В марте 1945 года на встрече с президентом Чехословакии Э. Бенешем И.В. Сталин сказал, что Красная армия – «это действительно доблестная, храбрая и славная армия, но она имеет много недостатков. Эта армия большая, она ведет большую войну. Вместе с людьми, обслуживающими ее непосредственные тылы, она насчитывает приблизительно 12 миллионов человек. Эти 12 миллионов человек – разные люди. Не следует думать, что все они ангелы»[1].
75 лет назад закончилась Вторая мировая война. Для нашей страны это была Великая Отечественная война, самая тяжелая и разрушительная война в российской истории. Она началась вторжением армий Германии и ее сателлитов в Советский Союз и закончилась полным разгромом противника на его территории и вступлением Красной армии в Берлин.
С первых дней войны советское правительство заявляло, что целью Красной армии является не только освобождение советской земли, но и освобождение европейских стран, оккупированных Германией или подчиненных ей вопреки интересам своих народов.
Красная армия перешла советскую границу весной 1944 года. К началу мая 1945 года она полностью или частично освободила 10 европейских стран, на территории которых проживало более 100 млн человек. За год боев в Европе погибло более миллиона красноармейцев.
Советские солдаты не только сражались на фронте, но и участвовали в налаживании мирной жизни освобожденных стран, устанавливали порядок, оказывали гуманитарную помощь населению, восстанавливали гражданскую инфраструктуру, помогали в организации местного самоуправления и восстановлении органов политической власти.
Когда советские войска вступали в города и села Румынии, Болгарии, Югославии, Польши и Чехословакии, толпы граждан этих стран радостно приветствовали их как освободителей. Об этом существует множество письменных и документальных свидетельств и фотодокументов.
Действия Красной армии в Восточной Европе у нас в стране получили название «Освободительной миссии». Это понятие занимало прочное место в массовом сознании советских людей и через образы художественной литературы, кинематографа, монументальной пропаганды транслировалось за пределы страны.
На Западе, прежде всего в Великобритании и США, постепенно стала складываться иная картина событий в Восточной Европе на последнем этапе войны. Это началось в СМИ еще до окончания военных действий. Большинство журналистов искали факты некорректного поведения красноармейцев, подхватывали любые слухи, которые позволяли изображать Красную армию как дикую толпу, готовую разрушить все на своем пути. Главнокомандующий американскими войсками в Европе генерал Д. Эйзенхауэр был даже вынужден объяснять журналистам, что описание союзной армии в данном ключе не является конструктивным в условиях еще не закончившихся военных действий.
В 1960-е годы этот процесс продолжался в исторической публицистике и научных публикациях. То, что у нас считалось освобождением, они стали называть новой «оккупацией», целью которой было насаждение чуждых европейским народам политических режимов. Особый акцент в публикациях делался на фактах некорректного поведения красноармейцев по отношению к мирному населению. Создавалась картина беспрецедентного, не имеющего параллелей в мировой истории насилия по отношению к жителям Германии и других стран на пути Красной армии.
После крушения Советского Союза работы популярных западных авторов стали переводиться и издаваться в России. Развитие интернета также открыло для всех желающих доступ к западной медийной продукции. Многие западные информационные ресурсы, например английская ВВС или немецкая Deutsche Welle, публикуют свои материалы, в том числе и на русском языке. Концепции и идеи, господствующие в их информационном пространстве, стали распространяться в России.
Изображение освободительной миссии Красной армии в советское время носило чрезвычайно общий, «лозунговый» характер. Подавляющая часть научных работ посвящалась описанию почти исключительно военных действий. Другие стороны событий рассматривались эпизодически. Повседневная жизнь на фронте в то время не интересовала историков. Вероятно, в 1950-1970-е годы в этом и не было необходимости. В стране еще жили миллионы людей, лично побывавших на фронте, в том числе в Европе, и десятки миллионов тех, чьи родственники или знакомые были солдатами на войне. В исторической литературе, фильмах, публикациях СМИ сложился в целом верный, но идеализированный образ советского солдата.
Западные авторы, отдавая должное советским военным успехам, сосредоточили внимание на «повседневных» фактах, обращая особое внимание на случаи некорректного поведения красноармейцев. Постепенно такие факты, хотя и не единичные, но составлявшие лишь незначительную часть среди всех происходивших событий, приобрели статус главного, смысл образующего содержания последнего этапа войны.
Одним из наиболее серьезных обвинений Красной армии является обвинение в массовых изнасилованиях женщин Германии и других стран Европы. Количество их жертв увеличивается по мере отдаления от войны и начиная с нескольких десятков тысяч к настоящему моменту достигло 2 млн только в Германии. Подтверждение этого в воспоминаниях, записках, дневниках советских участников событий найти непросто. Западные авторы жалуются, что советские ветераны до сих пор отказываются признавать данный факт.
По мере удаления от войны негативный образ Красной армии становился все более популярным. Книги воспоминаний, вызывавшие в 1950-е годы негативную или скептическую реакцию читателей, которые сами пережили войну, в 2000-е стали бестселлерами. В эти же годы тема «советских насильников» достигла кинематографа.
Авторам, заинтересованным в «продвижении» своих исторических реконструкций, приходится соблюдать определенные правила оформления текстов, сопровождая их ссылками на документы, свидетельства очевидцев, цитаты из дневников, писем и т. п. Читатель обычно не имеет возможности оценить степень добросовестности автора при работе с источниками и качество самих источников. Еще труднее проделать такую работу в отношении фильмов.
Попытки оценить доказательность обвинений в адрес Красной армии, которые звучат со страниц популярных исторических сочинений или демонстрируются в художественных фильмах, приводят к обескураживающему результату. Как правило, наиболее яркие свидетельства не могут в научном смысле быть признаны полноценными источниками. Например, очень популярный среди западных историков дневник «Женщина в Берлине» (он также стал основой одноименного фильма), рассказывающий об ужасах первых дней советской оккупации города, не имеет автора… Споры о том, кто его написал, начались сразу после первого издания в 1950-е годы, но так и не привели к убедительному результату. Следовательно, невозможно утверждать, что это хроника событий, записанная реальным участником, а не художественное произведение, созданное по определенному идеологическому заказу.
