«Чарующим мерцаньем звёзд
Подарен людям яркий свет,
Как поздравленье в мире грёз
С любовью, что даёт ответ».
Переговоры с финнами затянулись. Секретарь, в который раз подавая чай, с укоризной заглядывала мне в глаза, намекая на позднее время, что её ждут дома муж, дети, личные и семейные дела. Но обсуждение контракта не прекращалось. Возникали новые нескончаемые вопросы.
Поняв, что переговоры ещё долго не завершатся, я нажал на телефоне кнопку громкой связи с приёмной.
– Слушаю Вас, Леон Жильевич, – отозвалась секретарь напряжённым голосом.
– Света, скажите водителю, чтобы он отправил Вас домой и что он после этого может быть тоже свободен до завтра.
– Спасибо, Леон Жильевич. Вам точно ничего на сегодня от меня не нужно?
– Да, до свидания, спасибо за работу, извините, что задержал.
– До свидания, Леон Жильевич.
Так звучат мои имя и отчество. Отец француз. Его зовут Жилем Касс до Маршалем. Он учился в университете Дружбы народов. Слава Богу, что у меня его фамилия, а не мамы, которая познакомилась с ним в свои студенческие годы на совместной с различными вузами вечеринке. Получилось бы Леон Жильевич Лейкин, но меня записали Маршалом, чуть изменив отцовскую фамилию на русский манер.
Французский папа окончил университет, и был отправлен трудиться куда-то в Африку в бывшую колонию своей родины. На этом след его и простыл. Мама осталась со мной на руках, как говорится, у разбитого корыта. Её учёба была прервана академическим отпуском, и она осталась с неоконченным высшим образованием, так и не вернувшись в свой институт из-за необходимости зарабатывать на нашу с ней жизнь.
Где-то у лазурного берега живут мои заграничные бабушка и дедушка, но от них мы никогда не получали никаких вестей. Видимо, их не интересовало наше существование. Мама рассчитывала на помощь лишь своих родителей из Йошкар-Олы, которые старались порадовать нас различными посылками и денежными переводами.
Слава Богу, мы были обеспечены жильём. От дяди после его продолжительной болезни нам досталась двухкомнатная квартира на улице Ватутина рядом с Можайским шоссе.
Кстати, Йошкар-Олинские бабушка и дедушка живут в собственном доме на маленькой одноимённой улице, то есть, тоже Ватутина, в Марийской столице. Я навсегда запомнил, как в детстве, приезжая к ним с мамой, бегал с соседскими ребятами на луга к реке Кокшаге. Там она неширокая, но чтобы понырять и поплавать вполне подходящая. На берегу мы устраивали костёр, поджаривали хлеб, а иногда сосиски, пекли картофелины и были абсолютно счастливы.
Дедушка и бабушка давали мне вволю собирать в их саду малину, клубнику, вишню и яблоки, крыжовник и смородину.
Почему-то моё московское детство мне не оставило стольких впечатлений, как в спокойной Йошкар-Оле. Иногда меня устраивали в детский лагерь, то «Кооператор» на озере Шап, то имени Гагарина на Устье-Кундыше или «Лесная сказка» в Куяре.
В Марий Эл, как теперь называется этот край, я узнал вкус черники, земляники, брусники, клюквы, голубики, облепихи, научился различать грибы. Меня очень удивляло, что вполне съедобные в Москве, например, свинухи, в марийской республике называют поганками. Видимо, изобилие элитных сортов, таких как белый гриб, дают местным жителям возможность не обращать внимания на то, что радует москвичей. Скорее всего, что это Бог наградил марийцев за терпение, которое здесь необходимо при том неимоверном количестве комаров, коими кишит этот лесной край.
С ребятами мы часто бегали в кинотеатр «Рекорд», где за десять копеек могли посмотреть мультфильмы, а в буфете продавались вкусные пирожки и лимонад, которыми мы с удовольствием лакомились. Нынешние напитки и выпечка никак не могут сравниться с прежними. Это не совсем потому, что в детстве всё кажется в розовом цвете. Спросите любого, кто застал советские времена, чтобы удостовериться в моём мнении. Все скучают по газировке с сиропом и без него, помнят ситро, считая, что именно то было настоящим самым вкусным и экологически чистым в их жизни. И не только вышеуказанное, а многое. Были и разочарования, но, что было хорошим, то бесспорно.
Таким образом, моя жизнь проходила в двух городах. Йошкар-Ола подарила мне воспоминания детства, а Москва образование, работу, которая превратила меня в предпринимателя в настоящее время. Но мой бизнес неотрывно связан с этими дорогими мне городами. Помимо московского центрального офиса у меня есть марийский филиал, выпускающий столярные изделия.
В Москве много зданий, в которых установлены двери, окна, паркетные полы и плинтусы моего Йошкар-Олинского производства. Налажен и экспорт в самые различные страны.
Теперь приехала очередная иностранная делегация для заключения контракта на производство европоддонов. Здесь главное не ошибиться в условиях сделки, чтобы не оказаться в глупом положении, когда поставленную продукцию забраковывают из-за какой-нибудь хитрой закорючки в договоре, дабы не расплачиваться. Так зачастую строят свой бизнес, приезжая в Россию, многие иностранцы.
Для меня финны были не в новинку. Они предлагали различные варианты сотрудничества, но я не хотел распыляться на другие виды деятельности, твёрдо считая, что лучше заниматься чем-то одним, но по-настоящему.
Секретарь Света нервничала недаром. Она всегда чувствовала подвох. Если приезжали делегации с настоящим делом, то ей было приятно работать, не взирая на время. Чем ей не угодили эти гости из Финляндии?
Из них по-русски говорил только Юха Тойтованен. Его акцент напоминал эстонский, недаром эти народы относятся к финно-угорской группе. Марийцы тоже принадлежат к этому родству, но говор совсем иной, хотя есть похожие слова.
– Леон, поймите, пожалуйста, мы не хотим Вас обмануть. Нам нужен с Вами долгосрочный фьючерс, – доказывал мне Юха, подталкивая меня к немедленному подписанию контракта.
– Но здесь условия нереальные, – упирался я.
– Это европейский стандарт, иначе не примут.
– Юха, для поддонов другие стандарты, и я их знаю по поставкам в Австрию. Что Вы меня уговариваете делать одноразовую тару с требованиями качества паркета?
– Но мы платим по цене паркета, – возмутился Юха.
– Если бы вы платили по предоплате, тогда было бы понятно.
Гости стали бурно обсуждать что-то на финском языке. Я слушал их, думая о том, как скорее завершить это обсуждение и поехать домой. Утром, приехав на фирменном поезде «Марий Эл» в Москву, я заехал сразу в офис, собираясь побыть в нём всего час, чтобы подписать платёжные поручения. В результате уже ночь, а я всё сижу здесь с этими, неведомо откуда нагрянувшими, неугомонными финнами.
– Мы готовы выставить аккредитив, – объявил Юха.
– Безотзывный?
Снова зазвучала финская речь.
