Из записок Николая Устиновича Марченко
Здесь только правда и ничего кроме правды.
Охромел я как раз после третьего развода, видать женская ненависть сыграла свою роль, да так неудачно упал с мотоцикла, что раздробил коленную чашечку – нога после этого стала плохо сгибаться. Помыкался я помыкался…работу, скажу я вам, хромому найти трудно. А бывшие жёны шипят: алименты на детей давай, змей ползучий..Вот так из-за хромоты из человека я превратился в змея! А деньги вынь да положь – дети есть хотят. И когда мне предложили место ночного сторожа на кладбище, я даже не раздумывал.
Городок наш небольшой, можно сказать, достаточно средний; вокруг сопки и хвойные леса, на Мытовой горе есть несколько древних курганов, которым за тысячу лет, ну а кладбище прямо на окраине. Правда окраина эта самая, что ни на есть мерзкая, запустение: кирпичные руины, сараи, лачуги..всё это бывший посёлок, прозванный в народе Нахаловкой. Город с другой стороны стал домами да магазинами прирастать, а сюда только покойников везли. И что интересно, раньше их прямо на кладбище трамвай доставлял, рельсы проложены по кладбищу чуток не до середины, где и заканчивались тупиком. Так среди могил и пролегли, но потом начальство решило (а может местный салтыков-щедрин в газету наябедничал), что непорядок это, трамвай отменили, а на рельсы рукой махнули, вот они и ржавеют до сих пор. И верно, у нас ведь как: сегодня на нём покойников везут, а завтра, глядишь никто не помер, и начальник, измученный вечными жалобами, крикнет: а давай его, рыжего дьявола, на линию выпускай!..А гигиена где?..Моют его после или нет, одному Богу известно. В общем, усопших теперь колёсным транспортом доставляют. На машинах, а если кого из деревни, бывает и на телегах везут.
Зовут меня Николай, мужчина я, можно сказать, поживший. Отвечу тем, кто считает меня старым: я с первого раза ниткой в иголку попадаю. Архалык, маленький степной городок, поезд там всего две минуты стоит – это моя родина. Служил на флоте, однажды сам утопленника из воды вытаскивал, потом пожарником работал, повидал обгорелых и всяких таких..так что кладбищем меня не испугать. Наоборот, думаю..тишина, покой, летом соловьи в черёмухах поют; буду на лавочке сидеть, закаты там, да рассветы встречать, я с детства люблю на облака смотреть. Правда, когда отчим умер, его мёртвого боялся; он как из тюрьмы вернулся первым делом меня до полусмерти избил. Потом уже, войдя во вкус, так и продолжал дальше бить, но как-то без охотки, а так: попался на глаза, ну значит сам виноват. Я как раз тогда в пятый класс перешёл. Но всё это дела давно прошедших лет.
Приступил к работе, неделя, другая, а всё никак втянуться не могу. Городок-то хоть и не очень большой, а кладбище ого-го, люди мрут как мухи. С древних времён сохранилась тут могила некоего попа Филимона, аж 17 века! Так они с с матушкой и лежат под одним камнем. Люди специально поглазеть на неё приходят. Опять же, старинная церковь Стефана и Симеона Богоприимца, при кладбище, точнее кладбище при ней, просто с годами роли поменялись; стоит теперь с выбитыми окнами, давно не служит. Последний батюшка, отец Лавр, шагнул с колокольни в вечность, хотел “аки птица” по воздуху летать. Даже и ямку на земле показывают куда он упал, грузный, видимо, был служитель да, увы, не божий угодник…Но не мне судить.
Давненько оно случилось, старожилы и те плохо помнят, но вот другие говорят никуда он и не падал, а попросту колоколом его придавило. Может и так, только после этого причт разбежался, а церковь в полное запустение пришла: и своды её, алтарь полуразрушенный, ризница – всё паукам да летучим мышам досталось. Расплодилось их жуть. Ну а сам отец Лавр приходил с того света, будто бы видели, как он в облачении ночью лампадки в храме зажигает; поди разбери, может не принимали его там за грехи или ещё что, вот он и взялся за старое. Только однажды огоньки пропали, ну и разговоры эти сошли не нет.
А теперь если кто по покойнику читать заказывает, вызывают бывшего семинариста Трофима. Мужик он хоть и нестарый, но угрюмый и седой, как в побелке испачканный, однако отчитывает истово, глаголет на совесть – всю ночь, как заведённый псалмы выкрикивает, ажно мурашки по телу; не человек – адамант веры, но с алчным начальством не сошёлся, да…Они хотели, чтобы он им с каждого покойника отступные платил – четвертную, а Трофим на дыбы, ну и нашла коса на камень. И распустили про него слух, что якобы, в городской церкви он украл ящик с пожертвованиями, а здесь подкладывает усопшим в гроб “Протоколы сионских мудрецов”, глупость конечно, но кто-то по недомыслию и поверил.. Вот такая злоба в людях сидит и всем правит.
Теперь дерево. В старой части кладбища растёт дерево, наполовину гнилое, неизвестно когда его расщепила молния, и на коре стали проступать лики покойников.
Они как бы выдавливаются изнутри ствола таинственной силой. Хотя, кто знает покойники ли это, никаких могил рядом нету, дерево стоит само по себе на отшибе, поодаль от кладбища, за ним болото.
Может это никакие и не лики, а просто природа учудила; если один видит там бородатых стариков, то другой (похоже, по грехам своим) ничего не видит, просто морщинистый ствол и всё. Некоторые насчитывают на коре чуть ли не 50 лиц.
Я правда с трудом разглядел только одно). Какой-то дед с усами и бородой смотрит на тебя, как на грешника.
Сказывают, что здесь чуть ли не во времена Стеньки Разина, стоял скит, а на месте болота было чистое тростниковое озеро, но налетели разбойники, рассчитывая поживиться деньжатами, да ничего не нашли и со зла порушили, пожгли скит, а насельников поубивали.
И вот на этом пепелище, на костях убиенных, и выросло это дерево, да такое странное, что и породу его не берусь определить: листья вроде бы как у вяза, а по стволу в самый раз дубу быть.
Народ сюда тропинку протоптал будь здоров, многие приходят поглядеть на лики мучеников; ахают конечно, как без этого, да говорят, кто-то ещё и исцеление получает.
Я, правда, во всё это не верю, люди чего только не навыдумывают, чтобы жилось им нескучно.
Есть и ещё одна “штучка”, это здание кладбищенской администрации. Спроектировал и строил его некий сумасшедший и богатый пан поляк, по своему польскому вкусу и разумению, и вышел этакий мрачный замок из тёмного кирпича в готическом стиле с башенками по углам. Говорят, строил он его, как будущий пороховой завод, тогда как раз война с французом намечалась. Война кончилась, поляк умер, а замок, хоть и недостроенный – остался. Ну, а от ясновельможного пана тоже осталось кое-что..отчество Юзефович на усыпальнице, написанное по латыни; фамилия и имя не сохранились.
