Дмитрий Житенёв - Стихи
| Название: | Стихи |
| Автор: | Дмитрий Житенёв |
| Жанр: | Стихи и поэзия |
| Серии: | Нет данных |
| ISBN: | Нет данных |
| Год: | Не установлен |
О чем книга "Стихи"
В эту книгу вошли стихи разных лет о природе, охоте и не только об этом. Почти все они были в своё время опубликованы в разных журналах, альманахах и газетах. Среди них и венок сонетов «Венок Артемиды». Это, видимо, первый и пока единственный венок сонетов на охотничью тему. Кроме того, автор включил в сборник «Краткий толковый словарь», объясняющий многие специальные слова, термины, которые могут быть непонятны не посвящённому в охотничьи дела читателю.
Бесплатно читать онлайн Стихи
Дизайнер обложки Нина Степановна Хмелевская
© Дмитрий Житенёв, 2019
© Нина Степановна Хмелевская, дизайн обложки, 2019
ISBN 978-5-4474-5639-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Обо
Вы видели обо>1 на перевалах
В горах Тувы иль Горного Алтая,
Где изредка свистит улар на скалах,
Да крычет ворон, низко пролетая?
Где вытирает ветер краем тучи
В лишайники одетые утёсы,
И где зимою снежные заносы
Таят опасности на горных кручах?
Обо – это груда камней
И палки, торчащие в ней.
Избеленные ветром и снегами
На палках тряпки треплются от века,
А камни, что копились здесь годами,
Хранят прикосновенья человека.
Закон такой, пройдя дорогой длинной,
Оставить память – ночь ли, день ли —
Патрон охотника, кусочек ленты, деньги
И камень, принесённый из долины.
Обо – это груда камней
И память шагающих дней.
Не только это предрассудок
И жертва для языческого бога.
Почтение природе, времени отсюда
Дарили люди, думая о многом.
Идут года вокруг моей планеты,
Чтоб жизнь, я верю, лучше стала.
К ногам времён, к обо, на камни перевала
Кладу стихи и звонкую монету.
– –
>1 Здесь и далее объяснение подчёркнутого слова
см. в «Кратком толковом словаре» в конце книги.
Дорога
Звезда печальная, вечерняя звезда…
А. С. Пушкин
Как дурманит тёплый запах
От полей цветущей ржи!
Солнце село.
Светел запад.
А над ним
звезда дрожит.
Чуть левей
тончайшей кистью
Кромку пепельной луны
Кто-то тронул —
вышел чистый
Месяц первой тонины.
Непроезжая дорога
Между полем и леском.
Я с подругой-недотрогой.
С нею с детства я знаком.
Ночь вступает во владенье
Небом,
лесом
и водой.
В чаще, словно привиденье,
Жутко крикнул козодой.
А в траве, почти что рядом,
Коростель-дергач не спит.
Мы молчим,
нам слов не надо.
Он скрипит, скрипит, скрипит.
А шагать далековато.
Где заветное крыльцо!
Отражением заката
Светит милое лицо.
И заря, не угасая,
Перейдёт на норд и ост,
Словно девушка босая
По росинкам бледных звёзд.
Поутру она оставит
Нас вдвоём,
в руке рука,
Улыбнётся и растает
В предрассветных облаках.
Мы пришли.
Щеночек прыткий
Лает, крутится у ног.
Взмах руки и стук калитки.
Утро.
Стрекотня сорок.
Как вчера встречал рассвет с ней!
И полвека будто нет!
Нам тогда,
той ночью летней
Было по семнадцать лет…
***
Жизнь, что долгая дорога.
Для кого-то коротка.
Умерла та недотрога,
Не прожив и сорока.
Что ж, никто из нас не вечен.
Смерть в расцвете сил – беда…
Над закатом,
что ни вечер,
загорается звезда.
Одноклассникам
Подмосковный Пушкино. Улица Тургенева.
Школа двухэтажная под номером один.
У крыльца щербатого семь кустов сиреневых.
В эту школу старую когда-то я ходил.
Много лет тому назад учиться я ходил.
Вдоль забора пыльного – жёлтая акация.
