ГУЛАГ! Это мрачная страница из истории советской России. Сколько уже написано и сказано о том времени жестокой тирании. Свидетели той мрачной поры – это сотни тысяч людей, невинно осуждённых, как, якобы, врагов народа, остались в холодной земле Севера и Востока России.
А молох ГУЛАГа был столь вселенских масштабов на пространствах всей России, что физически было истреблено, помимо, старых большевиков и духовенства, целое сословие – казачество. Их истребляли целыми станицами, выселяя их в дикие, необжитые места, где они исчезали бесследно, или гнали на каторги откуда возврата уж не было. Но были еще штрафные вагоны, вагоны для смертников. О таком вагоне пойдет рассказ очевидца, старого большевика, оказавшегося там без суда и следствия.
Художественно обработанный рассказ очевидца, пионера колхозного движения на Дальнем Востоке, и ляжет в основу повести «Судьба казака». В своем рассказе о вагоне для смертников было упомянуто о казаке, с которым свела его судьба.
Отец мой, бывший казачий офицер воевавший в Красной армии, был репрессирован. Где и каким образом он был подвергнут репрессиям не известно. Известно только то, что он оставил свой партбилет, отказавшись раскулачивать казаков-середняков. Со слов близких, он вернулся вскоре, так что в 1932 году у него родилась первая дочь. В последующие годы он будет строить довоенный БАМ, а позднее будет строить поселок Ключи под Ключевской сопкой на Камчатке.
Судьба моего отца и «Судьба казака» тем символична, что эти судьбы могли бы дополнить последнюю ненаписанную главу из жизни Гр. Мелехова. Известно, что М. Шолохов в силу ряда причин того смутного того времени не смог сказать всей правды о печальной судьбе казачества. А судьбы всех казачьих офицеров заканчивались трагически через ГУЛАГ.
«Судьба казака» – это всего лишь Эпилог к книге «Жизнь казака», которая готовится к изданию.
Шли роковые для России 30-е годы…
Стране, едва оправившейся от смутного времени революции, от разрухи Гражданской войны, волею вождя был навязан его курс партии по строительству социализма.
Оппозиция, среди которой было немало старых большевиков, известных в партии, из тех, кто готовил и делал революцию под руководством Ленина, потом отвоевывал Советскую власть в Гражданскую, была против по многим вопросам. Зрела серьезная угроза планам вождя. К этому следует добавить, что «масло» в огонь раздоров в свое время внес Ленин, опубликовав в газете «Правда» от 1921г. заметку о невозможности построения социализма в России без Госкапитализма. Шагом к этому стал НЭП, отвергнутый позднее вождем.
Теперь вождю отступать было некуда. Оставалось одно: уничтожить оппозицию. И эта цель – и в этом вождь не сомневался – оправдала любые средства. Он начал с раскола партии на лояльность его курсу строительства социализма. Как обычно присягала Россия на верность очередному царю. В деле раскола партии в кумиры вождь взял деяния царя Алексея Михайловича по расколу православной – тогда святая святых Руси – веры. В основу раскола просвещенный по тем временам царь положил принцип, кажется, китайских мудрецов: разделяй и властвуй! Принцип этот, кстати, потом ляжет и в основу всего государственного строительства в России. К этому принципу прибегнул и вождь.
Раскол веры ослабил тогда авторитет Церкви, и царь мог теперь беспрепятственно начать строить государство по своему образу и подобию на единовластии. А сама церковь с тех пор окажется в услужении власти и уже не сможет помешать в последующем наложить на русский народ крепостное рабство.
Царь, расколов веру, ослабил церковь и лишил ее быть защитницей народа. Вождь сделал то же. Он расколол святую святых народа – его партию. Она, ослабленная, перестала быть партией народа, теперь она не выражала его интересы. Словом, партия оказалась во власти вождя – как, в свое время церковь оказалась во власти царей после раскола – и теперь ему уже ничто не мешало строить режим по собственному образу и подобию на страхе бывшего холопа царской России, утверждая единовластие, отбросив сомнения и предупреждения Ленина о невозможности строительства социализма в России.
Царь нещадно расправился с мнимыми раскольниками веры. Вождь расправлялся с мнимыми раскольниками партии, по-восточному, куда более изощренно. Работало безотказно, проверенное временем, – «слово и дело». Вождь ничего не изобретал: все новое – это было еще не совсем забытое царское старое. Во всем он исходил из принципа: хороший враг – мертвый враг. Непримиримых оппозиционеров из старых партийцев он уничтожит физически в первую очередь. За ними последуют все те, кто был свидетелем его дореволюционного ничтожества. Теперь он бог на земле, он солнце, – а на солнце не должно быть пятен! Для всех же сомневающихся и неблагонадежных вождь запустит машину вселенского размаха по уничтожению «врагов народа», врагов его власти – Гулаг!
Колесо этого молоха обильно смазывали кровью… «Врагов народа» находили повсюду, даже на других материках. Ко двору, как говорится, пришелся и «главный буревестник революции» Горький. Теперь уже истребляли неугодных, гнали их на каторгу и в ссылку под его «молитву»: «Кто не с нами – тот против нас». Он стал духовным отцом террора в стране: «Если враг не сдается, то его уничтожают», – советовал писатель. Почему же он стал заложником нового строя? Так ли уж было безвыходно автору «Жизнь Клима Самгина»?…
Врагов на Руси никогда не жаловали
Масштабы террора росли. Гулаг, эта машина смерти, едва справлялся. Бесконечные вереницы этапов переполняли лагеря и каторгу, так что молох истребления, так называемых «врагов народа», захлебывался, работал на пределе.
Однако оппозиция не отступала. Она понимала, что построить на лжи и страхе можно лишь режим диктатора. Ведь, если социализм построить невозможно без Госкапитализма, так что же тогда строит вождь?
Это была горькая правда. Этого не мог не осознавать вождь, как и всех ее последствий. Но было уже поздно. Да и кто на переправе меняет коней.
Грохотом будней великих строек вождь убеждал своих врагов по партии, что и без Ленина, мол, мы построим социализм.
Но пророчества гения сбылись, и мы, наши читатели, стали свидетелями краха режима под названием социализм.
Трагедия свершилась. Революция 1917г. всего лишь потрясла цивилизованный мир, но не могла разрушить, то, чего зримо уничтожить было нельзя, тот столп, на котором стояла Империя, – Имперский дух! А вот зримым выражением этого духа было и будет, – пока будет жив имперский дух, – самодержавие. Когда власть и толпа, стоящая у трона, по одну сторону, а народ – по другую. А потому народ, как ты его не ублажай, всегда будет в оппозиции к любой власти.
