Человек сидел на стуле, синяя рубашка из хлопка была мокрой насквозь, от него воняло потом. Пухлая нижняя губа его тряслась от страха и неопределенности, лоб покрылся испариной. Лампочка Ильича болталась на проводе, привязанная к дупелю между бетонными плитами на потолке. Окон в помещении не было, равно как и вентиляции. Пол давно не мыли, судя по слою налипшей засохшей крови и остаткам мозгов предыдущих гостей этого злополучного места. Комната была не очень большой, но и не совсем маленькой, около шестнадцати квадратных метров. Из освещения была только та самая одинокая лампа, свет которой едва доставал до темных уголков мрачного подвального помещения. Напротив пленника на таком же стуле, стоявшем рядом с деревянной старой советской партой, сидел человек в черном балахоне с капюшоном, плотно скрывавшем в тени его лицо. Он был расслаблен, одной рукой он поглаживал пистолет, лежавший на облупленной парте. Он смотрел на пленника, и только глаза поблескивали в глубине капюшона, изредка выхватывая свет от качавшейся лампы.
– Борис, пожалуйста, прошу тебя…
– Не начинай, – ответил человек, напоминавший саму смерть – он был высокого роста, долговязый, с худыми бледными кистями и выразительными венами на них. – Ты прекрасно знаешь, что выхода нет.
– Но…
– Смирись с этим.
– Но ведь мы… Мы с тобой договорились!
– Это не важно…
Виктор жил обычной жизнью рядового журналиста. Вот уже десять лет он работал в журнале «Все о политике», где занимался написанием скучных статей, обычно на полторы-две страницы, освещая важные встречи на международной арене. Его чертовски раздражали все эти «важные» саммиты, съезды и конференции, на которых из года в год лидеры стран говорили об одном и том же. Что надо решать проблемы с экономикой, торговлей, ценами на нефть, газ, бороться с терроризмом в той или иной мелкой стране, бросая на ее бедных жителей все, что способно искоренять жизнь самыми различными методами… По факту же большие чины играли в очередной «песочнице» в войнушку, меряясь своими игрушками под предлогом угрозы международной безопасности. Виктор так устал от всех этих козней одних альянсов против других, если кто-то не захотел уступать кому-то другому в вопросе торговли или сотрудничества, от бесконечного вранья про укрепление международных связей, про работу экспертных групп ООН в горячих точках и прочую политическую грязную воду, в которую подмешивали красок СМИ и телевидение – что статьи его стали однообразными, беспристрастными, да и сам он печатал их в полуавтоматическом режиме, изредка добавляя то или иное красивое словцо для контраста. «Кто вообще это читает? – иногда спрашивал он у себя. – Если я напишу слово „хуй“ в одном из предложений, наверное, даже редактор с корректором не заметят этого, настолько это скучно и банально…» Вся правда, по мнению Виктора, теперь живет в интернете и на YouTube, там можно отыскать любой материал, какой только захочешь, и скорее всего, он будет гораздо ближе к истине, нежели то, что выходило из под его пера каждый второй четверг. Но жесткие рамки стандартов и цензуры возвращали его в реальность, и он полусонными глазами продолжал вести этот бесконечный монолог о бессмысленных событиях, которые никак не влияли на основной смысл всей этой политики – набить карманы и распилить очередной пирог на более-менее равные части, а если этого сделать не удастся – заставить оппонентов делиться любыми «цивилизованными» способами.
Виктор вдруг остановился – он пробежался по материалу и заметил, что вот уже в который раз пишет свои собственные, откровенные и неприемлемые для руководства всех уровней мысли. Усмехнувшись и закинув пакетик снюса под пухлую нижнюю губу, он выделил концовку своего текста и, немного помедлив, нажал на клавишу delete.
