Георгий Фрумкер - Спасибо вам, друзья-поэты! Стихотворные пародии

Спасибо вам, друзья-поэты! Стихотворные пародии
Название: Спасибо вам, друзья-поэты! Стихотворные пародии
Автор:
Жанры: Юмор и сатира | Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Спасибо вам, друзья-поэты! Стихотворные пародии"

Вы наверняка не раз сталкивались и сталкиваетесь с фразами и стихами Георгия Фрумкера. Просто многие из его стихов и фраз уже давно стали «народными». Иногда его произведения приписывают другим авторам. Иногда – чьи-то стихи приписывают Фрумкеру. Читатель с хорошим чувством юмора и хорошим чувством слова всегда сможет выделить произведения Фрумкера – ведь у кого еще из современных юмористов можно найти такое сочетание юмора, эрудиции и блестящего стихосложения.

Бесплатно читать онлайн Спасибо вам, друзья-поэты! Стихотворные пародии


Иллюстратор Эдуард Коця

Составитель Николай Бирюков


© Георгий Фрумкер, 2019

© Эдуард Коця, иллюстрации, 2019


ISBN 978-5-0050-4450-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Спасибо вам, друзья-поэты!

Рисунок Леонида Насырова


КРЕДО

Еврею неважно, какая из тем,

Но спорит он, как на вокзале.

Еврей не согласен заранее с тем,

Чего бы ему не сказали.

Георгий Фрумкер

ОСТАЛЬНЫЕ ЛЮДИ

Уходим, помня о дурных приметах,
Теряемся, как блохи на верблюде.
Мне повезло. Я родилась поэтом.
Как это терпят остальные люди?
Ася Анистратенко
Хочу сказать вам, остальные люди,
Пусть никого конкретно не виня,
Что я разочарована в верблюде:
Он в зоопарке плюнул на меня.
Куда администрация глядела?!
Народ-то стерпит. Только я – поэт!
Мне повезло. И, видя это дело,
Я на верблюда плюнула в ответ.

ЗНАМО ДЕЛО

Разорили, что батька построил,
Распродали, что мать сберегла.
У коровы упали надои,
А соседку спасает игла…
Но пусть вороньё не кружится
И темень не застит глаза,
Я верю в славянские лица…
Пётр Акаёмов
Знамо дело: село – не столица.
Что Москва! До неё далеко.
Набежали нерусские лица
И допили моё молоко.
Это ж надо! Проклятые тати.
И не наша, не русская речь…
Растащили, что стырили тяти,
И что мамки сумели сберечь.
Увезли в неизвестные дали,
Далеко, что отсель не видать.
Разокрали, стащили, продали,
То, что мы не успели продать.
Только верю: заквохчет наседка…
Станут хаты, как прежде, белы
Снова дойною станет соседка,
И корова соскочит с иглы.

СТИХИ НЕВОЗМОЖНО УПРЯТАТЬ

Любовь, от которой родятся стихи, а не дети,
еще не зачислена в штат половых преступлений.
А впрочем, я помню, что всякое ложе есть лажа.
Татьяна Аинова

Стихи невозможно упрятать ни в рамки, ни в сметы,

И это, боюсь я, одно из больших упущений:

Такие стихи преподносят порою поэты,

Что я бы отнёс их в разряд половых извращений.


А, может, стихи расценить нам как «кражу со взломом»?..

Когда нет ни смысла, ни рифмы – наверное, кража.

Поэт не вскрывает нам душу отмычкой и ломом,

Но в лужу садится, а всякая лужа есть лажа.

ВСЕМ ПРИЗНАЮСЬ

Я – злодейка! Я – дама пиковая,

Я всегда приношу неудачу!

Я толкаю людей под трамваи!

И плевать мне, что в карточных драмах

Я главнее бубновых кокеток.

Яна Атаманова

Всем признаюсь – совсем не подкова я,
Что на входе на счастье прибили.
Я – злодейка! Я – дама пиковая,
Что козырным тузом не убили.
И мотаюсь по свету я в горести,
То стащу, то кольну, то облаю.
Погодите, быть может, я вскорости
Вас толкну под колеса трамвая.
Ох, желания подлости мучают.
Вот такое я злое творение!
Трепещите! И знайте – при случае
Напишу я вам стихотворение!

