После долгой затяжной зимы, дремучий лес, подогреваемый теплым светом весеннего конопатого солнца медленно просыпался. На белоснежных опушках зачернели проталины, обнажая прошлогоднюю пожухлую листву и бурую траву. По лесу весело зажурчали торопливые ручейки, а перезвон птиц теперь слышался даже в самой отдаленной глухой чаще.
Юркие белки вовсю резвились на еще усыпанных снегом ветвях, стряхивая его на молодого человека, который заснул прямо под деревом, облокотившись о толстый ствол. Наконец он проснулся и зашевелился, вспугнув зверьков. Утренний голубой воздух был так ядрен и свеж, что Ярон закашлялся когда вдохнул его полной грудью. Он стряхнул с лица снег и прислушался к шуму леса – криков преследователей и лая собак не было слышно. Постояв ещё немного у края оврага, разминая затекшую ногу Ярон наконец двинулся дальше. Яркая лисья шапка, добротно сшитый медвежий полушубок и кожаные сапоги, отороченные черным мехом, выдавали в нем человека из одного из местных племен расселившихся в междуречье, а отсутствие мешка с провиантом, говорило о том, что он покинул свое селение в крайней спешке.
Ночью волки не трогали Ярона, лишь подозрительно посматривали в его сторону зелеными огоньками из темноты, чувствуя к нему какую-то необъяснимую симпатию. Зато к группе людей с собаками и факелами, спешившими догнать беглеца, они проявили крайнюю агрессивность: сопровождая их воем и рычанием, и даже спровоцировали драку с собаками. И если бы не пара стрел, которые в ответ пустили чужаки, они возможно бы напали и на них. Однако за время потасовки Ярон успел уйти далеко и погоня отстала…
Ближе к полудню, беглец набрел на жилище, одиноко стоявшее на краю небольшой опушки. Бревенчатая полуземлянка почти вросла в землю и была покрыта толстой снежной шапкой, из которой в голубую ввысь виетивато поднимался небольшой дымок, а запах жареной дичи приятно защекотал ноздри Ярона. Он удовлетворенно зарычал и поспешил к землянке. Глухой стук разнесся эхом по поляне. Дверь со скрипом медленно отворилась и за ней показалась девушка приятной наружности. Ярон на мгновение опешил – то ли от миловидности незнакомки, то ли от массивного кинжала охотника, которым она игриво помахала прямо у него перед носом. Поняв, что растерявшийся гость не представляет угрозы, девушка улыбнулась и движением руки пригласила Ярона зайти. Косяк двери был так низко расположен, что ему пришлось сильно согнуться переступая порог.
Пол и стены землянки были устланы и завешены множеством шкур, что говорило о том, что жилище принадлежало искусному зверолову. Сложенная из камней печка была раскалена до предела. На камнях с шипением жарились аппетитные куски оленины. Дымоходом служило небольшое окошко, прорубленное над печкой. В углу жилища Ярон заметил добротное снаряжение: лук, несколько колчанов со стрелами и охотничьи дротики. Возможно, он обратил бы больше своего внимания на это, но сейчас его взгляд был прикован к печке с жарящимся мясом. Хозяйка без труда угадала желание своего гостя.
– Иди, ешь…. – предложила она.
Ярон не заставил себя долго упрашивать. Скинув шапку на пол и расстегнув полушубок, он уселся возле печки и поддел ножом запеченный кусок, усиленно дуя на него. Между тем, девушка села рядом и внимательно посматривала своего гостя, пока тот ел. По его виду она определила, что он был благородного происхождения. Ему было не более тридцати зим. Гость был крепок, румян, а проницательные голубые глаза говорили о незаурядном уме. Утолив первый голод, Ярон тоже начал украдкой посматривать в сторону девушки. В отличии от женщин его племени, она не была одета в льняное платье, на ней не было костяных или медных украшений, луночек, браслетов и прочих женских безделушек. Вместо этого хозяйка была одета в грубую, но практичную кожаную куртку и высокие кожаные сапоги. Светлые льняные волосы были спутаны и беспорядочно спадали на плечи. Несмотря на это она была весьма симпатична, молода и казалось уверена в своих силах. Так, изучая друг друга, молодые люди провели некоторое время молча, затем девушка встала и вышла из землянки. Пока её не было Ярон закончил трапезу, лег на шкуры и удобно растянулся. Тут вошла молодая хозяйка с глиняным гляком и подала его гостю. Это была холодная кисловатая бражка, от которой в животе Ярона разлилось приятное тепло. Одобрительно крякнув и вытерев бороду он поблагодарил её и возвратил пустой кувшин. Девушка улыбнулась. Затем она подложила несколько поленьев в печку отчего красные блики от огня веселей заиграли на бурых медвежьих шкурах, висящих на стенах хижины. Гостеприимная хозяйка села у огня и принялась что-то шить костяной иглой. От этой домашней умиротворяющей картины Ярона потянуло на сон. Он положил голову на мягкие шкуры и уже через минуту погрузился в глубокий сон…
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