В свои тридцать два года он редко изменял своим привычкам, поэтому будний день его всегда начинался одинаково: он вставал в шесть утра, принимал душ, выпивал две кружки черного кофе и кормил своего жирного серого кота Делика, сокращенно от Фрикадельки. Имя питомцу дала его девушка, которая обычно спала в это время, готовясь к ночной смене в диспетчерской такси. Потом он садился в электричку до станции метро «Тимирязевская», включал очередной эпический саундтрек из какого-либо фильма и с головой погружался в планшет, корпя над единственным, что его интересовало в профессиональном плане – своей собственной книгой. Он писал ее уже пять лет, снова и снова читая материал и редактируя абзацы, пытаясь достигнуть совершенства. Несмотря на то что книга уже была разослана по всем издательствам, он продолжал работать над рукописью, ведь ни от одного из редакторов ответа до сих пор так и не пришло.
Виктор всегда хотел писать статьи о путешествиях в различные интересные места – от джунглей Амазонки до пика Эвереста, от пустыни Сахары до снежной Антарктиды, но когда он начал искать работу после университета, на такие должности вечно стояла очередь из желающих, которые были не только знакомы с начальством, но и гораздо опытнее молодого выпускника МГУ. Поэтому Виктор решил набраться опыта, подав заявку в журнал «Все о политике», в котором он и работал вот уже десять лет. Поначалу карьерные подвижки были, но не дальше той должности, которую он сейчас занимал – удаленный обозреватель всех важных встреч на международном уровне. Именно удаленный – ведь никто не хотел отправлять его непосредственно в командировки, финансирование уреза́ли с каждым годом, вдобавок на это были специальные люди, точнее родственники начальства. Так, удаленно, Виктор описывал важнейшие события в жизни человечества вот уже восемь лет из десяти. Много раз он хотел уйти, но боялся потерять насиженное место, выйти из своей зоны комфорта, к тому же за это время энтузиазма у Виктора поубавилось, да и тот самый запал, который все мы имеем в молодости, будучи еще не обремененными суровыми реалиями жизни, с годами иссяк, и теперь все, что он мог делать – это лишь питать себя мечтой об интересной и захватывающей жизни, все глубже и глубже погружаясь в осознанный самообман. Пока росла плешь на голове, налоги в стране и простата. Единственное, что он делал от всей души – так это писал свою книгу, но и тут он получил пощечину – издательства не хотели работать с неизвестным автором, хоть он и был журналистом. Знакомства в определенных кругах помогли бы ему, да только он не ладил с начальством, нынешний шеф был сыном одного из инвесторов, и когда Виктор пришел с просьбой о повышении, пригрозил ему увольнением и лишил премии. А бывшие начальники забыли его так же быстро, как он писал свои серые статьи о мировой политике. Его девушке Алисе было уже тридцать лет, из них вместе они жили пять. Котенок, которого пара завела, когда только съехалась, уже успел вырасти и разжиреть до размеров небольшого пуфа для ног. Поначалу им хотелось и детей, и свадьбу, но ипотека, а затем и неудачные попытки Алисы устроиться по профессии быстро отбили желание пары тратить деньги на непредвиденные расходы. Ребенка они все же хотели завести, но «когда-нибудь потом, не сейчас, как только станет побольше времени и средств». Полгода назад они все же начали активно заниматься этим вопросом, после того как Алиса прошла обследование и ей сказали, что шансы забеременеть у нее весьма невелики ввиду состояния ее женского здоровья. Виктор любил ее и поддерживал как мог, настроился завести ребенка во что бы то ни стало, но с каждым месяцем неудач надежда проточной водой утекала сквозь пальцы зрелой пары. Помочь им могли высококвалифицированные специалисты в Германии, но лечение оказалось очень дорогостоящим и было паре совсем не по карману. В общем, жизнь бурлила так, что аж обжигала. И все же Виктора согревала надежда, что вот-вот – не сегодня, так завтра – ему придет ответ от издательства и с ним заключат хороший контракт – а там, может, и работу получится сменить, и наконец-то жениться.