ПРЕКРАСНО ПОМНЮ

На ручку обменяв свой пистолет,
Пошел я писарем – писать четверостишья.
По молодости лет я полагал,
Что плох солдат, не ставший генералом,
Но время шло, и юности накал
Стал остывать. Так черт же с ним, с накалом.
Дается слово – я его толку
Да на бумагу нехотя толкаю.
Олег Бузинский
Прекрасно помню: с очень малых лет
К военным относился я c прохладой…
Однажды я отцовский пистолет
На ручку поменял. Причём, с доплатой.
И стал писать. Повсюду я толкал
Свои стихи. Я с детства был нахалом.
Но, видимо, уменьшился накал —
Его теперь не назовёшь накалом.
И от поэзии мне явно проку нет…
На рубище заплата за заплатой…
«Меняю ручку я на пистолет».
Естественно, хотелось бы с доплатой.

МНЕ СУДЬБА

Я – зашуганный шар биллиардный
На зеленом газоне судьбы…
Андрей Бюркленд
Мне судьба уготовила долю —
Пожелать не могу и врагу:
Всё качусь по зелёному полю,
Удержаться никак не могу.
В биллиардной азартно и душно.
Дым стоит, словно сизый туман.
От клапштосса несусь я послушно
Прямо в лузу, в отвисший карман.
Не влетел! Отбортнулся я бойко:
Очень трудно добраться до луз…
Впрочем я – ординарная «двойка».
Не пятнадцатый. Даже не «туз».
Снова мимо. Как жить, кто подскажет?
Нет ответов, а только иксы…
Счастье близко, но снова промажут…
И в итоге – сплошные киксы.
И зашуган мой признак первичный…
Все шары не такие, как я.
Костяные они! Я – мастичный.
Мне не светит уже не кия!

ЗАВТРАК НА ТРЕЗВУЮ ГОЛОВУ

Люблю воскресные обеды,
Когда я во главе семьи,
И все домашние мои
Сидят румяны, как котлеты.
И капля жира, застывая…
Владимир Бережков
Я восседаю во главе
Стола. Вокруг – мои ютятся.
И мысли странные роятся
В моей усталой голове.
Вокруг кидаю нежный взор…
Сидит сестрица, как солянка.
А тёща – вроде как кровянка.
И братец. Точно помидор.
Холодный вытираю пот.
Сидит любимый швагер справа.
Он – как хорошая приправа.
Жена – на третье. Как компот.
И дети тут – чеснок, бурак,
Вот тесть – свиная отбивная…
И слезы каплют, застывая.
Как жаль, что я – не пастернак.

ПУСТЬ ДРУГИЕ БОЯТСЯ

И, зажмурив глаза,
Я в случайные брошусь ладони.
Инна Богачинская

Пусть другие боятся взять и подойти к мужику.

Для меня все случайные встречи прекрасны и любы.

Я, закрывши глаза, поцелую любого в щеку.

Если губы подставят – могу в незнакомые губы.

Я доверчива очень. Но вот накатила слеза.

Обмануть меня просто. Но так поступать не годится.

Я, конечно, целую обычно, зажмурив глаза…

Только это бессовестно мне подставлять ягодицы.

ЧЕГО ЛЕПИТЬ ГОРБАТОГО?

Не быть иль быть? – Лишь замысла вопрос.

Что он/ты нам о благородстве трекал?

Тень от отца, дымок от папирос —

Что вопрошать? Ты лучше в зал покнокай…

Андрей Битов


Чего лепить горбатого, пацан?

Не быть иль быть? – Чернуха. Я в отпаде.

Ты/вы мне, кент, не пой про тень отца.

Я, может, сам вчера ушёл от дяди…


О чём тут трекать? Ты, кирюха, верь,

Что песенка моя ещё не спета.

Хилял я за писателя. Теперь

Кошу под настоящего поэта.

Я НЕ ЛЮБЛЮ ОПАЛЫ И ТОПАЗЫ

Я не люблю жемчужных ожерелий,

И не ношу браслетов и колец…

Нонна Белавина


Я не люблю опалы и топазы.

Да и рубины мне не по душе.

Замечу скромно и без громкой фразы —

Не сяду я в «Ролс-Ройс» или «Порше».


И мой супруг перстней не носит тоже

(У нас с ним явно общий интерес),

Но он блюдёт себя гораздо строже,

И не садится даже в «Мерседес».


Характер схож. Не то что «лёд и пламень».

Так надо жить, я повторю сто крат.

А против кто?! В меня пусть бросит камень!

