Ничто не предвещало дурного.
Гвендолин перебирала свой скромный гардероб, размышляя о том, что тот безнадёжно отстал от моды. Иногда в пансион попадали журналы, так что судить об этом прискорбном факте можно было со всей очевидностью. Но для того, чтобы встретиться с подругами, которым, как и Гвен, предстояло вот-вот покинуть пансион, годился любой из её нарядов. На счастье девушек, к выпуску требования к старшим ученицам упростились, и вместо того, чтобы, зевая, сидеть на занятиях, те могли спокойно собраться в предназначенной для досуга общей гостиной, поболтать и помечтать о грядущем, которое пока рисовалось далеко не в тёмных тонах.
Гвендолин была уже в дверях, когда ей доставили письмо.
«От дядюшки!» – преждевременно обрадовалась она и тут же распечатала конверт с надеждой обнаружить внутри хрусткую купюру. Та действительно наличествовала, однако вместе с деньгами лежало письмо, прочитав которое, Гвен не удержалась от вскрика. Уж чего-чего, а такого она от опекуна не ожидала – во всяком случае, так скоро.
«Гвендолин! – гласило послание, написанное экономным мелким почерком. Никаких тебе «милая Гвен» или «дорогая племянница». – Ты уже совершеннолетняя и получила достойное образование, на которое я, надо заметить, не поскупился. В последнем письме ты заявила, будто собираешься, дабы возместить мои убытки на твоё обучение, поступить на службу гувернанткой или учительницей. Однако я не могу позволить тебе позорить меня этим. Я считаю, что каждая девица, пока в её голове не завелись неправедные мысли или, упаси высшие силы, пустые мечтания, должна выйти замуж. Что ты и сделаешь в ближайшее время. Жениха я уже подыскал. Он довольно богат и знатен, если тебя интересует его положение. К тому же, твой будущий супруг настолько благороден, что даже отказался от приданого, которое я собирался тебе выделить».
Девушка всхлипнула. Рука с зажатым в ней письмом безвольно свесилась с подлокотника стула, на который Гвендолин рухнула, поражённая внезапным известием. Прямо сейчас все её любовно выпестованные мечты превращались в клочки бумаги, которые сгорали в пламени, становясь пеплом.
– Нет! – вслух произнесла Гвен, поднимаясь на ноги. – Я не дам такому случиться! Я что-нибудь придумаю и непременно выкручусь!
Она выбежала в коридор и тут же столкнулась с возвращавшейся в их общую комнату соседкой. Идея даже не заставила себя ждать! Гвендолин нетерпеливо втянула подругу в спальню, закрыла дверь и для надёжности припёрла стулом, чтобы их не застали врасплох за крамольной беседой.
– В чём дело? – соседка недоумевающе захлопала глазами.
– Прочти! – Гвен сунула уже изрядно помятое письмо ей под нос. – Вот что я сегодня получила!
– О, мои поздравления! Какая удача! Ты скоро станешь невестой, и тебе совсем не придётся работать!
– Удача? А меня он спросил?
– Но, Гвен… – растерянно произнесла подруга. – Я думала, ты рада. Любая бы обрадовалась на твоём месте!
– И ты? – прищурилась Гвендолин.
– Конечно!
– Отлично, тогда займи моё место!
– Что?!
– Посмотри, как всё замечательно складывается, – принялась уговаривать её Гвен, всё больше преисполняясь восторгом при мысли о том, как вовремя появилась у неё эта задумка. – Дядя не навещал меня ни разу и понятия не имеет, как я выгляжу. А ещё у нас почти одинаковые имена – ты Гвенда, а я Гвендолин. Потому мы можем не забывать оборачиваться, когда нас позовут.
Должно быть, воспитательнице, когда-то поселившей их вместе, это казалось забавным. Да и внешне девушки были похожи. У Гвендолин, хрупкой и невысокой, было милое личико, ещё не утратившее детской округлости, каштановые с рыжеватым отливом волосы, светлые глаза и россыпь веснушек на щеках. Гвенда переросла подругу на дюйм, волосы её были немного рыжее, фигура – чуть плотнее, а глаза – карими, но эти отличия – сущие мелочи, особенно для того, кто никогда не видел ни одну из них.
– Ты сама сказала, что не отказалась бы быть той, кому адресовано письмо, – продолжала убеждать Гвендолин. – Вот я и предлагаю поменяться. Ты под моим именем отправишься к дяде и выйдешь замуж за его кандидата, а я под твоим поеду туда, куда тебя назначили на работу. Ты же мне все уши прожужжала о том, как тебе не хочется работать учительницей и возиться с сельской ребятнёй!
– Ты сошла с ума! – испуганно выпалила Гвенда. – Твой дядя догадается и выставит меня вон!
– Не догадается! Мы так долго прожили в одной комнате, что ты всё про меня знаешь. У нас даже почерки похожи, да и не зря же мы учились расписываться фамилиями друг друга.
– Но почему ты сама не хочешь?! – всплеснула руками подруга.
– Я никогда не думала выходить замуж так рано. Сначала собиралась поработать. И самое главное – если я стану чьей-то женой прямо сейчас, то могу не закончить свою книгу.
– О-о-о! – Гвенда закатила глаза. – Так и знала, что ты это скажешь!
– Супруг может решить, что написание романов – недостойное для женщины занятие. И потребует, чтобы я сожгла рукопись, чего я просто не переживу! А ещё я уверена, что ни один мужчина, даже самый богатый и знатный в королевстве, не сравнится с моим героем!
– Гвендолин Фолстейн! – вскричала Гвенда. – Твой герой – ненастоящий! Он никогда не пригласит тебя на танец и, уж тем более, не поведёт к алтарю! Всё закончится тем, что ты останешься старой девой, а, если твою историю возьмут в печать, то даже имени твоего на обложку могут не поставить! Попомни моё слово!
– Ну и пусть! Зато ты будешь счастлива! Только представь, Гвенда Грин, сейчас ты на пороге невероятной удачи и сама можешь выбрать свою судьбу. Стать сельской учительницей или женой обеспеченного человека. Ну же, соглашайся!
– Кажется, теперь и я начинаю сходить с ума вместе с тобой…
– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Я буду хорошо работать, вот увидишь! Стану жить просто, тихо и спокойно, а долгими вечерами дописывать свою книгу. И, конечно же, мы будем обмениваться письмами.
– Так вон оно какое – искушение! – прошептала Гвенни, прижимая ладони к раскрасневшимся щекам. – А я-то думала, про него только в романах пишут. О, Гвендолин, скажи, что ты пошутила!
– Я совершенно серьёзна, – заверила её Гвен. – Не упускай свой шанс! Сама знаешь – у покровительницы удачи волосы летят впереди неё, а не позади, так что за них не ухватишься, поздно будет.
– А если жених – настоящий альд?
– Вполне возможно.
– И молод, и хорош собой?
– Не исключено.
– Но ты всё равно от него отказываешься!
– Зато ты можешь согласиться! А если… Если тот мужчина окажется каким-нибудь ужасным чудовищем, обещаю, я приеду и расскажу правду. Но надеюсь, всё сложится хорошо, и ни ты, ни я даже думать не станем о том, что могли бы идти каждая своим путём. Мы перехитрим судьбу, Гвенни!
