Татьяна Москвина - Страус – птица русская (сборник)

Страус – птица русская (сборник)
Название: Страус – птица русская (сборник)
Автор:
Жанры: Критика | Публицистика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2010
О чем книга "Страус – птица русская (сборник)"

«Страус – птица русская» – сборник «пестрых рассказов об искусстве и жизни» от Татьяны Москвиной, известного журналиста, критика, прозаика и драматурга. Ее пристальный взгляд привлекли последние фильмы («Царь», «Алиса в Стране чудес», «Утомленные солнцем-2»), театральные и книжные новинки («Т» Пелевина, «Лаура и ее оригинал» Набокова), питерские пирожные и московские железные дороги, речи политиков и даже мясо экзотической птицы, появившееся на столичных рынках.

Бесплатно читать онлайн Страус – птица русская (сборник)


О чем шелестят листочки

Верните пирожные, гады!

Если я люблю (а я люблю) эклеры фабрики «Север», это не значит, что я тоскую по тем временам, когда кремлевские старцы киванием дрожащих голов вводили войска в Афганистан. Почему-то считается, что советские ценности положено брать все вместе, как когда-то набор продуктов к празднику. Хочешь, чтоб дворники вернулись? – отрекайся от свободы слова. Желаешь ребенка на лето сплавить в государственный лагерь? – опускаем железный занавес. Бесплатное образование понадобилось? – это у нас выдают только в связке с единым политднем и психушками за инакомыслие.

Ну почему?! А-у-у-а! – как пела Земфира.

Не хочу я менять свободу слова на корзиночку с кремом и повидлом, а хочу сперва насладиться корзиночкой с кремом и повидлом, а потом блаженствовать, распоряжаясь свободой слова.

А не получается.

По-моему, мало кто обращает внимание на удивительную национальную особенность: наши самые главные кондитерские предприятия не просто сохранились, но до сих пор живут под своими советскими именами. Фабрика имени Н.К. Крупской, «Север» и «Метрополь» в Петербурге, Бабаевская фабрика и «Ударница» в Москве. До сих пор можно купить старинные чудеса – «Мишку на севере», шоколад «Вдохновение», трюфели и монпансье. Кондитеры наши работают весьма достойно, одна беда – просматривается тенденция заменять старое новым по линии пирожных.

Ищу заветную корзиночку с масляным кремом – на прилавках какая-то гадость. Корзиночки с белковым кремом, например. Или с размокшей курагой. Господа, корзиночка из песочного теста с курагой не является пирожным! Это суррогат для бухгалтерш малых предприятий, которые решили с понедельника сесть на диету и во вторник закономерно ощутили глубокую грусть. В среду съедается вот это самое безобразие с курагой, после чего тоска становится уже непреодолимой, и в пятницу с криком «А пропади оно все пропадом!» в дело идет половина (лучший случай) торта «Прага».

Кондитерские изделия, пришедшие к нам вместе с демократией, не менее отвратительно-причудливы, чем она. У них идиотские названия – например, «Графские развалины». Может, кому-то и повышает аппетит мысль о том, что останки неведомого графа удачно выражены с помощью белкового крема, посыпанного хлопьями третьесортного шоколада. Мне нет. Я – принц Гамлет, герой драмы бытия, я желаю связать распавшуюся связь времен. Поэтому «Метрополь» – это булочки со сбитыми сливками, «Север» – это эклеры, буше, трубочки, «картошка» и венец творения, перл перлов – корзиночка! Почему к этому в нагрузку обязательна руководящая роль КПСС, я не понимаю. Уж конечно, товарищ Сталин не потерпел бы никаких «графских развалин» и при нем торжествовали бы исключительно корзиночки с кремом, может быть названные «Победа» или «Заря», неважно. Но я не хочу получить мои корзиночки с таким обременением и робко интересуюсь, нельзя ли обрести свое скромное обывательское счастье как-нибудь полегче, без исторических мучений?

