Людмиле
Сонет благоуханный
Не может ночь быть лучше, чем рассвет;
Не может день быть красивей заката;
И месяца родившегося след
Приятнее безлунного формата;
Не может привлекательнее быть
Опавшая листва нагой дубравы
Листов апрельских, ярких, моложавых,
Дарящих хлорофилловую прыть…
Хотя слова не могут передать
Порой весь спектр нахлынувшего чувства…
Когда рассвет не хочется встречать;
Когда на сердце от заката пусто;
Когда благоуханная листва
В душе не вызывает торжества.
Сонет снежно-мартовский
И будет снег свободно падать,
Собою засыпая март,
Хотя твердят ему: «Не надо!»
Но он, увы, вошёл в азарт.
И хлопья крупные и мелких
Снежинок холодящий прах
Сегодня заняты побелкой
Всего и вся во всех дворах.
И ели снегом распушились,
И кипарисы, и дубы.
И сосны будто бы покрылись
Седым налётом ворожбы.
Снег красит мира естество…
Но лучше б не было его.
Сонет дождливый
Настойчивый, неспешный дождик
Шуршаньем скрадывает звук
И не даёт услышать отклик
Всего шумящего вокруг.
Мир, суженный до мокрых рамок
Вялотекущего дождя,
Накрыл и стал подобьем храма
Воды и сырости. Хотя
Звенят ручьи и водостоки,
Но даже их задорный гул,
Не перешумливает строгий
Дождя ворчливого загул.
Пока писал сонет о нём,
Он стал из дождика дождём.
Сонет кондо́вый
Свидетель кризисов суровых,
Из карантинных приживал,
Он был поэтом – не из новых,
Из тех, кто всё ж о рифме знал.
Не экономил на целковых,
Но и на ветер не бросал:
Сушил листы с венков лавровых —
Он их, бывало, получал.
Судил о разностях кондовых,
Поверхностно, но много знал.
В делах увязнув пустяковых,
Он о больших не помышлял.
Он не носил сапог кирзо́вых,
И юфтевых не надевал.
Сонет бесснежный
Красоты зимних пейзажей…
Пока ещё не доступны.
Бесснежные улицы наши
Не шубны и не тулупны,
Не шапочны, не руковичны,
Не саночны и не лыжны.
Не радостно-поэтичны,
Бесцветно-серы… шаромыжны.
А ведь послезавтра сочельник.
И мог бы погодный затейник
Зимней добавить страсти.
И сделать значительно краше
И уличные пейзажи,
И светлый Рождественский праздник.
Сонет предвесенний
Духом подступающей весны
Строки, как на нотный стан, нанизаны,
Подготовлены, сочинены,
Только разве что недозаписаны.
На берёзе каждый свежий лист,
Каждый соловей в соседней рощице
Учтены и внесены в плей-лист
Ласковой весны, любви разносщицы.
Каждой рифмы тонкий резонанс,
Каждый троп и каждое сравнение,
Каждый малозначимый нюанс —
Всё готово для стихосложения.
Так и не дождавшись ласк зимы,
О стихах весенних грезим мы.
Сонет джонпристлиевский
Нам здешнее не интересно.
Прикормленные богами,
Мы ищем другое место.
Какое, не знаем сами.
В подлунии менее горшем,
Где чаще ищут простое,
Мечтая о чём-то большем,
Мы лишь говорим – другое.
Мы лишь составляем списки
Несбыточных, ярких желаний,
Но – не меняем прописку,
И ждём хоть каких ниспосланий.
А место другое – близко,
И долгих не нужно блужданий.
Сонет миссионерский
Сочинение стихов ближе
к богослужению, чем обычно полагают.
Анатоль Франс
А в этом точно что-то есть!
И я порою рифмой дерзкой
Несу в народ благую весть
С наивностью миссионерской.
Пытаюсь ровным строем слов
И ритмикой стихотворенья
Представить счастье и любовь
Основой миропостроенья.
Но ограниченность моя,
Набор мой скудный мыслей жалких
Не открывают бытия
Для смыслов проповедей жарких.
Увы, не проповедник я —
А так, любимец муз неярких.
