- Вить, перестань! Я так не могу…
Спинка дивана не казалась мне уже такой мягкой, а кабинка
изолированной. На соседнем диване обжимались Света с Валерой. Он вовсю уже мял
ее грудь через тонкую ткань блузки, периодически ныряя рукой под коротенькую
юбку. На столе извивалась Лариса, исполняя для своего бойфренда причудливый
танец, состоящий в основном из нарушенной координации сильно пьяного человека.
Ее парень (забыла как его зовут) довольно лыбился и зазывно хлопал, поощряя ту
расстегнуть очередную пуговицу на платье.
- Солнышко, я так хочу тебя, - снова потянулся ко мне губами
Витя. Взгляд его помутнел и размазался от просто огромного количества
спиртного, выпитого за вечер.
- Не здесь же! – брезгливо скинула со своей груди его
влажную руку.
- Ты меня заводишь… - снова полез он ко мне.
Пришлось перейти к более решительным действиям и отпихнуть
его уже ощутимо, так что он потерял шаткое равновесие и повалился на диван.
Вот уж не думала, что день рождения Светы может превратиться
в банальную попойку. А все так хорошо начиналось, пока тосты не стали слишком
частыми, а шутки все более плоскими. В итоге все переросло в оргии, где трезвая
и уставшая я была явно лишней.
- Достала ты меня уже, фригидная с*ка! – исподлобья взирал
на меня в стельку пьяный и жутко злой Витя.
- Что?
- А то!.. Недотрога чертова! Да сдалась ты мне! Не нравится,
вали отсюда!..
Он еще продолжал что-то говорить, но я уже не слушала.
Валить, так валить. Только вот ни слез моих, ни уговоров он не дождется. Встав
из-за стола и протиснувшись мимо продолжавших лизаться Светы с Валерой, я
добралась до вешалки, без лишней суеты взяла свой жакет и чинно выплыла из
кабинки в оживленный зал. Именно в тот момент Виктора я вычеркнула из своей
жизни окончательно и бесповоротно. Если парень позволяет себе говорить такое
девушке, пусть и будучи при этом в стельку пьяным, значит он дерьмо человек.
На улице я полной
грудью вдохнула теплый воздух весенней ночи и бодрым шагом направилась к одному
из такси, что дежурили возле бара в ожидании клиентов. Я свободна! Как я вообще
могла встречаться с этим человеком почти год? И как же замечательно ощущать
себя избавившейся от него!
- Куда едем? – спросил меня водитель, лицо которого мне
показалось жутко усталым, даже вымотанным. Бедняга. Тяжек хлеб таксиста.
Крутить баранку сутками напролет… не позавидуешь.
- Домой, - бодро откликнулась я и назвала адрес на другом
конце города.
- Через зеленку, значит, - все так же угрюмо кивнул он.
Да уж. Моя теория о воздействии ауры дала сбой. Я верила,
что настроение человека наполняет ауру вокруг него, попав в которую, другой
человек заражается. То есть, попав в ауру веселья, можно развеселиться самому,
грусти – можешь начать грустить и ты ни с того ни с сего. Хотя уже через пять
минут я поняла, что теория действует. Просто аура водителя оказалась сильнее
моей. Под воздействие попала я, чувствуя, как все труднее становится сдерживать
зевоту, и глаза так и норовят закрыться.
Город закончился и началась заповедная зона. По обеим
сторонам извилистой дороги темнел лес. Фары такси выхватывали небольшой участок
впереди, а лес, как ни старалась, рассмотреть не могла. Знала только, что
смешанный он и густой, что водятся в нашем заповеднике лоси, лисы, кабаны и
зайцы. А сейчас, наверное, они все спят в своих норах. Как же хочется
вздремнуть, буквально несколько минут… Ненадолго прикрою глаза, чтобы отдохнули
после трудового дня. Все же, сегодня пятница, да еще и конец месяца. На работе
был форменный дурдом с плановой отчетностью. А еще этот недоумок устроил мне
шоу в баре…
В первый момент я ничего не поняла, а потом сразу же
накатила боль. Грудную клетку что-то сдавливало, воздуха не хватало. Ног я не
чувствовала, по лицу текло что-то теплое и липкое. И сознание… оно стремительно
ускользало. Как я ни старалась сфокусировать зрение на толстом стволе дерева,
проглядывающегося через разбитое лобовое стекло, картинка размазывалась все
сильнее. Пыталась выдавить «Помогите», но получился лишь протяжный стон, а во
рту сразу же появился привкус крови.
Я умирала. С четкостью осознавала это остатками разума,
который все еще теплился в моем истерзанном теле. Водителя рядом не было.
Видно, от удара о ствол дерева его выкинуло через лобовое стекло. Надеюсь, ему
повезло больше. Все это я фиксировала сквозь призму мучительной боли, мечтая об
одном, чтобы все побыстрее закончилось.
Когда раздался скрежет металла и дверь с моей стороны
оторвало от машины, я уже практически не понимала, что со мной и где нахожусь.
Это была та грань, когда еще не умер, но и уже не живешь. Последнее, что
запомнила, темный силуэт, и как меня касаются чьи-то руки. А потом накрыло
новой волной боли, и сознание, наконец-то, покинуло мое тело. А может быть, это
душа вылетела из него, как невесомое перышко, подхваченное порывом ветра.
***
Пахло благовониями и еще чем-то незнакомым. Я силилась
открыть глаза, пока не поняла, что на них что-то лежит. Хотела поднять руку и
потрогать, чем же это мне их залепили, но и этого мне не позволили.
- Очнулась, девица? – раздался откуда-то старческий голос.
Даже не поняла, далеко или близко от меня говоривший. – А вот двигаться тебе
пока нельзя, - приблизился голос и руки моей коснулись чьи-то теплые пальцы, возвращая
ее на что-то твердое. – Кости еще не все срослись. Полежи еще денек в лубке.
Голову мою аккуратно приподняли и к губам прижали что-то, из
чего в рот полилась теплая и немного вязкая жидкость, чем-то напоминающая
микстуру, только в непозволительно большом количестве.
- Пей и спи, - гипнотически произнес голос, и глаза мои,
которые я все еще силилась открыть, снова заволокло сонной дымкой, в которой и
растворилось так и не успевшее проясниться сознание.
Следующее пробуждение оказалось более удачным. Мне удалось
открыть глаза и рассмотреть небольшую комнатку, в которой находилась. Ну
рассмотреть – громко сказано. По всей видимости, стояла ночь. На каменной
стене, в которую первую и уперся мой взгляд, был закреплен одинокий факел, в
скудном свете которого я и рассматривала довольно убогий интерьер, состоящий из
моего ложа, деревянного стола, уставленного разнообразными склянками, и длинной
скамьи вдоль стены. Потолок был тоже серым каменным и неровным, как и стены.
Сквозь стекло узкого окна просматривалась решетка. Где же я? На больничную
палату это слабо смахивало. А я отчетливо помнила, как попала в аварию, и
кто-то меня спас умирающую.
Предприняв попытку встать, я поняла, что лежу в деревянном
углублении, повторяющем контуры моего тела. По всей видимости, это и есть
лубок, в котором сращивались мои кости. Сколько же времени я тут провела?
