Олег Лукошин - Стихотворения

Стихотворения
Название: Стихотворения
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Стихотворения"

Известный прозаик Олег Лукошин предстаёт в этой книге в необычной для себя роли рифмоплётчика, верлибриста и неистового бурильщика самых глубоких слоёв человеческого сознания.

Бесплатно читать онлайн Стихотворения


© Олег Лукошин, 2018


ISBN 978-5-4490-8251-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие автора

Я писал стихи до двадцати четырёх лет. Все мои поэтические опыты, за исключением нескольких переводов, остались в двадцатом веке и не перешли в век двадцать первый.

Считая себя в первую очередь прозаиком и готовясь к большой писательской славе (ха-ха!), я относился к рифмоплётству несколько пренебрежительно и обращался к нему крайне нерегулярно. В какой-то момент мне пришлось и вовсе усомниться в целесообразности поэтической деятельности, посчитать её нелепым и даже постыдным занятием, нажать на Большие Поэтические Тормоза и никогда не жалеть о том, что больше я не насилую себя поиском рифм и ритмических конструкций. В сознании моём укрепилось понимание о своём поэтическом творчестве как о забавном, но в целом бестолковом периоде жизни.

Однако, переступив рубеж сорокалетия и ведомый странными ностальгическими позывами, я стал раз за разом обращаться к своим поэтическим произведениям и неожиданно для себя обнаружил, что были они вовсе не так уж плохи, как казалось мне порой в прошлом.

Цикл авангардных стихов «Гимны накануне» видится мне сейчас и вовсе чрезвычайно оригинальным и дельным погружением в тёмные пустоты творчества и человеческого сознания. Более традиционный (и более ранний) цикл «Суровый декаданс» при всей его подростковой депрессивности и сюрреалистической напыщенности тоже обладает хорошим и цельным замесом. Любопытными показались мне сейчас и тугой венок сонетов (конструкция собственного изобретения) «Покорение Эдема», и даже написанная в пятнадцатилетнем возрасте поэма «Огненные ночи». В них есть свой сдвиг, своя интонация, своё бурление. Определённое литературное вещество таится и в переводах.

Прекрасно понимая, что никому, по большому счёту, кроме меня самого эта книга не интересна, я всё-таки рискнул оставить в истории робкий электронно-печатный оттиск одного из человеческих сознаний в самый, пожалуй, интересный период его жизни. Этот период – промежуток между детством и взрослой жизнью. Период бурлящий, отчаянный, восторженный. Период, наполненный большими ожиданиями и светлыми, но несбыточными надеждами.