Сонет стальной
На Сонет Зинаиды Гиппиус
А я страшусь прикосновенье стали.
Не только потому, что холодно́.
Оно остро́, как новые печали,
Когда забыты старые давно.
И даже кольца жизни – те, что сжали
Мою упитанную шею столь давно
И душат медленно – опаснее не стали,
Чем стали ледяное полотно.
Что кольца? Дольше жизни не удушат.
А вот ножу на жизни все плевать.
Он холоден и скор. И он нарушит
Любых печалей вялую печать.
Он с бледным умираньем дня не дружит,
Умеет лишь разить и поражать.
Сонет пост-постмодерновый
Память наша – палимпсест,
Где поверх слоёв затёртых
Нарастает новый текст
Знаний жидких вместо твёрдых.
Иль разжиженных скорей
Постмодерна безвременьем,
Где дизайн пустой важней
Обладания уменьем.
Где базар пустой а-ля
Илон Маск – народом чтится.
Где ничтожнее нуля
Значимая единица.
Где за гранью постмодерна
Ждут начало предынферно.
Сонет птичий
Февраль. Плывут по пруду утки,
Резвятся, плещутся, галдят.
О феврале и на минутку
Задумываться не хотят.
Поют невидимые птицы,
Не соловьи пока, но всё ж
Их песням хочется дивиться,
Они – не уточный галдёж.
У них прекрасное звучанье
Уже нагрянувшей весны,
Они надеждами полны.
Февраль иссяк. Его метанья,
Его желания и тщанья
Усмирены, овеснены.
Сонет чернильный
Обмылки закатных красок
Сквозь дырочки в облаках —
Как трепетный гул контрабаса,
Но – через беруши в ушах.
Безвольно скользя, умирает
Последний болезненный луч —
В права свои ночь вступает
Под беспросветием туч.
Последние краски природы
Размыты безудержной тьмой
Чернильного небосвода,
С бездонною чернотой.
Весь мир в предвкушении. Ждём
Обильного снега… с дождём.
Сонет ницшеанский
Мой каждодневный визави
Из недр души взывал к участью
В борьбе для счастья и любви,
Но не за счёт любви и счастья.
Попробуй логику найти
В подобном мыслепостроенье,
Где всё запутано, почти
Как в ницшеанском изреченье.
В предлоге «для» с предлогом «за»
Какой-то смысл зашифрован,
Но видим мы лишь словеса,
Их смысл для нас замаскирован.
Но если долго в бездну зреть,
Она нас сможет разглядеть.
Сонет метельный
Ах, как крутит! Ах, как вьюжит!
Озверевшая метель
Мир безжалостно утюжит
В пыль, труху, желе, кисель.
Каменеют щёки, уши,
Разом выветрился хмель.
Но, надеюсь, что не сдюжит
Снежная мадмуазель.
Как она меня достала,
Измотала, исхлестала,
Закрутила, словно дрель.
Но осталось два квартала:
И немного и немало…
Дальше ванна, чай, постель…
Сонет незимний
Прошло Крещение бесснежно
И безморозно… Ну, почти,
Ведь минус два уколом нежным
Считаем мы, как не крути.
Где те крещенские морозы,
Чья крепость, якобы, должна
Студить поэзию до прозы,
А нос и щёки – докрасна?
Где замороженные реки,
Где проруби в толстенном льду,
В которых могут человеки
Смыть душ пустых нечистоту?
Природа сверзилась с ума,
И с ней – незимняя зима.
Сонет негениальный
Говорят, что ценить поэта
Может тот, кто все (!) его строки
Прочитал, оценил, приветил
И переварил – не строго.
Каждый вздох-де поэта важен,
Каждый всхлип под развесистой клюквой.
Только вряд ли кто Пушкина даже
Прочитал до последней буквы.
Что ж теперь Александр Сергеич
Будет вечно неоценённым,
Ибо кем-то – до апогея —
Он останется недопрочтённым?
Верю, можно делиться мнением,
Что кого-то считаешь не гением.
Сонет укра́инский (от Пушкина)
Прости, укра́инский мудрец,
Что я по глупости упорной