Я понимаю драму, которая происходит на наших кондитерских фабриках. Там сидят технологи, разумеется, «из бывших», потому что какие еще сейчас могут быть технологи, и тихо держат классический ассортимент – основу разумного и вкусного потребления. А к ним на голову сваливаются директора, разумеется, «из новых», потому что какие еще сейчас могут быть директора, и начинается петрушка, исчерпывающе охарактеризованная великим Мюллером Леонида Броневого: «Они все фантазеры, наши шефы, им можно фантазировать, у них нет конкретной работы». Новый директор начинает петь об инновациях, необходимых «в наше время, когда…». А в наше время женщины находятся в состоянии паники, поэтому сидят на диете и лихорадочно листают глянцевые журналы, дабы понять, что же нравится Тарантулу, без которого никак (пока) не получается плодиться и размножаться. И в консервативный кондитерский рай вторгается ад местного идиотского гламура.

Теперь важен не вкус пирожного, а то, что так волнует обезумевшую потребительницу, – как она/оно выглядит. Отсюда фальшивый блеск белкового крема, все эти бездарные и бессмысленные разноцветные обсыпки, затейливая форма при слабом и примитивном содержании и пр.

Ведь как выглядит эклер? Просто и прекрасно, как Петропавловский собор. Его нельзя улучшить, дополнить, потому что он совершенство. Эклер невозможно реформировать, его можно только воплотить в реальность, как платоновский эйдос, чистую идею вещей. Такова же корзиночка с ее классическими пропорциями теста, джема и крема. Подменить хоть один компонент в этой композиции – все равно что поменять колонны у Исаакиевского собора. Но как раз над классикой сегодня и принято издеваться, и деструктивные тенденции культуры постепенно доползли до невинного оазиса чистейшего профессионализма, до кондитерского рая, где до сих пор не баловались преступным авангардизмом!

Вот – начали. Хожу по городу, ищу свою корзиночку, напоминаю сама себе питерского сумасшедшего, который входит в магазин военторга и спрашивает, в каком году вышли «Четки» Ахматовой. Нет, они, мои любимые пирожные, еще есть, как еще есть всё хорошее на этом свете, но, чтоб его отыскать, требуется особое «грибное счастье», то есть удачливость в находке, интуиция, фарт…

Главное, какую малость ищет человек! А вот. У нас такая земля, что хорошее малое обязательно связано с большим гадким. Никак не добиться автономии.

Хожу и шепчу сердито:

Закрыты мне в космос дороги,
И райский проект на земле
Свернули бессильные боги
И скрылись на помеле.
У двери гламурного ада
Кричу я в бесстыжие рожи:
«Отдайте пирожные, гады!

Снежное шоу

Я прекрасно помню, как в школе нам рассказывали о жизни древних людей, которые так страшно боялись природы, что рьяно поклонялись ей, для чего были выдуманы разнообразные боги.

Рассказ велся в тоне ласковой беззлобной насмешки над несчастными, у которых в их глухое первобытное время просто не было альтернативы. Они не знали, что поклоняться надо не природе, а товарищу Ленину, товарищу Сталину и коммунистической партии.

Действительно, товарищ Ленин с товарищем Сталиным и коммунистической партией являлись таким стихийным бедствием, что перед ним померкли все старомодные природные катаклизмы. Ни одному землетрясению, ни одной чуме и холере не удалось ликвидировать столько народу, сколько удалось строителям коммунизма.

Но вот Отечество вышло на новый виток своего беспримерного развития в никому не известном направлении. И поведение архаических народов, трепетно обожествлявших природу, как-то явно придвигается все ближе и ближе.

И не только к Отечеству.

Смотрю новости, как пишут на секонд-хендах, – «из стран Европы». Там ударил снегопад. И вдруг вижу до слез знакомые картинки: переполненные вокзалы с ревущими детьми, усталые замученные люди, орущие в телекамеры на произвол чиновников, согбенные фигуры, еле бредущие из-под очередной катастрофы…


