Чарльз Эйлам - «Соль»

«Соль»
Название: «Соль»
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "«Соль»"

Что вкуснее всего на свете? Соль. Ибо без неё любая еда будет безвкусной. Но сама по себе соль ничем неинтересна. Поэзия – соль нашей жизни. Если солить воду, то получится несъедобная жижа, как если писать стихи о походе в магазин или о задорной птичке, прыгающей по веткам. Если посолить, скажем, мясо или кашу, то они станут в разы насыщеннее, как если обернуть искренние чувства в полотно поэзии и создать из этого нечто совсем иное на вкус. Главное – знать, зачем солить. И стоит ли вообще.

Бесплатно читать онлайн «Соль»


Дизайнер обложки Kevin Schmid


© Чарльз Эйлам, 2021

© Kevin Schmid, дизайн обложки, 2021


ISBN 978-5-0055-4755-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дар поэта – ласкать и карябать,

Роковая на нем печать.

Розу белую с черною жабой

Я хотел на земле повенчать.

С. А. Есенин

Память наша – хранилище светлого,

В большинстве своём.

Очень жаль, что лишь самое терпкое

Остаётся надолго в нём.

Лирика

А почему все пишут про любовь?

А почему все пишут про любовь? Ну неужели она всем досталась?
Мне кажется, что половина врёт, ну а вторая её точно не видала.
Все плачутся, беснуются, кричат, пищат и верещат, но только не молчат.
А ведь молчанье первый признак искренности
Им можно выразить гораздо больше, чем словами,
Словами можно горы воротить, и реки вспять направить,
Но на словах, а чтоб чего-то истинно достичь
Необходимо слово подкрепить делами.
Но что же там до искренности? Она живёт в поступках,
К словам лишь в гости иногда заходит, на минутку.
Всё это всем известно, знаю, но бешеные вопли слышать продолжаю:
«Она ушла! Какая стерва! Оставила невинного страдать…»
Но суть одна, не можешь удержать наверняка – не стоило тогда и начинать.
Была б любовь – молчал бы пуще рыбы, с условием, что в голове не пусто.
Была б любовь – умчал б в глубины мыслей, обдумывая, что не так в поступках.
Была б любовь – молчал б, молчал, а не калечил слух другим.
Была б любовь – ты взял бы и повесился, на простыне, что пахнет как её духи.
***

Я чьей-то жизни страница

Я чьей-то жизни страница, один из многих листов,
Я из реальности вырван, и скомкан, выпнут из снов.
Я был когда-то всем миром, сейчас прошедшая часть
Я думал, буду последней, и я ошибся, опять.
После меня будет много таких наивных страниц
И до меня они были, и не узнать сколько их.
Вот меня снова забыли, и вот я снова на стол,
На мне писали, чертили, и снова смятым на пол.
Кто – то попишет и сразу, отправит горько скучать
Кто – то подольше и даже, себе захочет забрать,
Захочет жизнь свою долгую на мне тихонько писать
Возьмёт и вложит заботливо, в своего сердца тетрадь.
Попишет год, может два, но дольше точно не будет
И как всегда передумает, небрежно скомкает, сдует.
Я растекусь потихоньку, и уползу червяком,
Запачканным и исписанным, ненужным черновиком.
И пойдёт дальше, спокойно, искать листочек получше
И на полу, в слое пыли, и страха перед людьми
Я очищаюсь и грежу о том, что всё – таки нужен
И вскоре снова подставлюсь под новый очерк судьбы.
Но спустя десять иль сотню, таких людей и мечтаний
Я превращусь лишь в забитый комочек переживаний.
Но наконец я смогу от грёз дурацких отбиться
И осознать, что не нужен, ведь я всего лишь страница.
А для того чтоб быть миром, мне нужно книгой родиться
Но я пустой черновик, под книжной полкой страница.
***

Мне не хватает тепла, и тут даже керосин не поможет

Мне не хватает тепла,
И тут даже керосин не поможет.
Я закрываю глаза,
И твои пальцы скользят по коже.
Я открываю их, проводников в неприятный мир
И снова падаю вниз, с вершин фантазий своих.
Я падаю не как ангел, падаю будто камень
Без целей, стремлений, желаний,
Я всего лишь грязь под ногами
Под своими же ногами, но теми, когда ты была рядом
Ты можешь заставить меня жить лишь одним своим взглядом.
Мне не хватало любви,
Я это понял слишком внезапно
Это прибавило сил,
Но и ослабило многократно.
С тобой я теперь будто Бог, всесилен, могуч,

С этой книгой читают
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Когда немецкие войска берут Ленинград в блокадное кольцо, голод и смерть проникают даже в мир мифов и древних преданий, в мир, который всегда считал себя далеким от истории. Мир, где здания растят из плоти, в Царстве Жизни бьют фонтаны из крови, птицы обращаются в прекрасных юношей, а комитет домовых управляет пространством. Мир, где идет война между Кощеем Бессмертным, Царем Жизни, и его родным братом, Царем Смерти, в которой главную роль самой
Продолжение романа Андрея Караулова «Русский ад», книга вторая. Издание переработано автором и дополнено новыми главами.
Жорж Сименон писал о комиссаре Мегрэ с 1929 по 1972 год. «Мегрэ и привидение» (1964) повествует о стремительном и захватывающем расследовании преступления в мире искусства, нити которого ведут из Парижа в Ниццу и Лондон.
Жорж Сименон писал о комиссаре Мегрэ с 1929 по 1972 год. Роман «Мегрэ в меблированных комнатах» пользовался особой любовью Сименона: «Лично мне он очень нравится. Немного приглушенный, размытый, словно этюд в миноре» (из письма Свену Нильсену, 23 февраля 1951).