Тот, кто управляет прошлым, управляет будущим. Тот, кто управляет настоящим, управляет прошлым.
Джордж Оруэлл
2006 год. Подмосковье.
Сотрудник госбезопасности – Геннадий Заварзин сидел за столом и пристально вглядывался в глаз своего тестя, словно пытался того загипнотизировать. Семен Федорович Щукин пытался проткнуть вилкой грибочек, но тот, зараза, выскальзывал, и даже не пытался смотреть на зятя.
– Честно сказать, Семен Федорович, – проговорил Геннадий, – я вас не узнаю. Вы сильно изменились. Причем пока не пойму в лучшую ли сторону. Где? Где ваша прежняя страсть к авантюрам? Где тот вор, что еще недавно мог, не моргнув и глазом обворовать музей, банк или даже, кто вас знает Семен Федорович, возможно и Форт-Нокс? Где тот искатель приключений, с которым меня несколько лет назад, познакомила ваша дочь? Стоило было предложить простенькое дело, которое и гроша-то ломанного не стоит, а вы тут же в отказ пошли…
– Вот именно ДЕЛО, – перебил его Щукин. Стукнул ладонью по столу, так что тарелочка, на которой лежал злосчастный гриб, подпрыгнула. – Дело! А я, ведь завязал. Причем сделал это по вашей милости. Навыки, что были – пропали, да и возраст. Мне уже – полтинник. Да еще ты, дочь и внук…
– Вот ради внука и прошу, – взмолился офицер.
– Внука, – вздохнул бывший вор, – вот ради него и не желаю. А, если не получится? Я же подставлю тебя. Ты и так каким-то чудом удержался в органах. Тебя из ФСБ могли погнать уже только за то, что твой тесть – вор. А если прознают!
Геннадий потянулся к бутылке водки. Наполнил граненые стаканы. Он уже почувствовал, что в душе Семен Федорович готов был пуститься во все тяжкие, но невидимые оковы его удерживали. Оставалось только еще чуть-чуть надавить и тесть согласится.
– Не прознают. – Произнес Заварзин, – Да и дело, которое я вам предлагаю, на половину курируется спецслужбой.
– Хотите из меня Джеймса Бонда сделать?
– Да нет. На 007 вы как-то не тянете.
– Вот и я о том.
– Но на исследователя, испытателя…
– Хотите запихнуть меня в ракету и отправить к Марсу, – пошутил Семен Федорович.
– Согласитесь – расскажу, не согласитесь…
– Понимаю, – кивнул Щукин. – Тогда хоть в общих чертах. Надеюсь это можно?
– Можно. – Геннадий осушил одним глотком стакан с водкой, – Вам всего лишь нужно перепрятать ценности из одного места в другое.
– Всего-то? Так для этого я вам не нужен, найдите кого-нибудь помоложе…
Разговор вдруг начал уходить в сторону. Заварзин взял вилку и ткнул ею в соленый огурчик. Начал его жевать. Закончив, проговорил:
– Другой не подойдет Прибор, – тут Геннадий вынужден был раскрыть карты, – подойдет не для всех. Вы один из немногих. Причем имеющий необходимый мне опыт. Всего-то нужно переложить вещи из одного места другого, откуда я их потом мог бы изъять…
– Просто изъять. У меня?
– Побойтесь бога… У вас отнимешь. Да вы глотку мне перегрызете, – парировал Геннадии, но, увидев выражения тестя, пробормотал, – да шучу я, шучу.
Семен Федорович выпил и произнес:
– Хорошо. Считайте, что я – согласен.
На деле все оказалось гораздо проще, чем предполагал Щукин. Оказалось, зять мечтал заполучить сокровища одного из монастырей, что покоился сейчас под мутными водами Рыбинского водохранилища.
– Так ты предлагаешь мне – старику заняться подводным плаванием? – Перебил Геннадия Семен Федорович и рассмеялся. – Для этого тебе нужен, кто-то помоложе. А, прибор, о котором ты мне говорил, скорее всего – акваланг.
– Я с вами на полном серьезе, а вы, – Заварзин махнул рукой, – я-то о вас был лучшего мнения.
– Стоп, – проговорил Щукин. – Значит так. Либо ты все подробно рассказываешь, либо…
– А я-то что пытаюсь делать! Просто вы, Семен Федорович, меня постоянно перебиваете.
– Хорошо, не буду.
– Так вот никаким плаванием вам не придется заниматься.
– Э вон как. И как же я, по-твоему, попаду в монастырь…
Щукин замолчал, так и не договорив, взглянув на зятя. Казалось, что тот готов был задушить старика.
– Молчу, – прошептал Семен Федорович.
Все началось в конце лета тысяча девятьсот двадцать седьмого года, когда отборные дивизии губернского ОГПУ начали осаждать обитель Югской Дорофеевой пустыни. Откуда-то прошел слух, что монахи за ее стенами прятали очень дорогие драгоценности. Для рядовых сотрудников ГПУ довели информацию, дескать, иноки мешают в этих краях становлению Советской власти.
После трех дневной осады, монастырь пал. Ворвавшиеся на ее территорию чекисты вырезали почти всех монахов, за исключением двоих. Тех сначала отправили в Рыбинск. Там иноки были подвержены допросу, ведь вовремя обыска обители сокровища так и не обнаружили, и лишь после того, как ничего выяснить у них не удалось – расстреляны.
Так после осады монастыря, по мнению чекистов, пропало: несколько рукописных книг, датированных не то шестнадцатым, не то семнадцатым веком, золотые кресты и подсвечники, а также несколько икон, среди которых была икона Тихвинской Божьей Матери.
Среди участников штурма был прадед Геннадия Заварзина – Михаил. Именно он, когда умирал, рассказал историю монастыря своему внуку (отцу Геннадия). Старый чекист считал, что в тот момент, когда он нажал на курок, его протоирей монастыря – проклял.
Старик так же поведал, что через год, после тех событий прошел слух – якобы под территорией Югской Дорофеевой пустыни было несметное количество подземных ходов, некоторые из которых во время осады были взорваны монахами. Геннадий Заварзин считал, что прадед был недалек от истины. По его мнению, именно в одном из ходов сокровища и были спрятаны.
К такому же мнению склонялись, в конце двадцатых годов, и археологи. Те под патронажем Лаврентия Берии пытались найти столь дорогой клад.
Увы, безрезультатно. Тайна сокровищ монастыря и их местонахождение, так и осталось тайной.
– Ну, и пусть себе лежат под гладью водохранилища, – проговорил Семен Федорович, тебе-то какой прок от них?
– А вот это уже вторая часть истории, – проговорил Заварзин.
– Вторая? А я думал это все…
Геннадий сердито взглянул на тестя, и бывший вор понял, что сейчас лучше не шутить.
Итак, в самом начале восьмидесятых годов, когда страсти революционные улеглись, и страна вступила в эпоху застоя, Михаил Заварзин – от рака легких умер.
За несколько дней до смерти тот подозвал к своей кровати сына Сергея и внука. Рассказал, как участвовал в штурме монастыря и в расстреле монахов. Упомянул он и то, что проклял монах, всех участников казни. Пообещав, что те умрут от тяжелой неизлечимой болезни. Последней же просьбой Михаила Заварзина было – найти спрятанные сокровища затопленного монастыря и вернуть их церкви.