Под большими липами – холодок и тень.
В летние каникулы босиком купаться я
Мимо школы бегал чуть не каждый день.
На речку Серебрянку бегал чуть не каждый день.
Всё теперь застроено девятиэтажками,
Где виднелись домики в зелени садов.
Были мы когда-то все Вовками, Наташками.
Превратились юные в бабок и дедов.
Что же тут поделаешь! В бабок и дедов!
А в лесу берёзовом – всё «ку-ку» кукушкино!
Сколько ни загадывай, а годы пролетят.
Нет ведь школы нашей в подмосковном Пушкино,
Но липы многолетние всё так же шелестят!
На улице Тургенева,
как в далёкой юности,
всё так же шелестят…
Друзьям-алтайцам
Синие горы.
Белёсый туман.
В тесном ущелье
ревёт Чулышман.
Ветер рыдает
над древней рекой.
Телецкое озеро
так далеко!
Там приходилось
непросто порой.
Вспомните Яйлю,
Челюш
и Чодро,
Ветры в долине
реки Турочак,
Гари,
где кедры-скелеты торчат,
Снежной лавины
пугающий рык,
Гул водопада
Кату-Ярык.
Вы не забыли!
Вы помните это!
Сколько там
песен хороших пропето,
Сколько истоптано
тропок тайгой
В Клыке,
в Кокши,
на Корбу,
над Кыгой!
А через стены
квартиры московской
Улицы шум проникает
верховкой —
Словно грохочет
телецкий прибой…
Озеро!
Слышишь!
Мы сердцем с тобой!
Звери
(подражание Владимиру Солоухину)
Мы – волки
И нас по сравненью с собаками
Мало…
Всех больше на свете
Мы, волки, собак ненавидим.
Владимир Солоухин. Волки.
Вы – люди, мы – звери!
И нас по сравнению с вами немного.
Вы прячетесь ночью за дверью
И ходите лишь по дорогам.
Сменяли вы шило на мыло —
Ни нюха у вас и ни слуха!
Ах, как хорошо, если б было
О вас и ни слуху, ни духу!
Отдайте нам ваше подспорье,
Отдайте нам грохот двустволки.
Тогда мы посмотрим, поспорим,
В ком более толку!
Уходим мы в дебри,
не ждём и не верим,
Когда свет над городом видим.
Всех больше мы, звери,
Людей ненавидим!
Предзимняя картинка
Как же все зимы заждались!
Как же осень гнали прочь!
Снег пошёл, когда мы спали,
В декабре, на третье в ночь.
Постарался он на славу!
Всё окрест белым-бело!
Лес, поля, кусты, канавы
И дороги замело.
Сыплет, сыплет с небосвода
Снеговая круговерть.
Разгулялась непогода,
Нос не высунешь за дверь.
А в окне сквозь сетку снега я
Еле вижу тёмный бор.
У избы лошадка пегая,
Упершись, стоит, в забор,
На столбе сорока мокрая,
Ветер треплет длинный хвост,
И по лужам, полным до́ края,
Трактор тянет с сеном воз.
Скрылся трактор за порядком*,
Лишь чернеет колея.
Стала пегая лошадка
Совершенно белая.
И дорожка стала белой
От крылечка до ворот.
Чуть брезгливо и несмело
Рыжий кот по ней идёт.
Наступает вечер длинный.
Кот разлёгся на полу.
Не снежинки, а снежины
Льнут к оконному стеклу.
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
Нас в избе здесь только трое —
Антонина, кот да я…
– –
* Ряд домов вдоль одной стороны улицы во многих деревнях называют порядком.
На ТУ-104
Пристёгнуты ремни, чтоб не разбиться.
На стенке рдеет надпись – не курить!
Ревут турбины.
Звук в ушах дробится.
Лечу на ТУ, чтоб время позабыть.
Приятно давит тяжесть ускоренья.
Разбег.
Подъём.
И – карлики-дома.
Исчезла боль в ушах от разницы давлений —
Во рту конфета, стюардессой подана.
Земля, как на ладони, в солнечном сияньи,
И целиком видны мне города.
Большое видится на расстояньи,
С этой книгой читают
