Александр Николаевич Радковский (16 февраля 1943 г. – 6 февраля 2021 г.) – член Союза писателей Москвы, автор трёх поэтических книг: «Шершавая десть» (издательство «Авиатехинформ», Москва, 1993), «Одножильная скрипка» (Киев, 2003), «Снежные совы» (издательство «Фонд Сергея Дубова», Москва, 2013). Стихи А. Радковского вошли в антологию «Строфы века», в двухтомник «Граждане ночи», в журналы «День поэзии», «Дружба народов» и другие.
Попутно он переводил (с грузинского, молдавского, армянского) таких известных поэтов, как Колау Надирадзе и Егише Чаренц… В 2013 году его переводы вошли в антологию «Зов Алазани: шедевры грузинской поэзии в переводах русских поэтов», проект осуществлён профессором В. К. Хомерики и академиком РАЕН М. И. Синельниковым.
А. Радковский родился в 1943 году на Украине. В 14 лет, живя в Ленинграде, он увлёкся минералогией и участвовал во взрослых экспедициях, в том числе на Южный Урал, где встреча с Н. В. Тимофеевым-Ресовским и дружба с А. А. Ляпуновым повлияли на его мировоззрение.
Но прежде чем осознать себя поэтом, он переменил несколько вузов (геологический в Сибири, медицинский в Ленинграде) и несколько профессий.
Живя в Москве, он много лет колесил по стране в почтовых поездах, став начальником почтового вагона (так звучала его должность), а по существу выполняя тяжёлую работу – вручную осуществлял загрузку вагона (а это тонны посылок), передавал груз на станциях и полустанках днём и ночью, в морозы минус 45, если это был Ханты-Мансийск или Иркутск…
В 1966 году Радковский знакомится с Ларисой Миллер. Едва коснувшись её стихов, он открывает такой гармоничный мир, такое очарование чистым, сильным звуком, что разминуться с этим человеком становится невозможно. Когда Ларисе и мужу её Боре – друзьям А. Д. Сахарова – пришлось нелегко, то и для Александра это были чёрные дни.
Большая многолетняя дружба его с поэтом Арсением Тарковским, дарившим ему свои книги и фотографии с тёплыми остроумными надписями, отражена в «попытке воспоминаний» А. Радковского, которые неоднократно публиковались, в том числе в журнале «Вопросы литературы» (1994).
Первая публикация Радковского – три стихотворения в журнале «Москва» в 1968 году – это заслуга редактора Е. С. Ласкиной (Симоновой), которая одарила поэта дружбой на всю жизнь.
Ранние стихи А. Радковского успели оценить такие поэты, как И. Сельвинский и П. Антокольский. Его творчество ценили и любили поэты В. Айзенштадт (Вениамин Блаженный), Б. Чичибабин.
Уже в 70-е и 80-е годы московский композитор и бард Пётр Старчик исполнял на домашних концертах свои песни на стихи А. Радковского «Воробьиная ночь» («Григорий Саввич идёт по шляху…») и «Трамвай» («Что нынче нам невмоготу…»). Стихотворение «Песенка» («Трамвай») посвящено поэту и другу Марку Рихтерману. В 90-е годы эти песни стали широко известны.
В 1986 году Александр Радковский женился на поэтессе Людмиле Чумакиной.
Если первая публикация стихов А. Радковского состоялась в 1968 году, то последней прижизненной стала публикация в 2017 году трёх стихотворений в книге П. Нерлера об Александре Цыбулевском.
В год смерти поэта вышла большая подборка стихов в берлинском журнале «Семь искусств» (№ 7, 2021).
В 2017 году инициатором издания книги стихов и прозы Александра Радковского был его племянник Сергей Николаев. Замысел не был осуществлён в связи с гибелью Сергея. По его завещанию одним из спонсоров этой книги стала Наталья Николаева, мама Сергея.
70-е и 80-е были трудные, но, возможно, самые креативные Сашины годы. Он много писал. Он настолько привык писать под стук колёс, что умолкал, когда колёса умолкали. Оседлая жизнь нелегко ему давалась. Он никогда не отличался особой уверенностью в себе. Да и времена к этому не располагали. Спасало от уныния драгоценное общение с Арсением Тарковским, дружеское расположение замечательно слышащей стихи Евгении Ласкиной и общение с пишущими друзьями – друзьями по несчастью, которые так же, как и Саша, были все эти годы оторваны от читателя. И счастье, что можно было почитать друг другу.
В этом сборнике собраны стихи, многие из которых впервые увидят свет. Хочется надеяться, что, благодаря этой книге, у Саши станет больше читателей. Он был бы этому очень рад.
Людмила Чумакина
Поэзия-дитя гармонии
Арсений Тарковский о поэзии Александра Радковского
Способность поэта к гармонии – забытое условие нашего искусства.
После того как поэзия стала остро экспрессионистической, для многих наших поэтов понятие гармонии стихотворения – мнимое понятие, звук пустой, бессмысленное слово.
Обратим внимание на гармоническое построение стихотворений Радковского. Звук в стихотворениях Радковского подчёркнут в пределах, не нарушающих принцип гармонического построения стихотворений. Он аллитерирован скромно, но уверенной рукой. Аллитерация распространяется на строфу, на всё стихотворение, не противореча нормам естественности нашего литературного языка.
Помимо этого, каждое его стихотворение направлено к одной цели, у каждого из них есть адрес, адрес чувства или переживания. Лирика Радковского отнюдь не производит впечатления безысходности. В стихотворении «Научи негорчащим словам» он обращается к неведомому собеседнику (читателю?) и повторяет: «Научи, научи, научи». Это оставляет надежду на то, что печаль, которой проникнута лирика Радковского, будет преодолена. Видимо, он терял в ходе своей жизни многое и многих, и это не могло не отразиться в стихах поэта. Но в основе своей его поэзия оптимистична. Прислушайтесь, с какой нежной внимательностью он говорит об окружающем, о деталях нашего мира:
Спасибо Вам за этот шелест, за то, что я опять живу,
За то, что вновь молочны звёзды, вода студёна, хлеб горяч.
Суть поэзии в том, что поэт должен выявить свою типичность, характерную для породившей его среды, и утвердить свою индивидуальность со всеми её особенностями.
Поэзия Радковского застенчива, ненавязчива, органична. Он не кричит в голос, не поёт, он – говорит, убедительно и вполне откровенно. Поражает его доверчивость относительно читателя. Радковский верит, что читатель – хоть каждый пятый из их числа – отзовётся на его голос.
Я знаю поэзию Радковского в течение не менее двадцати лет и внимательно слежу за её развитием. Выразительность этой поэзии находится в опасности, которую предуготавливает оторванность от читательской аудитории. Между прочим, мне известно, с каким вниманием слушатели благодарно принимают его стихи. Нельзя держать поэта под непроницаемым колпаком слишком долго. Процесс питания поэта миром затормаживается, слабеет, а я верю в то, что поэзия жива триединством: мир – художник – слово. Это триединство нарушается при условии лишения поэта читательской аудитории. Он утрачивает непосредственность общения с миром.
