Скучный диалог в темноте.
– Кто здесь?! Кто?!
– Я, кто же ещё…
– Андрей? Ты?
– Да. Я…
– Почему нет аварийного освещения?
– Откуда я знаю. Разобраться надо.
– А у тебя самого всё хорошо?
– Лучше и быть не может. Немного ушибся, но это мелочи. Сам-то как?
– Наверное, плохо…
– Точнее.
– Ног не чувствую, будто нет их.
– Ты погоди, Эд, попробую добраться до тебя.
– Темно же, хоть глаз выколи.
– Ты говори, Эд, я по твоему голосу попробую сориентироваться.
– А что говорить?
– Да что хочешь… Только не молчи.
– Ты далеко от меня?
– В штурманской, где же мне ещё быть.
– И ничего она, не помялась?
– Да вот, щупаю понемногу… Есть кое-что, но это не страшно… Чёрт!..
– Что случилось?!
– Головой ударился. Сейчас попробую определить, обо что так треснулся… И посветить не чем. Фонаря нет. Балка какая-то или штанга… Эд, ты почему замолчал?
– Заболели что-то…
– Ноги?
– Не пойму… Вроде бы ноги и вроде бы нет.
– Ерунда. Сейчас доползу, и разберёмся в чём дело…
– Ты ещё доберись… Кстати, Алик не отозвался?
– Нет, как видишь… Вернее, как слышишь. Кротам в земле и то легче, чем нам!
– Как ты думаешь, что могло случиться? Мы упали?
– Вряд ли… Слышишь, Эд, я, кажется, застрял.
– Застрял?
– Похоже, что переборку заклинило. Немного до пола не дошла… Но в такую щель мне не пролезть.
– Плохо дело…
– Ты как там?
– Терпимо…
– Ноги не сильно болят?
– Нет, не беспокойся.
– Крови нет?
-Не знаю. Я пошевелиться не могу. Прижало чем-то… И рука зажата, а другая, кажется, сломана…
– Какая сломана?
– Правая…
– Чёрт!
– Опять ударился?
– Да нет. Просто обидно, что помочь тебе не могу. Я немного отдохну, а потом попробую в другом месте пробраться. Только теперь, в этой неразберихе, и не поймёшь, где верх, а где низ находится.
– Так ты считаешь, что мы не упали?
– Не должны. Орбита у "Малыша" нормальная, все расчёты трижды перепроверялись. Эд, а ты до этого ничего не слышал?
– Мне показалось, где-то что-то лопнуло, а потом всё завертелось…
– Я тоже слышал нечто подобное. Скорее всего – взрыв.
– Взрыв?! Ты уверен?
– Уверен.
– Значит Алик погиб?
– Был бы жив, отозвался.
– А отчего взрыв произошёл?
– Андрей, ты задаешь мне массу вопросов, а я ни на один не могу дать точного ответа.
– Если был взрыв, значит, наблюдатели с седьмого спутника видели вспышку?
– Взрыв мог быть и внутри. Корпус "Малыша" довольно крепкий. Рассчитан на приличное давление, как снаружи, так и внутри. Поэтому вспышки могло и не быть, а вот от корабля остался один лишь корпус, а внутри всё разворочено.
– Как же мы теперь, Андрей?
– Ничего. Как говорил мой отец: живы будем – не умрём. Времени у нас еще хватит. Оглядимся, вернее, ощупаем, разберемся, может быть, что-нибудь сумеем придумать.
– Мне бы твой оптимизм…
– Не раскисай, Эд, ещё не всё потеряно. Сейчас, дальше начну дорогу ощупывать. Потерпи…
– Потерплю, чего уж там.
– Тут так всё перемешано, перебито, что собственной штурманской не узнаю. Раньше с закрытыми глазами мог пройти и ничего не задеть, а теперь куда ни сунусь, везде острые углы.
– Ты осторожней, пожалуйста. Как бы сам не попал в мое положение…
– Не попаду… И не из таких переделок выбирались. Кажется, нащупал аварийный люк… Только бы его не заклинило.
– Чего так кряхтишь? Тяжело?
– Тут не только закряхтишь… Тугой, зараза?
– Не открывается?
– Да, зажало чем-то…
– Скорее всего, заблокирован.
– Нет, не должен. Автоматика без энергии не работает. Перекосился и не может открыться,
– А если он сплавился?
-Тебе в голову какие-то странные мысли лезут, Эд. Если бы люк сплавился, то вместо нас с тобой угольки перекатывались…
– Мы же в скафандрах высшей защиты.
– Ну и что! Они не помогли бы. Кстати, кто надоумил Алика заставить нас одеть скафандры?
– Не знаю… Предчувствовал, наверное, плохой исход, вот и заставил.