Огненные ночи

Поэма

Я родился
душным вечером,
в обрамлении пальм,
под опахалами евнухов,
Абсолютом благословенный.
И запах падали смутно ощущался в воздухе,
и чёрные птицы
тревожно кружились в небе,
и колкие травы
игриво ласкали тело.
Негритянка – мать моя – заверещала
И, стоя под грозными сводами
Мраморного дворца,
Мутными белками глаз
Взирала на меня печально.
Жаркие ветры зной
несли из пустынь
и, обвевая меня, улетали.
И мир,
этот мрачный,
безумный колосс,
принимая моё крохотное сознание,
оставаясь внешне спокойным,
почти безразличным,
бестрепетным,
совершил вдруг одно колебание
в безднах своей таинственности;
и, почувствовав его,
изведав
страх, бывший тем движением,
осознал я внезапно
и внезапно постигнул
мощь своего величия.
Воздух
обучил меня дыханию,
а земля – движению и покою.
Но суть окружающего не всегда
проявлялась мне отчётливо
и естественно:
часто не мог я понять
структуру сфер и строение
отдельных частей мироздания.
Мне казалось, что они
не соотносятся
с моим существованием
и развитием;
и перестав воспринимать их разумом,
я поглощал эти странные отражения
лишь какими-то
неведомыми чувствами,
что скрывались во мне —
и тайна
превращалась сейчас же в явь
и одаривала меня
истиной.
Почему-то нежность казалась злобой,
почему-то это казалось мне…
Ибо звери
при моём появлении
глухо рычали
и скалили
свои алчные, беспощадные дёсна,
что вырывали клочья мяса
из доверчивых
и послушных тел.
Но вникая
в их сморщенные души,
я обжигал их
холодом отчаяния,
и, поняв,
кто я есть в действительности,
они сникали,
и глаза их тускнели;
смиренно подползали они
и лизали
мои тонкие, белые ладони,
в чьих венозных изгибах
было спрятано
моё прошлое,
настоящее,
моё будущее…
А потом они убегали вдаль,
унося свой стыд
и моё к ним презрение.
И волны шуршали о гальку,
и скалы
молчали грозно;
и отламывая камни от породы,
я рассматривал их на свет,
ощущая шершавость
и тяжесть их;
и не выдержав
трепета моих рук,
они размывали свои очертания —
ускользая,
сочились сквозь пальцы,
и обагряли нежный песок
каплями застывающей ртути.
Я брал в свои руки травы,
сладкие плоды
и цветы;
я прижимал их к лицу,
я вдыхал
переливчатый аромат их беспечности.
Но чуя моё дыхание,
сущность которого – ненависть,
они дрожали, коробились,
сохли
и отдавали свою жизнь ветру.
А он – лёгкий,
но всё же коварный,
завывал
и будто бы радовался,
поглощая новые атомы…
Я прах их сдувал
и, кружась,
тяжело опускался на землю он
чёрными снежинками горести.
Я тревожно
взирал на людей,
что порой
возникали в отдалении,
словно призраки
из моих видений;
они и были призраками —
я знаю,
я дивился
их чудной похожести
на меня, а ещё изумлялся
возможности этого сходства.
Уходили они —
пугливые, странные —
вдаль
и исчезали в тумане.
А затем умирали нервно,
разлагались,
гнили смрадно
и мерзко;
и присев на корточки в задумчивости,
я рисовал на телах их узоры,
печальные и грозные картины.
Их понять было трудно другому —
там небо
вливалось в землю
и, излучая
белёсо-дымную лазурь,
отражало его обречённость.
Они мудры были, те картины —
мудры, благолепны, прекрасны,
но понять их
было трудно и мне.
Единственная
из тех существ,
единственная,
принятая за равную,
женщина,
рискнувшая быть рядом,
была спокойна, тиха,
угрюма,
но,
как ни странно,
красива.
Она совсем не казалась смертной,
не казалась женщиной,
человеком,
но ты знаешь,
о правый глаз мой,
ведающий бликами снов
и видящий тайны многия,
она горько и слёзно раскаялась
о том,
что повстречалась со мною.
И те немногие,
смысл имени моего
знавшие,
что, дрожа, издавали уста,
а также имени чёрного лебедя,
что, крича,
кружился в поднебесье,
указывая дорогу к Солнцу,
были раздавлены
сосновыми ступнями рока,
и будто видел я,
как сливались они с бесцветием,
покрывались коростой забвения
и, быть может,
пылинкой лишь жалкою
беспокоили мир
существованием.
Как та,
как та несчастная женщина.
А я,
одурманенный цветом горных вершин,
близостью и ясностью смерти
и чем-то ещё,
что тяжёлым, мучительным гнётом
проникало в меня,
и гнёт тот был
самым страшным
из всех изведанных —
я так и не оправился
от его веяний —
убегал
в благословенный
и милый край —
город танцующих лилий
и каменных дев,
молчаливых и опасных,
одиноких, обиженных, но
трепетно жаждующих ласк.
Здесь, при становлении звёзд
определённым
и никому не ведомым порядком,
при увлажнении земли
холодной росою тоски,
при сочетании
нескольких волшебных слов,
что называло мне изредка
одиночество,
испытывал я
единственное чувство —
чувство горечи,
бывшее в то же время величием.
Ибо в этот грозный час
наступали
огненные ночи…
Буйного языки пламени,
что пожирает суть настоящего,

С этой книгой читают
В книге представлены избранные стихи современного петербургского поэта Юлии Дунаевой.
"Капель мыслей" это сбор мыслей-капель в металлическом ведре. Оны были пойманы под крышами домов, туч и облаков, и в перегонках ручьев. Капли звенят и блистают для тебя, читатель.
Сколько тайн сохраняет история нашего мира? А вот узнать хотя бы малую часть поможет этот чудесный подбор загадок. Разные времена здесь вспоминаются, палитра событий очень большая! А любая из миниатюр может «притянуть» ваше внимание, вызовет желание рассмотреть новость гораздо глубже и полюбить замечательную науку «историю»!
Эти стихи были написаны в школьные годы и являются первой осмысленной попыткой поэтического взгляда на сложный и противоречивый мир.
В книге известного писателя-мариниста капитана 1 ранга Владимира Шигина представлены литературно-документальные очерки о героях Черноморского флота XVIII–XIX веков. Среди героев книги капитан плавбатареи капитан 2 ранга Веревкин, выдержавший в одиночку тяжелейший бой со всем турецким флотом и оклеветанный недоброжелателями. Командир канонерской лодки капитан 2 ранга Сакен отказавшийся от сдачи в плен и взорвавший себя вместе с кораблем. Покорител
Сегодня мы почти ничего не знаем о службе и жизни моряков российского парусного флота, слишком много времени прошло с тех давних времен. Именно этой теме и посвящена новая книга известного отечественного писателя-мариниста капитана 1 ранга Владимира Шигина «Господа офицеры и братцы матросы (служба и быт моряков русского парусного флота)». О службе офицеров и матросов, о командирах кораблей и об адмиралах, о том, как и чему учили будущих флотоводц
Жизнь многих поколений народа эльтов посвящена служению Богу Снегов, исполнению пророчества. Поисковики уходят за указанным поисковой нитью предметом в чуждый мир лодов. Что будет, когда исполнится пророчество и эльтам явится их Бог?
Яна и Маргоша приглашены своей знакомой Ритой Вербянской в шикарный подмосковный пансионат, окруженный соснами и почти отрезанный от мира снегами. Повод прекрасный – юбилей начальника Риты, президента холдинга Самсонова. Но страх и паника охватывают гостей после того, как во время пикника был найден повешенным на березе вице-президент Дмитрий Антонов.Следствие начинается… Выясняется, что почти все гости в разное время видели таинственную женскую