Вокзал. Перрон. Солнце садилось за горизонт. Я любовался закатом. Багровый круг касался края моря. Этот огненный шар никогда не потухнет, не иссякнет, а я никогда не перестану любоваться его красотой. – Сколько лет прошло с тех пор? С тех самых пор, когда я вот так же сидел в вагоне поезда и любовался этим огненным шаром, который касался края моря и не тух от прикосновения воды. Десять? Двадцать? Тридцать? Сорок? Думал я, слушая гудок паровоза и стук колес. Перрон постепенно оставался позади, а солнце провожало меня, медленно погружаясь в, казалось бы, бесконечное море и продолжая пылать своим огненным пламенем.
– Десять. Десять лет прошло с тех пор, когда я был здесь последний раз. С тех пор я потерял счет времени. Мне казалось, что прошли десятки, а то и сотни лет. Но почему так получилось? Почему я тогда все не бросил и не приехал? Все могло бы получиться по-другому. Я трус. Я ругал себя, в то время как поезд набирал скорость, а солнце прекратило свое беспощадное преследование опустившись за горизонт. Но несмотря на то, что наступила ночь, в вагоне просто нечем было дышать. Страшная духота, шумные соседи по купе распивающие до утра коньяк раздражили меня, но я не вступал с ними в словесную перепалку. Я вспомнил себя в их возрасте. Да и спать мне совсем не хотелось. Закрыв глаза, я слушал пьяный смех своих соседей, отошедший на второй план и перелистывал свою ноющую до боли память.
Иногда я сожалел о том, что человеческая память не цифровая, я бы стер один эпизод, который оставил в ней неизгладимый отпечаток. Данное болезненное воспоминание мне не удалось залечить, ни стереть из своей памяти. Этот секретный отпечаток в моей душе получил название «Солнечный ожог».
Я был уроженцем города Мурманск. В свои тридцать лет я впервые приехал отдыхать на море. Поселок Лазаревское встретил меня с распростертыми объятиями. Я был очень доволен гостеприимством местных жителей, и конечно, мне, как и большинству отдыхающих не хотелось возвращаться обратно. Мне как северянину нравилось нежиться на южном морском пляже, но все же солнечный загар прилипал к моей коже с большой неохотой.
Тридцать дней отпуска и солнечный пляж. Об этом можно было только мечтать, тем более, когда тебе всего лишь тридцать лет. Был ли я на тот момент женат? Нет. Я считал, что у меня вся жизнь впереди, и к браку относился скептически. Так или иначе, до приезда в поселок Лазаревское я жил тихой, эгоистичной, размеренной жизнью. Я любил себя. Свою жизнь. Свое одиночество. И вот впервые приехав на море чтобы получить заряд солнечной энергии и море приятных впечатлений, я получил «солнечный ожог».
Никогда не думал, что в мое сознание, как к молодому энергичному холостяку, сможет проникнуть женщина, которая будет ассоциироваться с солнцем, а само солнце так кардинально изменит мое мировоззрение.
К женщинам я всегда относился скептически, как к созданиям, созданным для того, чтобы чего-то требовать и вносить свой уклад в уже хорошо улаженную жизнь мужчины. Но несмотря на это я всегда знал, что рано или поздно я создам свою семью, и эта семья будет таким же тихим и счастливым укладом моей жизни. Но я всегда откладывал это на потом, считая, что не встретил ту самую размеренную женщину, которая внесет тихий уклад в мою жизнь. Мои не серьезные, потребительские романы быстро заканчивались. Женщины не цепляли меня, уходя с затаенной обидой. Я не считал себя не правым ссылаясь на их неумение строить отношения и не хозяйственность. Меня разбирал смех вспоминая их обиду. – Саша, как понять не хозяйственность?
– Саша ты не видишь в женщинах женщину.
– Александр, чего ты вообще хочешь?
Кричали они, приходя в ярость. Я смотрел на них свысока. Я был эгоистом. Я на самом деле не видел в них женщины, и мне было не жаль их. Их слез. Их обид. Я считал себя правым, я же не давал повода для серьезных отношений. – Вы сами виноваты. Я не собираюсь ни на ком жениться. Утверждал я. Смотря на них равнодушным взглядом держа ладони в боковых карманах.
Так продолжалось до моего приезда на море. Ох и много же красивых тел, но не душ, желали совершить со мной эту поездку. Я поддразнивал их, видя в их глазах огонь и зависть. И вот я здесь, один, на жарком, галечном пляже. Вокруг много красивых девушек, ярко светит солнце. Я счастлив. На тот момент я на самом деле был счастлив. У меня было все. Деньги, родители, работа, квартира, девушки. Я не был влюблен. И это главное. Это одно из главных правил успешного человека – не быть влюбленным. Друзья, если вы хотите, чтобы ваш бизнес или творчество всегда шли вперед – не влюбляйтесь. Любовь – это то, что нажмет на стоп кран, и вам придется лететь с одним крылом.
Поезд неумолимо мчался вперед. Стук колес укачивал, но мне совсем не хотелось спать. Мои веселые соседи приглашали меня присоединиться к их компании. Мне льстило их приглашение, но я отказался. Я с жадностью всматривался в окно, любуясь ночным морем. Оно спокойно и ласково плескалось о каменистый берег. Еще немного и поезд унесет меня от моря, оно закончится, и начнется серая пустошь. Прощаясь с морем, я прощался со своей не сбывшейся мечтой. В душе я надеялся, что все же мы увидимся вновь, случайно, но столкнемся, хотя реально я понимал, что это детская мечта. И лишь «солнечный ожог» будоражил мою рану.
Моя жизнь не была скучной, или как еще называют серой. Я работал курьером на заводе «Аскольд». Конечно я оказался на этой должности не случайно. Ровно десять лет назад мой образ жизни был достаточно разгульный. Все, что я зарабатывал я тратил на девушек и развлечения. Я работал в ресторанах играя на саксофоне. Девушки сходили по мне сума. И вот получив «солнечный ожог» я поставил крест на своем творчестве и ушел с головой в работу.
Мир женщин рухнул вместе с моей карьерой музыканта. Девушки рассеялись как облако. Я не оплакивал ни одну из них. Мне было плевать. О прошлом беззаботном образе жизни мне напоминал саксофон, спрятанный в старый шкаф. Лишь изредка я со скрипом открывал его дверцу чтобы полюбоваться красотой столь утонченного изделия. Эта болезненная ностальгия длилась не более двух минут, дверца шкафа закрывалась со скрипом, пряча болезненные и в тоже время беззаботные воспоминания.
В поезде погас свет, говоря о наступлении ночи. Мои соседи восприняли этот сигнал с большой неохотой. Но все же им пришлось покориться спящему режиму пассажиров. В вагоне наступила тишина. Лишь изредка заядлые курильщики проходили в тамбур, нарушая покой спящих тихонь. Я уснул сразу, как только уснул мой пьяный болтливый сосед, и проспал до утра. Мой крепкий сон не тревожил даже громкий храп моих веселых спутников.
