Оля
– Мне нравится Вера, у нее красивые волосы, – рассуждает мой пятилетний сын, неуклюже двигаясь в своем дутом зимнем комбинезоне. – Но я женюсь на Еве, мы уже договорились. А валентинку подарю Алине, она новенькая…
Звучит очень потребительски, но их отношения с Верой вообще не отличаются верностью.
– А как же Вероника? – интересуюсь я, ведь новогодний подарок достался именно ей, и это учитывая то, какой был конкурс.
– Она противная.
Ясно.
Девочки – это все, что занимает его голову в последнее время, хотя в прошлом году он считал их отвратительными созданиями природы.
Каблуки моих сапог вязнут в февральском снегу, и я боюсь оставить их там навсегда.
Не помню, когда в последний раз надевала шпильки и делала макияж. Кажется, в прошлом году на свадьбу своей двоюродной племянницы, но сегодня сам бог велел, потому что у меня свидание, и не с аниматорами детских дней рождения, а с мужчиной.
Его зовут Камиль Тхапсаев. Он хирург-травматолог. Один из лучших в городе. Ему тридцать пять, разведен.
Как это ни унизительно, но пару недель назад нас познакомили родители. Идиотизма ситуации добавляет то, что мы ни разу не встречались, только созванивались один раз. Я видела его фото, так что знаю, чего ожидать. От моего он отказался, сказав, что его родители называют меня «красавицей». Это очень лестно, но все равно рискованно.
Мне двадцать девять, и в этой жизни у меня был только один мужчина.
Один во всех смыслах.
Желудок сжимается, и, чтобы не дать этому дискомфорту трансформироваться в тугой узел боли в груди, я с внутренним рычанием изгоняю из головы все, что касается этого мужчины.
Глотаю воздух короткими вздохами, потому что даже через три гребаных года к глазам подкатывают слезы.
– Нахрен тебя… – шепчу, пряча лицо от промозглого ветра в капюшоне своей шубы.
Мы сворачиваем за угол нашей многоэтажки и огибаем ее, чтобы попасть на парковку, где Мишу должна ждать машина.
Во дворе и вокруг дома работают грейдеры, поэтому парковку здесь еще с утра запретили. В этом году столько снега, что город просто захлебывается.
Глядя себе под ноги, стараюсь не растянуться где-нибудь на тротуаре, моя обувь действительно не на каждый день.
– От тебя вкусно пахнет, – замечает Миша. – Это что-то новенькое, – рассуждает он.
– Да, это новые духи, – подтверждаю я.
– Мне старые больше нравятся. Можно мне не носить колготки? Они мне жмут между ног… – резко меняет он тему.
– Хм… – отвечаю на это неожиданное заявление. – Можем попробовать подштанники.
– Подштанники мне нравятся, – одобряет он.
Если бы все проблемы в жизни решались так просто.
Глядя на то, как бодро сын топает рядом, испытываю прилив нежности и просто представить не могу, как бы сложилась моя жизнь, если бы в ней не было Мишани. Как бы то ни было, мой сын не случайный залет и не необдуманное решение. Я хотела забеременеть. Мы оба этого хотели. Я и его отец. Я не смогу вычеркнуть его из своей жизни, как бы ни старалась. Он никуда не денется, потому что любит нашего сына, но от этого мне только больнее.
Сегодня суббота, и с утра день был солнечным, но к пяти вечера небо затянуло серыми облаками, и стало хмуро.
Понятия не имею, чем закончится сегодняшний вечер. Я разучилась флиртовать с мужчинами. Единственный мужчина, которому принадлежит все мое внимание в последние три года, – это мой сын. Я ушла в своего ребенка с головой, наверное, моя мать права – мне давно пора что-то менять, и это должен быть не ремонт в квартире, а что-то посерьезнее.
– Папа! – заливается громким криком Миша, срываясь с места.
Запнувшись, вскидываю голову и вижу припаркованный впереди внедорожник «Мерседес».
Сердце обрывается, но я беру себя в руки так быстро, как только могу.
Вдоль машины, прижав к уху телефон, вышагивает мой бывший муж, Руслан Чернышов.
Обернувшись, он разворачивается к нам и слегка расставляет ноги, ожидая, когда сын врежется в него на полном ходу.
Когда наши глаза встречаются, я натягиваю на лицо маску фальшивого дружелюбия.
Ветер бросает ему на лоб прядь темно-русых волос. Широкие плечи обтянуты дорогой черной шерстью пальто. Под ним у него деловой костюм, правда, галстук он успел снять, и пара верхних пуговиц расстегнута. От этой детали сердце снова предательски сжимается, но я научилась давить эти реакции. Сжимая озябшие пальцы в кулаки, двигаюсь следом за Мишей.
В последнюю встречу с бывшим мужем мы разругались так, что сын расплакался. Для его морального здоровья я решила, что лучше всего будет с его отцом вообще не пересекаться.
Это было почти полгода назад.
Я не истеричка, но он столько раз отменял их встречи, что у меня лопнуло терпение, и я сорвалась. Ведь это я, а не он, наблюдаю, как в глазах Мишани гаснут огоньки, после того как он бесплодно ждет папу целый день.
Мне плевать на то, что у мэра полно дел. Плевать на то, что у него не выходит выстроить для себя нормальный график жизни, чтобы в нем нашлось место для сына. Все это его проблемы, не мои. Ни одна из его трудностей за последние три года меня не касается. С тех пор как мы развелись.
Обычно Мишу забирает водитель. Привозит тоже. Все было идеально.
– Привет, – Руслан убирает телефон в карман и кладет ладонь на Мишину шею.
Опустив глаза, смотрит на сына с улыбкой. Видеть, как они похожи, выше моих сил.
– Я хочу достроить свое лего, – тут же начинает извергать информацию наш ребенок. – Дома я тоже строю, но у тебя дома места больше.
– Достроишь, – бормочет Чернышов, переводя на меня глаза.
В сером свете они ярко-голубые.
Его взгляд падает на мои ноги в сапогах на шпильках и быстро возвращается к лицу.
– Привет, – говорит он мне.
– Привет, – отзываюсь, посмотрев на часы.
Макияж изменил меня не настолько, чтобы ввести кого-то в ступор, но мой бывший муж чуть сощуривает глаза.
– Как дела? – спрашивает ровно.
Возможно, он просто пытается понять, какое сегодня у меня настроение, но я не собираюсь скандалить. Больше никогда. Я себе обещала.
– Хорошо, а у тебя? – любезно интересуюсь в ответ.
– Тоже, – кивает. – Освободился пораньше.
На его подбородке вечерняя щетина, и мысль об этом иголками забирается под кожу. Как и то, что он явно налегал на спорт все эти месяцы. Выглядит бодрым и… чертовски привлекательным. Впрочем, как всегда.
Он ловит мой взгляд на своем теле, и я быстро отворачиваюсь.
– У мамы свидание, – объявляет Мишаня. – С другом, – добавляет.
Я не сомневалась в том, что эта информация долго в нем не удержится, но не ожидала, что он обнародует ее вот так.
– Свидание? – тянет Руслан.
Смотрит сначала на сына, потом на меня. С прищуром, от которого где-то в животе шевелятся мурашки.
Я рада бросить ему в лицо эту информацию. В конце концов, не только он один в этом городе трахается.
