1
X
Пыль на губах…
Я один у живой тишины.
Это не страх -
Это гулкая память души.
Пряные запахи трав,
Как высоки они.
Я не уйду, не поняв
Каждого вздоха совы.
Синий рассвет зажат
Обломками темноты.
Рядом со мной лежат
Мягкие рысьи шаги.
Щука невестой в реке
Ищет мое кольцо.
Тех, кого и не знал,
Я узнаю в лицо.
Воздух густ тишиной
В ожиданье грозы.
Я не уйду, не поняв.
Не обвиняйте во лжи.
XI
Я открываю лист тетради:
Заворожённой простотой,
Являются ко мне наградой,
Клянясь своею наготой,
Соборы, полные отваги,
Созвучья тишины витой -
С заплаканными глазами
Сосновы боры надо мной.
Там мальчик трудится
над формой
Им именованных границ.
Как легок взмах его
на полдень,
И верный пес вослед, за ним…
А в медном воздухе, кромешном,
Чернильный привкус бытия,
И в медных латах – неизбежно -
Летит на гибель стрекоза.
XII
В заповедные дни
Возвращаются дикие пчелы -
На пергамент библейский
Возложить всем убогим венки.
Раскрывают деревья
Семейные фотоальбомы,
И теряются в чащах
Загонщики волчьей любви.
В эти дни собираются стаями
Майские травы -
На прижатый асфальтовый смысл
Совершить свой набег.
Неподдельная ветвь
Прорастает отвагой марала…
О, как ясен и быстр
Не стреноженной мысли разбег.
Но по тропам стекаются медленно взоры:
Там, где жабы готовят нам клюквенный морс,
Клекот давних мечтаний в садах тростника
невеселых, – между ночью и днем
одноногая светится скорбь.
По ту сторону
Как страх преодолеть
Пред белым божеством?
Как чистого листа
Бесценность не разрушить?
Там где-то дом стоит,
За проливным дождем -
Глазами старика
Глядит мне в душу.
А может, круг висит
У пристани глухой;
С кривой ухмылкой надпись:
«Спи спокойно»?
Иль все ж случится
Встретиться с собой -
На том пути,
Где разминуться можно.
Обобщенье
И вновь возвращаюсь в лето,
Впервые почувствовав годы -
В строгих лучах, уходящих
В речные вечерние воды.
А в диораме событий -
Фрагменты пожизненных исков,
Касательно – на канате,
Натянутом меж обелисков.
Ошибок суть – обобщенье:
Наброски поиска смысла,
Кованные под ливнем,
В иглах сомнений, крылья.
Но в благодарность приемлю
Каждый порез на сердце -
Памяти будет легче
Восстановить, где не был.
Воздуха капли пота -
Жемчужинами на землю
Упали неискушенно
И освятились ею.
* * *
Позови меня, река,
На ночь глядя.
Позови меня, река, -
Бога ради.
Бога ради, приюти
В час подлунный -
В час, отмеченный
судьбой -
В час безлюдный.
Я кругами разойдусь
По тебе, отрину
Тело ломкое с души
И скажусь счастливым.
По душе придут слова,
А в словах – ответы…
Обнови меня, река,
На исходе лета.
Ясность
Пред ясностью петляет след -
В тяжелом, вымученном танце -
Ломает запахи и цвет
Четырехмерного пространства.
II… оттолкнувшись от стены,
Уходит однотонным звуком
Под сердцевину пустоты -
Под камень с медальоном Будды.
Там роскошь непрожитых дней
Таит себя на мягких лапах
И ясностью, из-за ветвей,
Является последним взмахом.
* * *
Тебе без снов не переплыть
Реку из вымыслов и яви,
Представших пред тобой стеной -
Сплошь языков багряных.
Слизавших небо на закат,
Где вечер -
неизбежность ночи,
И в ней молитва, наугад,
Длиною в жизнь -
и не короче.
* * *
Сегодня ветер – и вот я живу:
И слышится, и видится внезапно,
И хочется мне грезить наяву,
И Бог весть что еще
со мною может статься.
Вдруг пристыжено звуки отомрут:
Из глубины престольного покоя,
Из сквозняка несчитанных минут
Нахлынут голоса и успокоят.
