В лесу светлело. И хоть холодное ноябрьское солнце еще не успело взойти над пушистыми кронами сосен и ветвистыми скелетами, которые представляли сейчас собой лиственные деревья, небо постепенно меняло цвет с синего на ярко-голубой, к которому на востоке примешивался мутно-розовый оттенок. Белый диск луны еще дежурил на своём посту, но, уже явно желая побыстрее сдать его солнцу.
День обещал быть ясным, но ждать от него тепла не приходилось. На земле и толстом слое опавших листьев и рыжей хвои после ночи осталась корка блестящего инея, поблёскивавшая в скудном утреннем свете, как рассыпанные кем-то кристаллы. Во всём чувствовалось дыхание зимы, которая, согласно календарю, должна была наступить на неделе.
Природа заранее приготовилась к наступлениям холодов. Перелётные птицы давно отлетели в тёплые края, белки сделали запасы орехов и желудей, ежи к этому времени видели уже десятый сон своего продолжительного зимнего отдыха.
Корка льда, которая, скорее всего, должна была продержаться не меньше, чем до полудня, похрустывала под лапами стаи бродячих собак. Это была их территория, и на ней они жили и охотились. И сейчас, звук, исходивший из-под лап, распугивал возможную добычу голодной своры.
Вожаком, как не странно, была самка – среднего размера сучка полосатого, как у тигра, чёрно-коричневого окраса. В Кленовом, в окрестностях которого и обитала стая, её так и звали – Полосатая. Возможно, не последнюю роль в становлении её, как лидера своры, сыграло то обстоятельство, что Полосатая родилась и выросла в диких условиях.
Она никогда не была приручена человеком, и чётко ощущала, что люди – совсем не те существа, которым можно доверять и которым нужно подчиняться. Они не хозяева, а, скорее, конкуренты за место под солнцем, и так уж сложилось, они сильнее и умнее собак, хоть и не настолько ловки и приспособлены к жизни вне своих странных нор, в которых иногда и ночью светит солнце. Поэтому и поступать с людьми стоило соответствующим образом – не идти с ними на открытый конфликт, а использовать свою хитрость, чтобы воровать с сельских дворов курей и другую мелкую живность.
Естественно, последнее обстоятельство мало кому нравилось, и селяне не раз пытались изжить со света приносящих им убыток собак. Подкидывали отравленное мясо, и раз Полосатая даже съела кусок такого. Тогда она выжила только благодаря траве, которая росла на поляне вблизи ручья, но этого хватило, чтобы не попасться на такие уловки в дальнейшем. Собака чётко запомнила тот горьковатый привкус и странный неестественный запах, который, смешиваясь с ароматом свежего мяса, становился почти не слышимым. От отравленного мяса умер не один член стаи, и Полосатая не раз видела, как корчатся в муках её сородичи, как они у них из пасти летит какая-то желто-зелёная масса вместе с белой пеной, и как жизнь медленно угасает в застывших глазах. Но ко всему можно приспособиться, и впредь собаки стали боле осторожными и с опаской относились к людям.
Среди остальных у Полосатой был фаворит. Звали его Гром, точнее так его звал бывший хозяин – сельский алкоголик. Гром был единственным в их стае, по кому можно было точно узнать хотя бы одного из родителей. В слегка удлинённом туловище и приземистых ногах безошибочно угадывалась такса. Вторым родителем явно была собака покрупнее, возможно что-то из охотничьих или бойцовских пород, так как кобель был гораздо выше и массивнее таксы.
Если бы Гром умел говорить человеческим языком, то мог бы рассказать о многом, от чего у женщин потекли бы слёзы, а именно – его историю жизни со своим хозяином. Петька, как звали мужчину, ранее работал слесарем на одном из киевских заводов. Работал довольно долго и только по той причине, что начальник цеха был его лучшим другом. Но когда тот вышел на пенсию, и на его место взяли более молодого сотрудника, Петька не смог этого стерпеть и начал активно ставить палки в колёса новоявленному начальнику. Особо его возмущало то, что главным не назначили его самого. Но терпеть это долго молодой начальник не стал, и после нескольких предупреждений выставил Петьку за ворота.
После этого мужчина и запил. Он не особо переживал о том, как и за что будет жить дальше, вместо того выставляя себя перед всеми, как невинную жертву непреодолимых обстоятельств. Но вскоре вопрос о том, где брать деньги на жизнь, всё же выплыл на поверхность среди моря алкоголя, которым ежедневно накачивался мужчина, и Петька стал думать. В виду своего своенравного характера, постоянно стремящегося к правде, которая больше никому другому не нужна, устраиваться куда-либо на работу он не собирался, в глубине души понимая, что такого вряд ли где будут терпеть долго. Жена с дочерью ушла от него к другому еще задолго до увольнения, поэтому на тот момент мужчина был предоставлен исключительно себе, поэтому, недолго думая, он достал из погреба пылившийся там самогонный аппарат и стал зарабатывать деньги таким способом, совмещая работу и увлечение.
Клиентов у Петьки хватало всегда, так как в селе всегда находилось достаточно желающих опрокинуть рюмку, как среди молодёжи, так и среди людей постарше. И вот, вскоре, он выбился из подзаборной пьяни и стал уважаемым человеком среди сельских мужчин. Соответственно, выросло и количество сельских женщин, которые стали его ненавидеть за то, что их мужья пропивают у Петьки свою зарплату. Но это не казалось мужчине чем-то страшным, потому как после ухода жены, всех женщин он считал суками.
Но такой подъём всё равно никак не смог повлиять на характер Петьки. К вспыльчивости и стремлению говорить людям в глаза то, чего они не особо хотят слышать, теперь прибавилась и ложная гордость за то, что не утонул в болоте жизни, а с достоинством преодолел все преграды и стал уважаемым человеком на селе.
Но иногда мужчине становилось одиноко, и поэтому он, выбирая между бабой и собакой, всё же отдал предпочтение второму варианту. Собака, по крайней мере, если и гавкает, то во дворе, а не дома на ухо.
Недолго думая, Петька пустил среди своих клиентов слух, что ищет себе пса, и на следующий же день у него был выбор среди трёх разных собак. Но выбрал мужчина именно Грома, потому как уже тогда в нём чувствовалась порода.
Особо смотреть за собакой Петька не собирался. Он практически сразу посадил щенка на цепь, и их общение первое время в основном сводилось к пьяным бредням хозяина, когда тот перебирал с производимым им же продуктом или летящим в пса сапогом, когда мужчине надоедал его лай. Но дальше стало еще хуже. Гром стал надоедать хозяину, и тот выдумывал для него различные издевательства.
Когда у Петьки бывало плохое настроение, он бил пса руками, ногами и всем, что попадалось под руку, тушил о него окурки. Особое удовольствие доставляло мужчине издеваться над собакой, когда у него в гостях был кто-то из собутыльников. Обычно это были сельские алкоголики, которым абсолютно безразлично, кто и как относится к своим домашним животным, поэтому они нередко выказывали одобрение действиям мужчины ради того, чтобы он наливал им на халяву. Некоторые даже подключались к избиению Грома, и тогда ему приходилось несладко.