Желательно, размером в пять карат.

ПИСЬМО В ДИРЕКЦИЮ ФАБРИКИ

Года идут, и чашки бьются —

Крепилась сахарница – все же

Упала на пол в свой черед…

Пять лет прошло – и нет сервиза.

Сервиз разбит – прошло пять лет

Николай Бубнов

Я к вам пишу. Чего же боле…
Недавно приобрёл сервиз.
Но вот по чьей-то злобной воле
Он со стола свалился вниз.

С этой книгой читают
ПАМЯРКОТЫ это небольшие смешные, иронические, сатирические рассказы, в стихотворной форме. А с учетом белорусской ПАМЯРКОВНОСТИ (покладистости) я их называю – ПАМЯРКОТЫ. Пожалуй, вы слышали знаменитый, классический анекдот о белорусской ПАМЯРКОВНОСТИ (ПОКЛАДИСТОСТИ): «Во время оккупации, немецкий комендант собрал на городской площади все население и объявил, что завтра вас будут вешать. И чтобы обязательно все явились к 10-00 и без опозданий. И в
ПАМЯРКОТЫ это небольшие смешные, иронические, сатирические рассказы, в стихотворной форме. А с учетом белорусской ПАМЯРКОВНОСТИ (покладистости) я их называю – ПАМЯРКОТЫ. Пожалуй, вы слышали знаменитый, классический анекдот о белорусской ПАМЯРКОВНОСТИ (ПОКЛАДИСТОСТИ): «Во время оккупации, немецкий комендант собрал на городской площади все население и объявил, что завтра вас будут вешать. И чтобы обязательно все явились к 10-00 и без опозданий. И в
ПАМЯРКОТЫ это небольшие смешные, иронические, сатирические рассказы, в стихотворной форме. А с учетом белорусской ПАМЯРКОВНОСТИ (покладистости) я их называю – ПАМЯРКОТЫ. Пожалуй, вы слышали знаменитый, классический анекдот о белорусской ПАМЯРКОВНОСТИ (ПОКЛАДИСТОСТИ): «Во время оккупации, немецкий комендант собрал на городской площади все население и объявил, что завтра вас будут вешать. И чтобы обязательно все явились к 10-00 и без опозданий. И в
ПАМЯРКОТЫ это небольшие смешные, иронические, сатирические рассказы, в стихотворной форме. А с учетом белорусской ПАМЯРКОВНОСТИ (покладистости) я их называю – ПАМЯРКОТЫ. Пожалуй, вы слышали знаменитый, классический анекдот о белорусской ПАМЯРКОВНОСТИ (ПОКЛАДИСТОСТИ): «Во время оккупации, немецкий комендант собрал на городской площади все население и объявил, что завтра вас будут вешать. И чтобы обязательно все явились к 10-00 и без опозданий. И в
Сказки-притчи Даны Эрик – это ключевая вода, умываясь которой хоть стар, хоть млад увидит и познает для себя тонкие струны души своей. С теплотой подбирая ключи к застывшим замкам, человек сам откроет для себя свое сокровенное. В этом и деликатность автора, оставляющего читателю простор для познания. Светлые, простые и человечные строки дают дорогу каждому читающему, независимо от его возраста и жизненного опыта. Ибо они отражают извечные истины
Сказки-притчи удивляют и заставляют задуматься. Они простые, но глубокомысленные, привлекающие своим уникальным сочетанием потрясающей искренности и философичности, оставляющие нотку недосказанности, помогающие переосмыслить многие вещи.
Леша любит Юлю, Денис любит Алену. Это в детской считалочке - все просто и понятно. В жизни все куда сложнее: любимые умирают, мечты о материнстве лопаются, как мыльные пузыри, одиночество бьет по вискам, а беспомощность ломает даже самых сильных. И что же может спасти их всех? Ребенок. Лучик света. Вот только ошибка врачей перепутывает все карты, меняет планы каждого героя ... и толкает на свой собственный путь к счастью. Хэппи Энд гарантирован.
Что общего у прячущегося под маской брата короля и чудом выжившей наследницы опального рода? Гораздо больше, чем кажется! Ирен - ведьма и полна решимости поквитаться с королем за смерть близких. Гейл - инквизитор, его долг - помешать ей. Но на чью сторону он встанет, выяснив древнюю семейную тайну? И примут ли оба нежданно вспыхнувшее чувство?