***
Я лью воду из крана пустую
И на сердце моем пустота.
Пьёт шампанское тот, кто рискует,
Но болит голова с утра.
Напишу тебе. Ты же ответишь?
Почему я писать должна?
Милый друг, ты наверное, бредишь.
Сумасшедшим лишь, я не нужна!
А здоровые, сильные, умные,
Вечерами мне шлют букеты.
Пишут письма. Какие занудные!
Я устала сжигать конверты!
Напишу тебе. Ты же ответишь?
Я не знаю покоя во сне.
Мне не нужно внимание шедших,
Замечательных псов ко мне!
Я сама скоро стану собакой,
Чтоб бежать по следам твоим.
Я устрою разгром и свалку,
Только чтобы ты был моим.
От чего же так сердце колит?
Ведь тебе чересчур плевать!
Напишу тебе без предисловий,
Я устала, устала ждать!
Я всегда говорю всё прямо.
Я словами стреляю в душу.
Ты сломал меня, гордо-упрямую.
Для тебя хочу быть послушной.
Приготовить тебе покушать,
Поболтать бы с тобою за ужином,
Позабыть всех на свете подружек,
Стать безумно, безумно скушной…
Напишу тебе. Ты же ответишь?
Милый друг, ты душа моя!
Ты приедешь? Скажи, приедешь?
Не могу, милый, жить
без тебя.
Все дни года смешались в один
И закончились
в декабре.
Все дни года стонули в мартини
Тост последний был
О тебе.
Зазвучали бокалы нам нужные
Только в праздники.
Только в ночь.
На ушах моих две жемчужины.
Я тебе как бокал.
Точь в точь.
А моя душа как Байкал —
Терпеливая да бесконечная.
Только вот ты меня сломал,
Выпив всё
Без остатка.
Вечное.
Кровь наливает глазницы.
Солнце жжёт жидкую бровь.
Не знаю, что мне приснится,
Надеюсь, приснится любовь.
Художник, что сны рисует,
Порадуй меня хоть ты!
В реальности грусть бытует —
Печатью закрыв нам рты.
Я хмурая и равнодушная,
И он тоже, в точь такой.
Мне смотреть на него удушливо,
А Ему на меня – тем боль.
Мы будто бы носим маски,
И сердце своё в кандалах.
Не будет, не будет сказки.
Любовь это боль и прах.
Так в городе нашем водится.
Молчать, обходить стороной.
Того, кто тебе запомнился.
Того, кто как будто твой… —
Не твой. Ведь у нас так принято,
Ты чувства поглубже зарой,
И сердце своё побитое,
Для всех, навсегда закрой.
…Разбили сердца как посуду.
Осколки оставив валяться.
Забудешь. И я забуду.
И больше не будем
Влюбляться.
Моя милая девочка, я сдаюсь.
Выхожу из игры, покидаю бой,
Выбегаю из бара, легко смеюсь,
Я уйду из России, чтоб быть с тобой.
Я на лодке гнилой проплыву океан,
Я останусь без меди и золотых,
Пусть горят леса и слепИт туман,
Все по силу мне, будь только рядом ты.
Улыбайся, молчи, говори и плачь.
Хочешь, я стихи говорить начну?
Хочешь, будем до ночи пинать круглый мяч?
Так нелепо похожий на эту Луну.
Моя милая девочка, я сдаюсь.
Я стою, краснеющий, пред тобой…
Даже если ты против, я остаюсь.
Любоваться твоей золотой душой.
Пусть над нами шуршит тишина стихии,
Ливень крутит твои золотые пряди,
Чтобы быть с тобой, я уйду из России.
Я люблю тебя, девочка, так некстати…
Для меня терпимы любые муки,
Кроме расстояния между нами
Я пройду войну, сквозь огонь и цунами,
Только чтобы забрать себе твои руки.
***
Я буду любить тебя девять зим.
четыре весны, миллионы лет,
потом обниму тебя небом синим,
В руках принесу сорок пять планет.
Но, знаешь, не снег и не океан,
Не музыка, не глубина тиши,
Не утро, не сумерки, не туман…
И даже стихи, двадцать две страницы
С красотою твоей неземной
души
Не смогут, мой друг,
никогда
сравниться.
«Без запятых»
Ведь мы
Любим
Также искренне наверно
Как открытка на асфальте
Или поцелуй на рэйве
И мы купим
На последний фантик мятый
Путешествие в Европу
И на сдачу орбит мятный.
«Ты и я»
Я приду к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало.
Расскажу про мир поэтов,
Про любовь на пьедестале.
Покажу картину маслом —
Нарисованную в среду,
Предложу уехать сразу
В глушь. Встречать дары рассветов.
Расскажу о том, что можно
Босиком ходить по полю.
Позабуду, как тревожно,
Было в суете невольной.
Попрошу сыграть на струнах
Старую, хромую песню,
И при свете бледно-лунном,
Просидим треть ночи вместе.
Я приду к тебе с приветом,
Ты сказал: « прости, простужен».
Мол, не нужно это лето,
Разливать дождем по лужам.
Я пришла б к тебе с приветом,
Ты мне был как воздух, нужен,
Жаль, что Тютчевым и Фетом,
Жаль, что полем и рассветом,
Песней, прозой и мольбертом,
Не заденешь твою душу.
Тот, кто призирал картину
Для поэта столь прекрасну,
Тот, наверно, меж рутины,
Никогда не будет счастлив.
Тот, наверно, не полюбит,
Хоть и век любимым будет.
Ну а кто ему судья?
Тот, не знает этой сути
Пусть молчит и пусть забудет
Главное что вечно будем
На планете ты и я.
«Наушники»
У нас тучи над городом.
Холодно.
Воздух пахнет немым молчанием.
У тебя глаза цвета печали.
Куришь нервно и так отчаянно
Не обожгись нечаянно.
Крепкий чай остывает в кружке.
Не встречаемся мы и не дружим.
И нам это не важно, не нужно.
Просто так. Наушники в уши.
Мне совсем, знаешь, не интересно
Что спасает тебя от депрессии
И никто не узнает, честно
Что в наушниках разных песня
Неизвестная, скучная даже,
На репите одна и та же.
«Любовь живет недели две…»
Любовь живет недели две.
А может месяц. Кто как хочет.
Любовь живет в лихой Москве
И в кабаках легко хохочет.
Любовь живет и в Петербурге.
Гуляет в Эрмитаже утром.
Не знает холода и вьюги,
А вечерами крутит кудри.
Зато в Сибири, столь далёкой,
Она шагает по сугробам.
И слёзно, холодно, и долго.
Но там она живет до гроба.
А на курорте самом южном —
Любовь, как море, безмятежна:
Она пылает, топит, душит,
И дышит воздухом надежды.
Любовь приходит в деревушку,
Забытую, совсем глухую.
Она и песней, и частушкой
Чарует деву молодую.
Любовь живет недели две.
А может месяц, кто как хочет.
Любовь ли в сердце? В голове?
И кто ж из них сильней хлопочет?
Она живет в букет роз?
Никем неизданных стихах?
А хочет жить? Или пришлось?
В телах ли, все таки, в умах?
В прикосновениях? Делах?
В заботе? В равнодушии?
Спокойствие? Смятенье? Страх?
Мечта или удушие?
Она живет недели две?
В Сибири? Питере? Москве?
