День первый
На дороге к курорту Санья
Владивосток-Харбин-Пекин-Санья и обратно.
Время действия:27 декабря
Направление: Владивосток-Санья
Действующие лица: четыре туриста, я и сын.
Лицо, от имени которого ведётся повествование. Я, Ирина, руководитель группы, которая везёт туристов на курорт Санья через весь Китай.
Транспорт: исключительно наземный. Автобусы и поезда. На обратном пути – воздушный, незапланированный
Принимающая сторона: Китайская турфирма «Жемчужина востока»
27 ДЕКАБРЯ. ВЛАДИВОСТОК.3 ЧАСА УТРА
Я встретила двух туристов в дверях автобуса и вручила подарочки от Примавтотранса. В коробочках было по бутылке чистой воды и сухарики. Нам выдали несколько коробок с подарочками-пайками, чтобы мы раздали этот паек своим туристам. Сын остался недоволен, а я обрадовалась, я очень люблю неожиданные подарки. В дальнейшем, на самом трудном отрезке пути, Суйфэньхэ-Харбин, эти простые подарки ой, как нам пригодились! То, что путь будет нелёгким, я почувствовала ещё с первых минут. В Уссурийске подсели двое туристов -Марина и Саша. К воротам границы подъехали вовремя, дело было, как уже говорилось, перед новым годом и поэтому автобус был заполнен лишь на четверть. Границу прошли почти без происшествий, но после этого везение кончилось. Марина шла по списку последняя, и я попросила ее забрать списки. Но пограничник на китайской границе не захотел отдавать список. На этом списке была печать русской таможни и должна была красоваться печать китайской. Но повторяю, список не отдали. Марина сказала об этом руководителю группы, то есть, мне. Перейдя границу, я бросилась к представителю встречающей стороны. Китайский юноша по имени Слава, долго что-то доказывал пограничникам, а потом велел нам грузиться в автобус. На резонный вопрос, что же будет со списками, Слава не ответил. Вид у Славы был довольно заносчивый, гребень волос, торчащих на голове, придавал ему сходство с петухом. Парень лишь посоветовал успокоиться и предоставить решать ситуацию ему, Славе. Я успокоилась, но после того как автобус тронулся, вновь подступилась с расспросами к юноше. Слава сказал, что списки якобы неправильно оформлены и поэтому их арестовали на границе. Но, он, Слава, берётся разрулить эту проблему и к тому моменту, когда группа будет возвращаться, все будет в порядке. Прямого автобуса до Харбина не было, поэтому добирались на перекладных. На достаточно небольшом отрезке, Дунин – Суйфэньхэ, мы умудрились три раза пересесть из автобуса в автобус. Ещё не было и двенадцати часов дня, а все уже безумно устали. А ведь путь к вожделенной цели только начинался. Когда приехали в Суйфэньхэ и высадились из очередного автобуса, оказалось, что до отхода автобуса, который будет везти туристов, и нас с сыном, до Харбина, осталось десять минут. Ехать предстояло шесть часов. Представив этот бесконечный путь, мне, пардон, захотелось в туалет. В туристических проспектах, зазывающих доверчивых туристов в Китай, с гордостью подчёркивается тот факт, что все общественные туалеты в Китае – бесплатные и в них царит чистота, доведённая до стерильности операционной. Тихо играет музыка, мерцают мраморные стены. Как я узнала из дальнейшего путешествия, обстановка в туалетных комнатах, в крупных городах Китая, соответствовала тому, что было написано в проспектах. Но Суйфэньхэ не был крупным городом, не был он и мелким. Суйфэньхэ был городом особенным. Он был городом авантюристом. Он был похож на Остапа Бендера. И в нем было все особенное, включая туалеты. Китаянка – переводчица была недовольна задержкой. Ей, как и всем переводчикам, отправляющим группы с русскими, хотелось побыстрей посадить туристов в автобус и забыть о них, потому что на подходе ее ждала следующая группа с лохами-туристами. Но я не очень-то обращала внимание на недовольство переводчицы. И та в бешеном темпе двинулась к зданию автовокзала. Подгоняемая переводчицей, я влетела в здание автовокзала, волоча за собой сына, и подбежала к туалету. Но неожиданно путь мне преградила взявшаяся невесть откуда китаянка в синем ватнике. Объявив, что туалет платный, она потребовала с нас десять юаней. Я тут же пересчитала,5 юаней – соответствовали 25 рублям. Сделав эти нехитрые вычисления, я хотела возмутиться, таких цен не позволяли себе даже российские воротилы туалетного бизнеса, но, перехватив нетерпеливый взгляд переводчицы, махнула рукой и вытащила деньги. Суйфэньхэ – это город, регулярно посещаемый россиянами. Некоторые уже давно чувствуют себя в этом городке, как дома. Но вернёмся ко мне, уплатившей деньги, и стоящей сейчас посреди китайского туалета. Дорогу к кабинке туалета преграждала лужа немалой глубины. Обойти ее не представлялось возможным. Судя по всему, деньги были потрачены зря. В этом туалете никогда не ступала нога уборщицы.
