыть и не могла простить Максу тот день. От того выбора, который он сделал за них двоих….
Да, прошел почти год с того дня, когда она так неожиданно осознала свои чувства к этому мужчине, и когда он сделал свой страшный выбор. Кесси понимала, что не случись ее понимание слишком поздно, возможно, она смогла бы заставить или уговорить его остаться с ней. Она просто не успела, а поэтому он выбрал ту, которая была сильнее и привлекательней нее для него во много раз, и даже спорить с которой ей было бесполезно. Макс выбрал ту, которая всегда привлекала мужчин, и ради которой они были готовы совершать многое, включая войны. И имя ей смерть ….
А еще Кесси не могла забыть, что так и не сказала Максу о ребенке. Хотя она даже начала произносить те самые слова, но он так внезапно и грубо прервал ее, что она только убедилась, что его не волнуют ее чувства. А с другой стороны, сейчас она даже была рада, что он так сделал. Кесси слишком хорошо помнила, как Макс сказал ей однажды, что ненавидит детей и не хочет их иметь.
А ко всему прочему ее до сих пор мучили сомнения. Она мучилась неопределенностью.
«Как мне узнать теперь, был ли он тоже неравнодушен ко мне или на самом деле всегда был всего лишь груб и эгоистичен, а я так хотела верить в обратное, что не замечала очевидное? Может, мне только показалось, что он может быть другим?» - терзалась она. Ко всем ее воспоминаниям о нем добавлялось еще непонимание до сих пор, каким Макс был на самом деле настоящим и что чувствовал к ней. Был он монстром или умел любить. Ведь ее сердце помнило о тех месяцах, которые они провели вместе после начала его лечения, а особенно о последних двух. Именно тогда она начала осознавать его другим, а ее ненависть к этому человеку, который принес ей одновременно столько бед, боли, а еще наслаждения и восторга, стало меняться. Она с одной стороны, была убеждена, что смогла увидеть, что за его холодностью и жестокостью скрывается что-то намного более глубокое, а эти его эмоции только ширма для окружающих его людей. А с другой стороны, не очень была уверена в этом. Ей хотелось верить, что проводя с ним так много времени, она научилась различать, когда он искренен, а когда опять надевал свою «маску жестокости». Вот только в тот роковой день она, в пылу своих собственных чувств и понимания, так и не увидела и не смогла понять, каковы его чувства к ней на самом деле. Но при этом она хорошо помнила его жестокие слова, которые он сказал ей тогда. А Кесси так хотелось думать, что она понимала его, но последний день настолько перевернул весь ее собственный мир даже до выстрела, что она совершенно запуталась. Но душа Кесси все равно верила и любила, и она ничего не могла с собой поделать. А самое ужасное, любила до сих пор настолько, что всех мужчин, которых встречала теперь, она сравнивала с ним. И все проигрывали ему безоговорочно. Ни к одному она не испытывала и толики тех эмоций, которые бурлили в ней даже сейчас при одном воспоминании о Максе.
«А, возможно, так и должно было быть, как произошло…» - тут же думала Кесси, словно пытаясь найти успокоение в том, как все случилось. Ей было больно думать или даже допустить мысль, что она могла и не сделала то самое, что могло его заставить захотеть жить тогда. Жить с ней и дочерью, невзирая на его физическое увечье. Но сомнения, что Макс бы хотел сохранить ребенка до сих пор грызли ее.
Кесси вздохнула. Воспоминания так и не отпускали ее, а особенно о том последним дне. До сих пор Кесси не в силах была забыть, опять и опять прокручивая события того дня в голове, и не могла отделаться от ощущения, что как раз тогда он вполне был искренен с ней, в тот роковой для него час. А еще ей периодически казалось, что и не было с его стороны чувств, а была просто страсть. Да, безбашенная, всепоглощающая, заставляющая дрожать тела и сходить с ума разум, но страсть, как он и сказал тогда. Чувство, от которого, как она сейчас осознавала, она сама становилась практически одержима его демоном. Во всяком случае, Кесси понимала, что никогда не боялась его монстра. Она опять и опять во всем сомневалась.
Но с прошествием все большего количества времени Кесси понимала и с очевидностью признавала, что на таком накале эмоций не построишь отношения, а тем более, не создашь семью, особенно, когда их уже трое. И затем более реальные мысли зарождались в ее голове, шепча ей жестокую правду.
«Вряд ли бы могли жить семьей, не говоря про ребенка»,
Кесси с грустью понимала, что такие как Макс не способны к семейной жизни. Она плохо представляла, чтобы он менял подгузник или кормил Лану, пока та была совсем крохой. – «Он был слишком эгоистичен и поглощен собой» - думала женщина, а внутри нее от этого разливалась пустота и печаль.
Ее сердце каждый раз ныло, когда она смотрела на Лану и понимала, что Макс вряд ли бы полюбил их девочку, а от этого страдало и корчилось ее сердце. А душа стонала от неразделенной любви и реальности того, что ее мечтам не суждено было осуществиться, даже если б Макс был жив. И Кесси осознавала всю беспомощность своего разума и парадоксальность ее чувств к тому человеку, который держал ее в плену и заставлял делать то, что хочет сам, подчинял ее. Она постоянно корила себя за слабость тела и разума, но от этого ее чувства не становились меньше или другими. Женщина столько раз говорила себе, что он никогда не заслуживал той любви, которую она к нему испытывала, но от этого ей не становилось сильно легче. Потому что стоило ей закрыть глаза, как Кесси, как наяву, чувствовала его прикосновения, его страсть, и ее опять засасывало в этот водоворот воспоминаний об их ночах и безудержном и беспощадном безумстве плоти. А потом она вспоминала их ужин в ресторане в День Благодарения, и у нее щемило сердце.
С Шоном Кесси так и не смогла помириться. Особенно, когда он узнал, что у нее растет ребенок. А она, в свою очередь, так и не решилась ему признаться в том, что с ней на самом деле произошло. Это было слишком дико и невероятно, особенно с учетом тех чувств, которые она теперь испытывала к своему мучителю. Поэтому Шон был твердо уверен, что она просто изменила ему из женской вредности или мести, а она и не пыталась переубежить его.
