Синоптики сообщают, что такой снежной зимы не было уже тридцать лет, а температура воздуха не опускалась так низко вот уже как десять лет.
В приюте №1043 готовятся к Новому году, директор, раз за разом проверяет своих подопечных, воспитатели в последний раз репетируют с детьми песни. Должны приехать из городской администрации смотреть утренник и директор, Лидия Григорьевна, хочет произвести исключительно положительное впечатление.
Предпраздничную суматоху прервал дверной звонок, открывший дверь охранник внёс в дом маленький свёрток.
– Кто это у нас тут? – Лидия Григорьевна взяла у охранника свёрток и развернула. Женщина улыбнулась тому, кто был закутан в пелёнки. – Чудесная девочка. Красавица какая. Что же за мамаша тебя на морозе бросила? Валерия Игоревна, возьмите девочку, накормите и переоденьте. Мы должны её оформить.
– Лидия Григорьевна, а что же, в полицию сообщать не будем? – Охранник удивленно смотрел на начальницу.
– Тихон Николаевич, – женщина с сожалением посмотрела на мужчину, – да кому мы нужны в этой полиции. Вот мамаша в минус тридцать пять в двух пелёнках бросила, даже не подстелила одеяло, зачем же нам её искать.
– Было у нас сто двадцать пять детей, а станет сто двадцать шесть, – с улыбкой сказала воспитательница, подмигнув малышке, – только ведь тебе и имя надо придумать.
Директор, одев на нос очки, долго смотрела на девочку.
– Смотрю на неё и радостно мне на душе, – наконец сказала Лидия Григорьевна, – пусть её зовут Рада.
– А фамилию дадим Зимина, – поддержала начальницу Валерия Игоревна.
– Вот так и оформим.
Лидия Григорьевна, конечно, слукавила, и в полицию она обратилась. Вот только смысла не было, развели руками, почесали голову и мамашку не нашли.
Воспитательница унесла ребёнка в медицинский кабинет, где медсестра её стала осматривать.
– Прекрасная здоровая девочка, – сделала заключения Вита, – судя по развитию и параметрам ей около трёх месяцев. Что нужно этим кукушкам не понимаю, когда оставляют детей с пороками как-то можно оправдать, но ещё больше не понимаю вот таких, которые бросают здоровых детей. Зачем же вообще рожать, если всё равно выкинешь?
– Ой, и не говори, Виточка, – Валерия Игоревна села на кушетку, – они бросают, а нам потом воспитывай и ведь жалко так всех, но ведь каждого не заберёшь домой.
– Да такая смышлёная у нас не задержится, – усмехнулась медсестра, когда малышка потянула её палец в рот, – быстро её в семью определят.
– Директриса дала ей имя Рада.
– Вечно она навыдумывает, – недовольно сказала Вита, – я бы назвала её Бажена.
– А ты выдумщица, конечно, – рассмеялась Валерия Игоревна, – раньше у нас были Ани да Мани, а теперь вот Рады да Бажены.
Вита смотрела на малышку заворожённым взглядом, девочка улыбалась ей и «говорила» на своём космическом языке. Она не стала говорить воспитателю, что дала бы ей такое имя, потому что давно его приготовила для своей не рождённой дочери, в переводе это имя означает «желанное дитя», а ребёнка Вита желала всем сердцем, но долгожданная беременность всё не наступала и они с мужем перестали пытаться. За семь лет работы в детском доме через кабинет Виты прошли, наверное, все дети, но сердце дрогнуло только на малышке, которая сейчас засыпала на её руках…
– В любом случае, как бы мы её тут не называли, приёмная семья даст своё имя, – закончила разговор Валерия Игоревна, – Виточка, уложи её, а я на утренник побегу, а то мои там весь зал разнесут, ты же их знаешь.
Вита отнесла ребёнка в крыло с малышами и по дороге благодарила Бога, всех Ангелов и заодно городскую администрацию за то, что им позволили соединить Дом малютки с приютом. В их огромном здании полным полно коридоров, и администрация приняла решение, что они смогут разместить всех, и никто не будет друг другу мешать.
– Кто это тут у нас?
К Вите подошла молодая девушка, которая укладывала малышей спать.
– Бросили на пороге, представляешь? – Девушки обменялись злыми взглядами. – Почему так несправедливо всё? Юль, вот ты мне скажи, почему такие, как её мать, рожают, как кошки, а мне не удаётся уже вот девять лет?
– Виточка, да всё будет у тебя, какие в твои годы?
Юля уложила малышку в кровать и накрыла одеялом. Девушки сели пить чай.
– Годы-годы, Юлька, мне ведь скоро двадцать девять, потом тридцать. – С грустью говорит Вита.
– Кто-то в твоём возрасте даже не задумывается о детях, – мудро поддержала её Юля.
– Не задумываются, потому что здоровы, думают, что как только захотят – всё получится. А я, Юль, каждый раз свои анализы пересматриваю, и уже даже врачи не понимают, почему у меня так происходит.
– А Тимоха у тебя что говорит?
– Да что он может говорить, – махнула она на неё рукой, – он всё о земном. О деньгах, о том, что квартиру бы взять побольше, да о том, чтобы машину новую купить. Не хочет он детей, Юль, не хочет…
Юля всем сердцем сочувствовала подруге, но не понимала, как может ей помочь. Да и нужна ли помощь той, которая прекрасно осознаёт, что если она здорова, то проблемы у мужа. А он сдавать анализы и лечиться не хочет. Ему не надо. Ему проще сказать, что проблема в ней, и она слушает, зацикливается и продолжает пить таблетки, убивая свой организм дальше.
Юля в очередной раз прошла мимо каждой кроватки, чтобы убедиться, в том, что каждый малыш спит и укутан.
– Смотрю на них и не понимаю, – с грустью говорит девушка, – чистые ангелы, в чём же они провинились?
– А через несколько лет какая-нибудь из этих мамаш родит себе нового ребёнка и заживёт счастливо, – со всей скопившейся злостью сказала Вита.
Две девушки сидели за столом, и пили чай, каждая погружённая в свои мысли, объединённые одной жизненной позицией – у каждого ребёнка должна быть семья и у каждой семьи должен быть ребёнок.
– Юль, ну а у тебя как дела?
– А я лучше всех, ты же знаешь! – С задором ответила ей подруга.
Вита посмотрела на девушку и улыбнулась. Юля для неё была примером неугасающего оптимизма.
– Виточка, я так счастлива, что сбежала от этой семейки, – она тихонько рассмеялась, – вот ведь как бывает, замуж выходишь, смотришь – мужик, а в жизни то семейной посмотришь и думаешь: «Господи, да куда я смотрела? Что мне делать теперь с этим ребёнком?» Вот и жили мы, я, он, да матушка его. А оно мне надо? Бежала я оттуда, как святая!
