Свой частный дом в сто раз лучше любой квартиры. Теснота, шум по ночам за стенкой, похотливые дятлы – соседи, которые днём на работе, а по ночам сверлят или с криками размножаются, ну кому такое по нраву? А если в соседях окажется музыкальная сова? Это вообще кошмар – слушать по ночам шум и долбёж из хрипящих колонок: тумц-тумц-тумц…суки, бумс-бумс-бумс…падонки!
И что делать, если ты скромный и уравновешенный? Это Валере хорошо, он любит, когда конфликт. Ему в радость добежать до шумных соседей и запугать их до чёртиков. Он, если надо, и настоящих чертей подгонит. Ему, как говорится, был бы повод. А если ты любишь спокойствие? Если тебе нравится пение соловьёв майским вечером? Да, просто даже зимой, сидя у окна, наблюдать за вознёй воробьёв в кустах сирени, которую ты специально посадил для красоты, а не чтобы цветочками под шумок закусывать, как предлагают всякие квартирные пьяницы.
Дом – это хорошо. Дом – это всегда удобно и дисциплинирует не хуже йоги. Вот, допустим, наступил декабрь. Снега в саду намело, двор опять же, и что мы делаем в шесть утра сразу после зарядки? Правильно: лопату в зубы и убирать снег. Двор зачищаем полностью, чтобы можно было открыть ворота и преспокойно выехать, а в саду только дорожки. Одна к пруду, а вторая к бане. Куда зимой без бани? Ведь никуда. А сугробы накопаем повыше, чтобы после бани было интересней в них нырять. Это Валера выпендривается на правах гостя – требует комфорта, банный халат и чтобы полынья была в пруду метр на метр, а хозяину и снега достаточно. Главное, чтобы помягче, да по пушистее.
Хорошо зимой. Лопатой намахаешься и за стол. Чайник, мёд в вазочке, масло, свежий хлеб…Ой!
Денис остановился. Про хлеб-то он и забыл. Первая булочная открывается ровно в 7.40. А сейчас?
Он подвинул правый рукав зимней куртки, проверяя, сколько сейчас времени. Наручные часы “Восток – Амфибия” с готовностью сообщили ему, что ещё только без двадцати семь и что он зря так старался наводить порядок. Снега-то почти не осталось. Денис посмотрел на тёмное небо, предвещавшее поздний рассвет, потом на жёлтый фонарь, висевший на столбе прямо за воротами, и сладко поёжился.
Никуда не пойду. Сейчас брошу лопату, вернусь в дом и в постельку. Ну их, к лешему, эти бутерброды, лучше посплю ещё пару часиков. Тем более, что тело разогрелось, настроение улучшилось, а если сейчас почти – 6:45, то все знают, какое это удивительное время. Время для осознанных сновидений. Пять минут на то, чтобы заснуть, а затем пять отрезков времени по пятнадцать минут. И пять механических будильников. К девяти утра он будет бодр и свеж, как огурчик, а увлекательные путешествия в глубины сознания подарят массу приятных воспоминаний. Нельзя упускать такой момент. Никак нельзя.
Бросать, где попало, лопату он, конечно, не стал. Отряхнул от снега и поставил на улице возле крыльца. Уже заходя в дом, он услышал, как в соседнем дворе пытаются завести машину. Ого, да это же просто замечательно. Судя по звукам, накрылся аккумулятор и беготня соседей создаст дополнительный приятный эффект. Пока заведут, пока прогреют автомобиль…Это же, как субботним утром лежать в тёплой постели и слушать приглушённый шум пылесоса этажом выше. Это почти так же здорово, как плеск и шум старой активаторной стиральной машины. Рига или Вятка? Обожаю Вятку! С этой приятной мыслью он поспешил в кровать.
Первый сон.
Тепло и сыро. Он пробирается по каменному подвалу, а над головой у него ржавые трубы, в которых что-то гудит и булькает. Повсюду полумрак, а где-то впереди, кажется у поворота, мерцает тусклая лампочка. Он то и дело спотыкается о старую школьную мебель, переползает через парту, с удивлением осматривает взвизгнувшую под ногой гармонь: зелёная такая, с чёрными кнопками, меха рассохлись. Где-то он уже её видел? Ложная память моментально подсказывает, где и когда: детский хор в городе Сосновске. На этой гармони им аккомпанировала кудрявая женщина. У неё платье ещё было такое, в горошек, и забавный съёмный воротник хрустящего белого цвета. А он пел вместе с её сыном в третьем ряду. Им было по десять лет. Сразу становится понятно, что это за подвал и причины, по которым он сюда забрался. Он в подвале Дома культуры города Сосновска, его попросили забрать реквизит для спектакля. И где-то там, впереди, есть комната, а в комнате шкаф. Ну а то, что тут грязно и сыро, то удивляться нечему. Всё же это, не абы что, а культура.
Чем ближе к освещённому участку, тем теснее. Потолок опускается, подвал становится уже и вот уже приходится протискиваться боком, а затем ползти под неким агрегатом в железном корпусе. Кажется, так и должно быть. Этот агрегат – просто ящик с кучей толстых кабелей и краска с него прямо на лицо сыплется. Зачем он здесь? Говорят, его поставили совсем недавно. Новое воспоминание.
Эта штука точно нужна для сцены. Оттуда доносятся щелчки. По звукам похоже на реле времени.
Он ползёт на животе, мысленно ругая себя за то, что согласился помочь той милой девушке, попросивший принести реквизит из подвала. Как же здесь узко…Но с другой стороны, уж лучше это сделает он. Он же мужчина, а девушка может испачкаться. Ползком ползти…Ничего страшного. Временные неудобства. А она, в белых колготках.
Ложная память снова дарит интересные воспоминания. Девушку зовут Юля и они вместе ходили в один детский сад. В старшей группе, помнится, она ему очень нравилась. У неё были такие шелковистые косички. А однажды она сплела для него венок из одуванчиков и надела ему на голову. Кажется, она пообещала ему, что когда они вырастут то обязательно станут мужем и женой. Вот оно что! От одной этой мысли становится хорошо и радостно. Он приехал в Сосновск ради неё.
Впереди снова показался освещённый участок. Теперь будет полегче. Там, впереди, большая комната. Не стоит задаваться мыслью, как же сюда всё затаскивали? Ложная память и тут подсуетилась: в комнате с реквизитом есть заколоченные изнутри двери – это запасной выход из подвала. Юля ждёт его на улице. Стоит в коротком пальто и переминается с ноги на ногу. Он должен взломать двери и помочь вытащить реквизит. Нужно торопиться, на улице холодно. Скоро Новый год. В комнате игрушки из папье-маше и всякая всячина из картона и папиросной бумаги. А ещё там ёлочные игрушки и бижутерия. Как же они тут лампочки меняют? Неужели каждый раз приходиться так лазить? Неудобно.
И вот он уже в нужной комнате. Тут множество шкафов и полок, заставленных игрушками и искусственными цветами. Повсюду груды пыльных костюмов и несколько старых кресел. Он проходит мимо гримёрного зеркала, мимо декоративных ширм. На одной висит, пожелтевшая от времени, балетная пачка. Он оглядывается в поисках двери, ведущей к выходу. Кажется она вон там, справа, спрятана за старым плакатом. На плакате дед Мороз в окружении лесных птиц и зверей дарит детям подарки из большого мешка. Мешок, как и шуба, да и сам дедушкин нос, нарисованы малиновой краской. А на мешке проставлена дата: 1991 г. Это важно?
