…Старое кладбище в Зеленогорске утопало под ворохом желтых листьев. Ими была засыпана и могила Павла Владимировича Виттенбурга. Я начал было их убирать, но потом подумал – зачем? Час-другой, и их будет еще больше… Так бывает и в жизни, когда кажется, что держишь время в руках, а оно течет своим путем. Говорят, жизнь прожита не зря, если остались память и гордость за прошлое. Огромный валун-надгробие пристально смотрел на меня, будто хотел поделиться своими соображениями на этот счет.
Увы, повстречаться с Павлом Владимировичем мне не довелось. Он родился во Владивостоке, считал этот город близким своей душе, занимался здесь геологическими исследованиями, отметив в книге желание «приложить свои скромные знания на пользу изучения родного мне края»[1]. Он увековечил на карте немало имен своих коллег-первопроходцев. Скромность была одним из качеств характера знаменитого геолога. Зато теперь ни одна серьезная публикация о Владивостоке не обходится без ссылок на его труд о геологическом строении полуострова Муравьёва-Амурского и архипелага Императрицы Евгении. Не в честь ли этой императрицы такое же имя получила младшая дочь геолога, Евгения Павловна Виттенбург? Именно в ее сердце продолжает жить душа отца.
Много лет прошло с тех пор, как я в первый раз постучал в дверь скромной питерской квартиры на улице Блохина. Так началась наша дружба с Евгенией Павловной. Несмотря на разницу в возрасте мне всегда казалось, что мы ровесники. С ней легко и говорить, и молчать. Ее суждения о людях и событиях точны и оригинальны. Мы часто спорим, но больше соглашаемся. Хотя она частенько сетует на возраст, молодые глаза говорят о неиссякаемой жизненной энергии. Она не пробивала новых путей в неизведанных краях, как это делал отец, но стала настоящим первопроходцем в поисках материалов его биографии и описания противоречивой и трагической эпохи, на которую пришлась жизнь родителей и ее самой.
Меня всегда поражало умение Евгении Павловны органично вплетать в повествование факты из архивных документов и свое личное отношение к прошлым событиям. Ей удалось побывать и во Владивостоке, побродить по Косому переулку, где прошло детство отца. Город расположен на сопках, которые диктует направление улиц. Многие из них сбегают с вершин прямо к морю, символу открытого пространства, безудержной мечты о дальних далях. Вот и этот небольшой переулок молодого тогда Владивостока, где формировались интересы и мечты Павла Виттенбурга, стал для него первой ступенькой к крупным исследованиям и научным открытиям.
Каждый по-своему понимает, что значит быть интеллигентом, наполняя это слово тем, что ближе его душе. Для меня ярким примером подлинного интеллигента является Евгения Павловна. Несуетливая, терпеливая, работящая, она унаследовала от родителей крепкий характер и твердые нравственные устои и считает своим долгом передать память о них потомкам. Она притягивает к себе незаурядных людей. Это совершенно не означает, что надо быть ученым или профессором музыки, чтобы познакомиться с ней. Главное иметь такой же, как у нее, интерес к жизни, быть увлеченным человеком, готовым поделиться находками с другими. В прошлом не раз удавалось быть участником таких вечеров, когда после интереснейших разговоров все усаживались вокруг рояля и слушали игру Евгении Павловны. Ее пальцы бегали по клавишам, а мысли уносили куда-то далеко. Как жаль, что в последнее время дела и суета мешают таким встречам!
Представляю, как Евгения Павловна садится за старинный письменный стол в своей комнате, берет пачку родительских писем, перечитывает одно, другое… Мысленно заглядываю через ее плечо, пытаясь понять, о чем сейчас пойдет речь: об отце как педагоге, университетском профессоре, или о его исследованиях за Полярным кругом. А может, дочь описывает работу Павла Владимировича в Якутской комиссии? На первый взгляд повествование о П.В. Виттенбурге выглядит суховато, трудно даже представить, что автор имеет личное отношение к тому, о чем пишет, но за каждым фактом скрывается важное событие в жизни известного геолога. Тщательность исследования, скрупулезность в освещении событий определенно говорят об отличных способностях автора как историка.
Биография Павла Владимировича Виттенбурга еще не дописана, и я уверен, что исследователи, возвращаясь к ней, не забудут и о дочери ученого. Недаром в книге, посвященной Владивостоку, Виттенбург писал «…каждый ответ порождает целый ряд новых вопросов, для решения которых необходима дальнейшая работа и дальнейшие наблюдения»[2].
Амир Хисамутдинов, доктор исторических наук, профессор Дальневосточного федерального университета (Владивосток)
Дорогой читатель! Ты держишь книгу, повествующую о положении ученых в Академии наук через призму судьбы ученого-геолога, занимавшего ответственные должности в Академии, Павла Владимировича Виттенбурга, написанную его дочерью Евгений Павловной Виттенбург. Автором прослежена эволюция академии от самостоятельного научного центра, каковой она была до революции, к зависимой от власти, в которой ученые старой фармации заменялись учеными, «тесно связанными с революционными массами».
«Разнообразие и напряженность научной жизни Академии наук в 1920-е гг. несравнима с какими-либо иными годами. Необходимость преодолеть невежество и бескультурность народа побудила подавляющее большинство ученых к кипучей деятельности в различных направлениях, что мы видим даже на примере одной жизни молодого ученого Павла Виттенбурга» (Е.П. Виттенбург).
На первых порах старая профессура как могла в тяжелейших условиях Гражданской войны, послевоенной разрухи и голода старалась соответствовать своему предназначению – просвещению широких народных масс. Это проявилось в широком развитии краеведения по всей стране. Содержанием этого благородного движения было расширение внешкольного естественнонаучного и гуманитарного образования. Вскоре это движение стало опасным проявлением самостоятельности, свободомыслия и инициативы и было уничтожено (1928 г.), ее деятели репрессированы.
В этом смысле заслуживает пристального внимания практика открытой в 1919 г. П.В. Виттенбургом Лахтинской экскурсионной станции с Музеем природы в опустевшем «замке» графа А.В. Стенбок-Фермора на берегу Финского залива под Петроградом. Ученые, участвовавшие в работах подобных экскурсионных станций, работали практически без вознаграждения, рассматривая свое участие как общественное служение.
Поражает тот творческий порыв, энтузиазм ученых в первые годы советской власти, откликнувшихся на необходимость изучать природные ресурсы страны. Здесь уместно упомянуть работу Якутской комиссии, призванной комплексно изучить естественно-производительные силы Якутии. Начавшиеся в 1925 г. исследования были свернуты в 1930 г. М.К. Аммосов, инициатор привлечения ученых, был вскоре репрессирован, как и ряд ученых, принимавших участие в Якутской экспедиции.