С этой книгой читают
Новой книге Татьяны Москвиной, наверное, могло бы подойти название романа Джеймса Джойса «Портрет художника в юности». Но Москвина – писатель своевольный и гордый, чуждый постмодернистским играм и сомнительным заимствованиям. «Жизнь советской девушки» – прежде всего ее автопортрет на неброском ленинградском фоне 60–80-х годов прошлого века, выписанный с той беспощадной тщательностью, которая выдает автора как последовательного приверженца русской
Великая и смешная, грозная и трогательная «Россия женщин» написана автором в пародийной манере «иронического детектива». Историк Анна Кареткина расследует самоубийство публициста Лилии Серебринской. Судьба приводит Анну из Петербурга в Москву, из Москвы – в космос, где человек спорит с Богом о своей доле, а затем – в провинциальный посёлок, где сама жизнь даёт прямые ответы на проклятые вопросы.
«Культурный разговор» – новая книга писателя, театрального и кинокритика Татьяны Москвиной – о проделках доктора арт-хауса, последнем танго интеллигента, одной абсолютно счастливой жизни… Иными словами, о современном кино, театре и литературе: «Тринадцатый апостол» Дмитрия Быкова, фильмы «Экипаж», «Трудно быть богом» и «Контрибуция», телесериалы «Орлова», «Тихий Дон» и «Родина», спектакли «Трамвай “Желание”» в МХТ и «Алиса» в БДТ; беседы с Олегом
Сборник статей блестящего публициста, литератора, драматурга Татьяны Москвиной, напечатанных в газете «Pulse Санкт-Петербург», – оригинальная летопись новейшей истории России.
«…Творения Ломоносова имеют больше историческое, чем какое-нибудь другое достоинство: вот точка зрения, сообразно с которою должно издавать их. Ломоносов не нужен публике; она не читает не только его, но даже и Державина, который в тысячу раз больше его имеет прав на титло поэта; Ломоносов нужен ученым и вообще людям, изучающим историю русской литературы, нужен и школам…»
«…Брошюрка «О жителях Луны» написана одним из этих остроумных кощунов и приписана знаменитому Гершелю. Наш переводчик, помнящий, как было принято за истину «Гулливерово путешествие», обрадовался новой истине такого рода и поспешил передать ее русской публике…»
Драма В. Гюго «Бургграфы», о которой преимущественно идет речь в заметке, по справедливому замечанию исследователей его творчества, представляет «пример падения таланта писателя, пошедшего по ложному пути». Белинский был прав, подвергнув критике ее искусственные построения. Подвергает критике Белинский и один из принципов романтической поэтики Гюго: о совмещении «прекрасного» и «уродливого».
В самом сжатом очерке Белинский дал здесь изложение истории немецкой классической философии от Канта до Гегеля и распадения его школы. Еще в 1841 г. он писал: «Я давно уже подозревал, что философия Гегеля – только момент, хотя и великий». Видя историческую заслугу «левой стороны гегелизма» «в живом примирении философии с жизнию, теории с практикою», Белинский вместе с тем отмечает «великие заслуги в сфере философии» Гегеля. Белинский особое внима
«Про наших златоустовских сдавна сплетка пущена, будто они мастерству у немцев учились. Привезли, дескать, в завод сколько-то немцев. От них здешние заводские и переняли, как булатную сталь варить, как рисовку и насечку делать, как позолоту наводить. И в книжках будто бы так записано…»
Русский сказочник Павел Петрович Бажов (1879–1950) родился и вырос на Урале. Из года в год летом колесил он по родным местам, и в Уральском краю едва ли найдется уголок, где бы ни побывал этот добытчик устного речевого золота и искатель самородных сказаний. Везде-то он с интересными людьми знался, про жизнь слушал и во все вникал. День и ночь работал сказочник. И на белых листах распускались неувядаемые каменные цветы, оживали добрые и злые чудов
К могущественной ведунье обращается Маришка со своей сокровенной мечтой – стать самой красивой на селе. Но тёмная сила потаённых желаний коварна. Опасна бабка Зинаида, которую за глаза кличут ведьмой.
Третья история об обратном оборотне. Хэм и Василий Петухов отправляются на поиски древа жизни – без его плодов Хэму грозит гибель. А проводником у них загадочный знаток тропинок в сказочных царствах – некий Максим Константинович, в котором проницательный читатель, конечно, узнает кое-кого, прежде чем автор раскроет эту тайну. А чем закончится этот поход сквозь мир арабских, европейских и, конечно же, русских сказок – кто знает…