Я просыпаюсь в ракурсы
тёплых дождиков,
и годы мои превращаются
в мыслеформы.
Если наши с тобой жизни
почти прожиты,
значит, нет никого у меня
тебя
кроме.
Я просыпаюсь в стереометрию
старых строений,
облицованных каплями тёплыми
как и прежде.
Не зависимый ни от чьих настроений,
я давно потерялся
в глазах твоих
так
безбрежно.
Ночь отгремит как с утра
с блинами бабушка.
Солнце ложится полосками
на полу.
Если думаешь что-то забыто -
тебе кажется.
Шансы забыть что-то
равны нулю.
Я изучал твою мимику
как картограф,
делал пометки на всех
доступных полях.
Я прогулялся по всем местам
(и платформам).
Такую как ты я видел
совсем
никогда.
Мы сражались самозабвенно, изобретательно.
В нас медленно погибал здравый смысл.
И всё, что когда-то мы творили сознательно,
превратилось в циничный, бездумный автоматизм.
Высланы дипломаты и подкрепления,
новый список имён дождями на камне стёрт.
Мы сражались изобретательно, самозабвенно,
выжигая из лёгких на марш-бросках кислород.
Мы не оставим в истории даже признаков,
запустив с двух сторон для ракет обратный отсчёт.
Убаюкивая новорождённых призраков,
я с надеждой тяну тебе руку:
«Мир, идёт?»
Смотреть бы сейчас на небо
Осталось идти недолго,
каких-то несколько метров;
любой лабиринт кончается,
и этот – не исключение.
Я видел, пока проходил его,
так много красивых моментов,
что замолчали, завидуя,
самые злые демоны.
Отточены жесты с улыбками
для избранных и не избранных;
почему-то совсем мы не следуем
законам какой-либо логики.
В моих глазах распадаются
звёзды цветными искрами,
ведь когда ты находишься рядом,
жизнь становится супергероикой.
Всё точно закончится титрами,
именами, ролями, статистами;
и всё то, что с нами случается,
часто спрятано как в конвертах;
твоими глазами карими
с ободками внутри золотистыми
смотреть бы сейчас на море.
Смотреть бы сейчас на небо.
Ночь подъезжает быстрее велосипеда,
кручу как могу педали домой назад.
Мне много не надо: чтоб мама вообще не болела
и, пожалуй, в кармане чтобы нашелся табак.
Мой друг до утра уже закрывает лавку,
из ведра плещет воду, чтоб смыть перед домом пыль.
Он смешнее и добродушнее, чем Прабакер,
и ходит с улыбкой шире, чем весь Сиолим.
Сестрёнка почти уже взрослая, скоро свадьба
(хоть кто-то серьёзный и умный из нас двоих);
мне много не надо: пусть будет у них усадьба,
и кошки повсюду, и в серванте сервиз.
Мой кот с каждым днём всё более разговорчив;
исполняет как раньше, влетая мастерски в дрифт.
Будет скоро как слон (шерстяной кусок тамагочи),
а ещё он сжирает вискаса грузовик.
Обезьяны прыгают с дерева прямо на крышу,
Дождь поливает так, что не видно ни зги.
Если ты существуешь, Господи, то услышишь.
И тогда хотя бы гирляндами подмигни.
Когда-нибудь в этой комнате
будет тёплый уютный свет,
и на каждом пустом А3
будет что-то такое красивое.
Только надо чуть-чуть подождать.
Это место как раз по тебе.
И пахнет под стать кайфово.
Мангово.
Апельсиново.
В этой комнате будет кот
и стёганый красный плед.
В оконном проёме в солнце
станцует под эмбиент пыль.
Я бы ждал тебя бесконечно
откуда-нибудь в тепле.
Только жаль, что на самом деле
не терпит история «бы».
Ловцы закинули в реку свои сети,
крабы плывут на приманку к обеду
как раз.
Затанцует ливень под звуки старой кассеты,
все сбежали
и только я в настоящем «сейчас».
Шумный июль заползает клешнями в окна,
в режиме простоя находятся города.
Ловцы закинули сети, ждать недолго.
Я запутался.
Надо мной бушует вода.
Даже вчера настолько давнее, нечего и вскрывать.
Ночью приснится что-то пронзительное
(иглами прямо в затылок).
Всё, что ни происходит – к лучшему,
(так говорят).
Так постарайся, чтобы побольше происходило.
Не говори как надо – каждому здесь своё.
Иногда мир теряет в красках,
становится будто нерезким,
и в этой нерезкости день проходит за днём.
Я бы набрал тебя, но дела, да и время не детское.
В этом бедламе уносит всё: дома, мосты и машины.
Я бы включил свет, но давно уже нет электричества.
Иногда я щёлкаю выключателем.
Беспричинно.
Мне тебя не хватает. Катастрофически.
Старый автобус спокойно спит,
я громко общаюсь с собаками.
В новом комплексе дышит бит,
гармонируя с временем так себе;
всё вокруг зелено и свежо,
словно я лет в пятнадцать.
У летучих лис здесь где-то гнездо.
Это так.
Если вкратце.
Всё в пору, как и декаду назад,
влезаю, нигде не жмёт мне.
Как раньше не рвёт уже тормоза,
не срывает душу в лохмотья;
нетрезвым хожу по дорогам один,
ищу где ещё догнаться.
Только курю я индийские Win.
Изменений, как видишь, максимум.
Стелется музыка будто дождь:
нарастающим шумом в уши.
Под аранжировку из разных слов
лобовым столкновением глушит;
врастает взаимно в меня, трясёт,
ломкой страдать заставляет.
В общем-то, как и с тобой всё.
Обнял в ответ.
До свидания.
Капли летят и летят
как невысказанная мысль
перекрашивая весь мир
в зелёный цвет бриллиантовый,
я буду на месте стоять
и смотреть куда-нибудь ввысь
и мне незачем говорить
мы родились с тобой телепатами.
И всё вокруг будет цвести,
тянуться всё вверх и вверх
и дождь будет рассекать
лицо моё точно бритвами.
По колено мне тут воды,
я плыву, улыбаясь всем;
и точно уверен, что я