И хочется мне грезить наяву,
Рядиться, запросто, лишь в белые одежды.
Сегодня ветер – и вот я живу,
В который раз, открытый
для надежды.
Но отчего так больно вышине
Вынашивать единственные звуки?
Внезапно затворяется окно
В притворном замешательстве испуга.
Прочерк
Где мир полутонов,
Контрасты – божья кара.
Там, на припеке снов,
Оторванное жало.
И прочерк – краем дней,
И склонность к разрушенью,
И муравьиных львов -
Засада перед дверью.
Воронкой в никуда -
Седых детей пугая,
На бисерном скаку
Живое запрещает.
Окраина
На подтаявший лед
Безучастного взгляда
Прижитая соринка
Отбросила тень.
Избежавшие радости
Садятся рядами,
В акварелях потухших,
У краешка дней.
Подоконник усыпан
Цветом белой герани.
На столетника иглах
Лохмотья затей.
Избежавшие радости
Не ищут печали…
Умывается кошка -
Намывает гостей.
Жажда
Мы ждали все дождя -
Кто жил на нашей барже.
Беременная женщина ждала,
Грядущее переживая дважды.
Старуха, вышивая букву «А»,
Ждала – удара капли настоящей.
Выискивали дети имена
Скелетов рыб, когда-то здесь
молчавших.
Мужчины, отложив свои дела,
Сидели тихо, к памяти прижавшись.
Пески дышали в брюхо корабля,
Кулик чугунный издыхал от жажды.
Мы ждали все дождя -
Кто был вперед смотрящий,
Беременная женщина, вдова, старуха…
Девочка ткала из лепета ушедших
и пропавших.
Мы жили – пережив себя.
И слушали, как ржавчина текла
Из раненных бортов «троянской» баржи.
С гравюры
Белый месяц, светлый месяц -
У него свои права:
Высветил спокойны долы
И тревожные леса.
Время – травам пробужденье,
Время вьюги забывать,
Время – то, что неизбежно
Должным образом принять.
На заставе все спокойно -
Все уснули сторожа.
На дороге – пес бездомный
Караулит сам себя.
Не дрожи, не бойся, друг мой,
Переменчива судьба -
Переменчива от Бога…
Перевернута арба.
Белый месяц – светлый месяц.
Не проснулись сторожа,
На дороге – пес безродный.
Чья ты, светлая душа?
Христофор
Его увидел на пути -
Перед собою…
Ожившие во мне следы
Тянулись к морю.
Его увидел впереди,
На целый выстрел -
Чуть различимые черты
Заветных истин.
И я – восторженный – бежал
Вослед, вдогонку…
И, морду вытянув, вдыхал
Надежды воздух.
Когда же лапой ощутил
Прохладу камня,
Меня к себе он подозвал
Движеньем плавным.
И я подполз к его ногам,
Лизнул сандалию,
У моря края оберег
Признав в молчанье.
Время быть
Не обману их ожиданья,
Не провороню время быть -
Самим собой – во днях проворных.
Тут химией не объяснить,
Зачем я предлагаю печень -
Мне выклевать в залог любви.
Всю тварь подножную,
при встрече,
Я обнимаю…
Сон души -
Звон жесткокрылый и жара.
У каждого одно желанье -
В желаньях не предать себя.
В собачьей шкуре я замечен,
Когда верблюдов караван -
Ответственно и безупречно -
Переводил за перевал.
Переводил слова в биенье
Об лед чугунной головой:
Я – Бог – и тем о-че-ло-ве-чен…
И время быть самим собой.
* * *
Страстей бессонных образ цапли
Бледнеет на краю земли.
Остатком неба – нервной хваткой
Ночь приступила и пиши:
На камне, на стекле оконном,
На склоне лет, на косяках,
Пиши на желтой лобной кости -
Отпетого на смех шута.
Не проклинай ни тьму, ни стужу…
Наружу вывернув тулуп,
Лохматым зверем караульным
Случайной встречи не забудь.
И вынеси седых угольев
Жаровню полную – вослед
Кромешной своре бестелесной.
Все кончено – уже рассвет.