– Ничего, эпилог у нас будет счастливым…
– Опять пробуешь открыть?
– Да. Вроде бы двигается… Так… Ещё немного…
– Не надорвись.
-Не говори глупостей… Уф! Кажется, открылся. Ненамного, правда, но ничего, мне пролезть хватит…
– Ты где теперь?
– В аварийной шахте. Главное, чтобы она целой была. Если где-нибудь её сплющило, то всё – застряну…
– Выползешь?
– Попробую, конечно, но лучше, чтобы всё было гладко.
– Сколько времени прошло?
– Не знаю. Часы куда-то делись… А в темноте биологические часы обычно сбиваются и начинают врать. Но я думаю, минут сорок уже прошло.
– Интересно, нас ищут?
– Кто будет искать? Через пять часов, если "Малыш" не ответит контрольному автомату седьмого спутника, тогда только там забеспокоятся. А пока – жди…
– Но, если была вспышка?
-Тогда, конечно, пораньше… Подождём – увидим, вернее, услышим. Между штурманским и твоим отсеком большое расстояние?
– Сейчас прикину… Метров сорок…
– Ага, значит я где-то рядом с тобой. Ничего не заметно?
– Какие-то вибрации в корпусе…
– Это я локтями стучу. Сейчас люк поищу… Он тут, рядышком, наверное.
– Он изнутри открывается?
– Из шахты тоже должен. Чего-то никак рукоятку нащупать не могу.
– Не торопись, ещё успеешь…
– Кто тебя знает… Ты мужик скрытный. Лежишь сейчас, наверное, кровью истекаешь, а мне не говоришь.
– Да нет, не истекаю.
– Ну, ну. Это хорошо. Только плохо, что люк найти не могу. Должен же он где-то быть?
– Должен, наверное…
– Конечно, должен… Ага… Нашёл! Его изнутри вышибло, словно порванный какой-то. Но пролезть можно. Только не уверен, в твой ли я отсек попаду.
– Наверное, в мой…
– Какой-то маленький. И баки вокруг… С водой, что ли? Или с кислородом?..
– С водой… Ты в отсеке через два других от меня.
– М-да… Год до тебя добираться буду.
– Отдохни… Я уже ближе, чем раньше.
– Это точно.
Кроваво-красный пульсирующий комок, имеющий знакомые очертания, неожиданно появился из темноты и забился перед глазами.
«Где я мог его видеть?» – мелькнула мысль.
Словно реагируя на это, комок стал отодвигаться дальше, всё также непрерывно дергаясь. Темнота вокруг него понемногу прояснялась, образуя неясный, неопределённый силуэт, и вдруг громкий крик, скорее вопль, резанул по ушам, и всё внутри замерло от ужаса…
– Ло – ого – о – о – в!
Темнота сразу пропала, и появился лежащий в нелепой позе человек, со страшной, развороченной раной в груди, где бился кровавый комочек сердца. Лица лежащего не было видно. Только часть щеки и торчащее ухо. Голова стала медленно поворачиваться, и опять завибрировал в ушах вопль, больно ударил по натянутым нервам:
– Лого – о – о – о – в!!!
Алексей дёрнулся и проснулся. Мурашки продолжали суетливо бегать по его спине.
«Опять приснился!» – мрачно подумал Логов. Заложив руки за голову, он уставился в потолок, по которому ритмично перекатывались тёмные волны. По мысли живохудожников оформивших номера в гостинице "Лесная фея", где Логов остановился, такие «живые потолки» должны помогать посетителям быстрее уснуть. Но Алексею, после каждого увиденного кошмара, никакие «живые потолки» не помогали. И каждый раз он вспоминал ту проклятую неудачную экспедицию на Ганимед, крупный спутник Юпитера, где погиб Валька Дымов. Они вместе учились в институте, вместе попали в группу Миллоша, и в первой же экспедиции с их участием Валька погиб. Погиб глупо, нелепо: сорвался со скалы, во время шутливых гонок между членами экспедиции. Забыли, что космос шуток и глупостей не прощает… Следом за Валькой в узкое ущелье, куда он упал, бесшумно посыпались огромные глыбы льда. А потом Валька закричал… Почему он звал Логова, никто не мог понять. Через полчаса его откопали. Мёртвого. Скафандр оказался сильно порванным. Вальку добил холод. На корабле, когда кое-как содрали с Вальки скафандр, Логов увидел развороченную грудь, с торчащими белыми рёбрами, и среди них тусклый красный комочек, который, оттаяв, вдруг неожиданно дёрнулся. И это надолго врезалось в память Алексея. Он побаивался тёмных мест и помещений. Почему-то всегда казалось, что там лежит Валька с окровавленным сердцем в груди. Но он обычно появлялся во сне. Сначала часто, затем всё реже и реже.
