Игорь Петров - Советско-китайские войны. Пограничники против маоистов

В этом году исполняется 40 лет трагическим событиям на советско-китайской границе. В боях на острове Даманском и в районе озера Жаланашколь погибли 60 советских военнослужащих. Но если о боях на острове Даманский было прекрасно известно всей стране, то данные об инцидентах в районе поселка Дулаты и озера Жаланашколь были секретны.

Истоки советско-китайских вооруженных конфликтов на границе уходят в прошлое. Процесс территориального разграничения между Россией и Китаем был длительным и непростым.

20 ноября 1685 г. правительство России решило направить в Приамурье «великого и полномочного посольства» для заключения с Цинской империей договора о мире, открытии торговли и установлении государственной границы.

20 января 1686 г. был издан царский указ, который предписывал «окольничему и наместнику брянскому Федору Алексеевичу Головину ехать в великих и полномочных послах в сибирские городы в Селенгинский острог для договоров и успокоении ссор китайского бугдыхана с присланными для того послы, а в небытие послов с начальным полковым воеводою, который для того прислан будет». Посольство сопровождала свита из 20 человек и 1400 московских стрельцов и служилых людей.

29 августа 1689 г. в 50 саженях от укрепления Нерчинска после длительных и сложных переговоров состоялся съезд посольств, на котором были завершены переговоры и подписали договор о территориальном разграничении и установлении мирных отношений между Россией и Цинской империей. Однако неидентичность названий рек и гор в русском и маньчжурском экземплярах договора, неразграниченность ряда участков и отсутствие карт допускали различное толкование положений договора.

В основу разграничения по следующему, Кяхтинскому договору 1727 г. лег принцип «фактического владения», т. е. по существующим караулам, где их не было – по селениям, хребтам и рекам.

Айгунский договор 1858 г. установил границу по берегам пограничных рек Амур и Уссури, пространство же от Уссури до Японского моря осталось неразграниченным.

Пекинский (дополнительный) договор I860 г. завершил разграничение между Китаем и Россией на Дальнем Востоке, подтвердив положения Айгунского договора и определив новую русско-китайскую границу от реки Уссури до побережья Японского моря. Однако Пекинский договор, закрепляя восточную часть границы, лишь намечал ее западную часть.

В 1864 г. был заключен Чугучагский протокол, согласно которому была проведена демаркация западной части границы, но в связи с занятием Россией Илийского края и присоединением Кокандского ханства пограничные проблемы вновь выдвинулись на передний край.

Санкт-Петербургский договор 1881 г. возвращал Китаю Илийский край, подтвердив описание границы по Чугучагскому протоколу.

Цицикарским договором 1911 г. была уточнена граница между обеими странами на сухопутном участке и реке Аргунь. Однако совместные демаркационные работы не были проведены.

В конце 20-х – начале 30-х гг. за основу разграничения была принята т. н. «красная черта», нанесенная на разменной карте-приложении к Пекинскому договору и проложенная в основном по китайскому берегу. В результате этого на реке Амур из 1040 островов 794 объявлялись советскими[1].

В начале 60-х гг. обострились советско-китайские противоречия политического и идеологического характера.

В 1964 г. на встрече с японской делегацией Мао Цзэдун заявил: «Мест, оккупированных Советским Союзом, слишком много. Советский Союз занимает площадь 22 млн км^>2, а его население всего 200 млн человек»[2]. Практически сразу китайское руководство предъявило свои права на 1,5 млн км^>2 (22 спорных участка, из них 16 – в западной и 6 – в восточной части советско-китайской границы). Правительство Китая заявило, что ряд территорий в районах Приморья, Тувы, Монголии, Казахстана, республик Средней

Азии отошли к России в результате навязанных Китаю неравноправных договоров.

25 февраля 1964 г. в Пекине начались консультации об уточнении советско-китайской границы. Советскую делегацию возглавлял полномочный представитель в ранге заместителя министра П.И. Зырянов (начальник Главного управления пограничных войск КГБ при СМ СССР), китайскую – заместитель министра иностранных дел КНР Цзэн Юн-цюань.

В ходе шестимесячной работы граница была уточнена. Возникшие вопросы по принадлежности ряда островов на реке Аргунь было решено вывести «за скобки», чтобы рассмотреть этот вопрос отдельно. Однако против этого выступил Н.С. Хрущев, заявив: «Или все, или ничего»[3].

Между тем обстановка на советско-китайской границе обострялась. Нарушения стали носить демонстративный характер. Если с октября 1964 г. по апрель 1965 г. было отмечено 36 случаев выхода на советскую территорию 150 китайских граждан и военнослужащих, то только за 15 дней апреля 1965 г. граница нарушалась 12 раз с участием более 500 человек, в том числе военнослужащих. В середине апреля 1965 г. около 200 китайцев под прикрытием военнослужащих перешли на советскую территорию и вспахали 80 га земли, мотивируя это тем, что занимают свою территорию. В 1967 г. было организовано 40 антисоветских провокаций. В этом же году китайская сторона попыталась в одностороннем порядке изменить линию прохождения границы на ряде участков[4].

1-я пограничная застава Иманского (Дальнереченского) пограничного отряда «Кулебякины сопки». 1969 г.

Особенно сложная ситуация сложилась на участках Тихоокеанского и Дальневосточного пограничных округов. По воспоминаниям Героя Советского Союза генерал-майора В. Бубенина, бывшего в 1967 г. начальником 1-й пограничной заставы Иманского (Дальнереченского) пограничного отряда, с осени 1967 г. на все приграничные районы Приморского и Хабаровского краев работала китайская радиостанция. В своих передачах она яростно критиковала КПСС и советское правительство за разрыв с КПК, за ревизионистскую политику, за сговор с мировым империализмом во главе с США против Китая.

Пограничный наряд 1-й заставы прибыл с охраны государственной границы. Декабрь 1969 г.

Одновременно с этим происходили ожесточенные схватки между пограничниками и провокаторами в районе островов Киркинский и Большой. Вот как вспоминал об этом времени В. Бубенин: «Провокации следовали одна за другой, по три-четыре в неделю. Люди изматывались и уставали. По 8—10 часов несли службу на границе да 4–5 часов участвовали в ликвидации провокаций. Но все понимали, что так надо, ведь это была настоящая боевая работа. Самым большим наказанием считалось, если кого-то отстраняли от участия в ликвидации провокаций…

Чтобы обезопасить личный состав и уменьшить риск травмирования при силовом контакте, мы стали применять рогатины и дубины. Солдаты с большим удовольствием и рвением выполнили мою команду по подготовке нового и одновременно самого древнего оружия первобытного человека. У каждого солдата была своя собственная, из дуба или черной березы, с любовью обструганная и отшлифованная. А на рукоятке привязан темляк, чтобы не вылетела из рук. Хранились они в пирамиде вместе с оружием. Так что по тревоге солдат брал автомат и прихватывал дубину. А как групповое оружие использовали рогатины…