ВСЕ ЕЩЁ 27 ДЕКАБРЯ. ХАРБИН. ОКОЛО 18 ЧАСОВ ВЕЧЕРА
Хотя от Суйфэньхэ до Харбина мы ехали всего лишь шесть часов, мне этот путь показался вечностью. Вот тут и пригодился маленький подарочек от Приморавтотранса. Беготня туда-сюда отняла время и, минутки, чтобы купить хоть какой-то еды, в дорогу, не хватило. Возвращаясь бегом в автобус, я с тоской оглянулась на лоток со всяческой китайской снедью, но притормозить возле лотка переводчица мне не дала. Впрочем, на этот раз, она поступила абсолютно правильно, автобус уже отъезжал, и впрыгивать нам с Кириллом пришлось чуть ли не на ходу. В автобусе был телевизор, и на протяжении всего пути по телевизору крутили какой-то китайский фильм с примесью мистики. В главной роли был Джеки Чан. В Харбин въехали уже в сумерках. Я была уже несколько раз в Харбине и поэтому узнала то место, где нас высадили. Автобус газанул и уехал, а вмиг замершие туристы остались дрожать во внутреннем дворе автовокзала. Нас никто не торопился встречать. Пассажиры китайцы разошлись, а стайка, трясущихся от холода русских, стояла на месте. Туристы вопросительно смотрели на меня. Я раз за разом набирала номер телефона, но на том конце провода просили проявить терпение и подождать. По-китайски это звучало примерно как: « Выпучи». Время шло, а встречающих все не было видно. Я ещё несколько раз набрала номер, но результат был все тот же. Стоя во внутреннем дворе автовокзала, я все больше и больше чувствовала на себе, что же это такое, холод по-харбински. На термометре было минус двадцать. Если бы на месте наших героев оказались сибиряки, привыкшие к температуре минус сорок, то погода, стоявшая на дворе, вероятно, показалась бы им сущей весной, но наши героини и герои были из Владивостока. Из города, где минус десять градусов – это уже событие, а минус пятнадцать – глобальная катастрофа в местном масштабе. В общем, туристы замёрзли моментально, а харбинцам, судя по всему, было хоть бы что. Они шли в тоненьких курточках, без шапок и перчаток, счастливые и довольные. Кирилл начал роптать. Ребёнок на удивление легко перенёс тяжёлый путь. Не ныл и не возмущался, хотя дорога была довольно тяжёлой, но здесь мальчик уже не выдержал. И не мудрено. Было безумно холодно, и этот холод пробирал до костей. Я по-прежнему звонила и громко ругалась. Время шло, но группу никто не спешил встретить и препроводить в тёплое помещение. До поезда Харбин-Пекин оставалось три с половиной часа. Наконец перед отчаявшимися туристами возник тщедушный китаец Миша, в лёгкой кофте нараспашку. Неизвестно чем бы кончилось бесконечное ожидание на продуваемом всеми ветрами внутреннем дворе Харбинского автовокзала, если бы Миша не узнал меня. В прошлый раз, когда я возила группу в Пекин, Миша тоже был представителем встречающей стороны. Доведённые до белого каления туристы накинулись на Мишу. Китаец оправдывался, объясняя задержку тем, что, якобы, телефон руководителя группы, то есть, меня, был вне зоны доступа. Правда это или нет-это осталось неизвестным. У измученных людей не было ни сил, ни желания что-то выяснять. Они хотели пить, есть, и чтобы было тепло. Миша как мог выполнил пожелания туристов. Место, куда отвёл туристов Миша, называлось довольно интересно – ресторан «Брежнев». Однако внутри это была просто забегаловка с двумя маленькими зальчиками. Помещение не отапливалось совсем, но после улицы туристам показалось, что в помещении очень тепло. Сущая Сахара, которая, впрочем, через несколько минут превратилась в Антарктиду. Туристы скинули верхнюю одежду и очень быстро пожалели об этом. Повторяю, в ресторане было холодно. Хозяин видимо экономил на отоплении. Принесли меню. Я знала, что ужин каждому туристу положен из расчёта тридцать юаней и поэтому очень удивилась, когда Миша предложил туристам заказывать все, что душе угодно. Душе угодно было все. Особенно водку и пиво, которые входили как бесплатное приложение к ужину. Меню в ресторане было на русском языке. Круглый стол был мгновенно заставлен блюдами. Изголодавшиеся люди крутили круг, на котором стояли блюда, с упоением. Запив ужин горячительными напитками, мужчины раскраснелись. Я не пью, и поэтому, в отличие от остальных, мне было очень холодно. Вероятно, тепло, для хозяина ресторана, было ненужной роскошью. Изголодавшиеся в дороге люди, поглощали блюда с завидной скоростью и в огромных количествах. Даже Кирилл, которого дома невозможно было уговорить что-либо съесть, кушал с аппетитом. Ужин закончился и тут туристы с удивлением узнали, что, по мнению Миши, они сами должны заплатить за свой ужин. Было непонятно, то ли китаец изображает дурочка, считая русских простофилями, то ли он искренен в своём заблуждении. Я переменилась в лице и попыталась, сначала спокойно, объяснить Мише права и обязанности туристов, выезжающих за границу, но Миша был глух к доводам рассудка. Понадобилось много криков, угроз, потрясания программой и другими документами, пока, наконец, Миша не согласился, что ужин для туристов уже проплачен. В своё оправдание Миша сказал, что спутал нашу группу, с другой группой, которая заранее, ещё во Владивостоке, отказалась от ужина. Оправдания были слабенькие и никто в них не поверил. Только разобрались с ужином, возникла другая проблема. Миша отказался селить группу в штабной номер, мотивируя это тем, что до поезда осталось два часа. Трагикомедия под названием «Мы не позволим нарушать свои права» плавно перетекла во второе действие. Доведённая до предела наглостью китайской турфирмы, и, в частности, Миши, я несколько минут лишь беззвучно открывала рот как вытащенная на лёд рыба и лишь успокоившись, открыла папку с документами, достала программу пребывания и стала доказывать, что туристы имеют права не только на бесплатный ужин, который, конечно, не был бесплатным, но и на то, чтобы хоть на час почувствовать себя человеком. То есть умыться, и отдохнуть с дороги, в номере гостиницы. Справедливость победила. Правда, пока шли переговоры, чуть не перешедшие в боевые действия, время ушло, и в гостиницу идти было уже поздно. Перед туристами извинились и выдали компенсацию в юанях. Это было не совсем то, о чем мечтали сейчас, грязные и уставшие, люди, но делать было нечего, и мы смирились. Передохнув минут пятнадцать в холле гостиницы «Кунь Лунь», где нас так и не поселили, туристы, под предводительством Миши, потопали на железнодорожный вокзал, где их ждал поезд, следующий рейсом «Харбин-Пекин». В холле гостиницы стояла огромная ёлка, вокруг неё сновали дети, которые приехали в заснеженный Харбин из жаркой Саньи. Они проделали тот путь, который только предстояло сделать мне и моей команде. Дети были одеты в большие, не по росту, куртки. Вероятно, там, откуда они приехали, никогда не видели снега и мороза. Судя по всему, куртками, с детьми, кто-то поделился. Дали на прокат. Дети бегали вокруг ёлки и захлёбывались от восторга, предвкушая зимние забавы и удовольствия. Я грустно смотрела на детей и вспоминала слова незабвенного Остапа Мария Ибрагима Бендера: «Киса, мы лишние на этом празднике жизни». На протяжении последующих двух недель, я повторю эти слова вслух и про себя, неисчислимое количество раз.
