Приготовление к Великому посту начинается вскоре после праздника Богоявления Господня в память о том, что Сам Иисус Христос вскоре после Своего крещения удалился в пустыню для сорокадневного поста, в подражание которому и установлена святая Четыредесятница – сорок дней поста, за исключением Страстной недели.
Великий пост – это спасительное время всеобщего духовного очищения и освящения. Они возможны только при условии совершенного оставления греха, изменения образа жизни, духовного обновления и возрождения. Все это требует подвига продолжительного, тяжелого и упорного, к которому надо подготовлять и располагать себя постепенно. Кроме того, хотя решимость на такой подвиг и постоянство в нем и зависит от человека, но еще более от милосердия Божия возбуждается в сердце и совершается по Его благодати. Поэтому много и с усердием должно молиться, чтобы Господь отверз нам двери покаяния; сокрушил окаменение сердца нашего и возбудил скорбь о грехах, без которой не может быть истинного покаяния; воспламенил сердце наше любовью к Себе, без которой и самое искреннее раскаяние будет не прочно; оживотворил и воскрылил дух наш упованием святым, без которого сердце кающегося было бы подавлено скорбью.
Церковь заранее готовит нас к вступлению во святые и спасительные дни поста и покаяния, стараясь удалить все, что препятствует принести нам истинное покаяние, стараясь научить, как стяжать себе дух умиления и сокрушения сердечного.
Приготовляя верующих к Великому посту, Церковь в своих богослужениях выступает как вождь, благовременным и мудрым словом ободряющий своих воинов перед сражением с врагом. Поэтому в приготовительных службах говорится обо всем том, что может расположить верующих к посту и покаянию. В своих священных воспоминаниях Церковь восходит к первым дням сотворения мира и человека, к блаженному состоянию прародителей и их падению, чтобы показать начало греха и побудить в человеке сокрушение о грехах, а также ко времени пришествия на землю Сына Божия для спасения человека, чтобы обратить нас к Богу.
В продолжение приготовительного времени Церковь приучает верующих к подвигу поста постепенным водворением воздержания. Вначале по уставу полагается сплошная седмица, когда позволено вкушать всякую пищу во все дни; На следующей седмице восстанавливается пост в среду и пятницу; затем и вовсе запрещается вкушать мясную пищу и дозволяется употреблять сырную.
Особые приготовления к Великому посту – древнее установление Церкви. Уже в IV веке святители Василий Великий, Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский и другие составили свои беседы о днях, предшествующих посту.
Неделя о мытаре и фарисее
Седмица сплошная
Первый подготовительный к Великому посту день (воскресенье за три недели до начала поста) посвящен евангельской притче о мытаре и фарисее, которая читается на Литургии. «Рече Господь притчу сию: человека два внидоста в церковь помолитися: един фарисей, а другий мытарь. Фарисей же став, сице в себе моляшеся: Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь: пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего елико притяжу. Мытарь же издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо: но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику. Глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой паче онаго: яко всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется»[1].
Этим воскресным днем за десять недель до Пасхи начинается Постная Триодь[2].
Фарисеи составляли между иудеями древнюю и знаменитую секту. Они хвалились знанием и исполнением устного закона, который, по их словам, был дан Моисею вместе с письменным. Фарисеи отличались тщательным исполнением внешних обрядов и особенно крайним лицемерием: «Вся же дела своя творили, да видими будут человеки»[3]. Поэтому они были многими почитаемы как добродетельные и праведники и по своей внешней святости жизни считались отличными от прочих людей, что и означает фарисей. Мытари же, сборщики податей, совершали много видимых всем притеснений и неправд, а потому их порицали как грешников и неправедных.
Как перед началом брани обыкновенно вооружают и приготовляют воинов, возбуждая в них усердие и мужество, так и Русская Православная Церковь, приближаясь к Великому посту, приготовляет своих духовных воинов к наступающей духовной брани во дни святой Четыредесятницы. Первым условием для добродетели считается покаяние и смирение, а главным источником греха и препятствием к добродетели – гордость. Церковь предлагает для нашего назидания притчу о мытаре и фарисее, которые оба молились Богу, но мытарь, смиренный сборщик податей, «сниде оправдан в дом свой паче» фарисея – гордого законника. Примером фарисея и мытаря Церковь внушает готовящимся к подвигам покаяния, т. е. сугубого поста, внешнего и внутреннего воздержания, усиленной молитвы, преображения своей жизни, что исполнением закона и своею праведностью надмеваться и хвалиться не должно, надо при исполнении закона являть смирение перед Богом и ближними. Молитва, пост и другие добродетели святы и спасительны, но превозносящийся ими омрачает их и не приобретает оправдания ими, потому что он любуется собою, пристрастно и несправедливо похищает себе похвалу, которую воздавать нашим трудам есть долг не служащих и трудящихся, но дело Бога. «Не хваляй бо себе сей искусен, но его же Бог восхваляет»[4].
Кроме пристрастия и несправедливости в превозношении заключается неведение и заблуждение. Кто любуется и хвалится своими делами, тот не ведает или забывает, что мы своими силами без помощи Божией не в силах исполнить всего закона и, следовательно, сделаться правыми перед Богом, и само исполнение закона есть не заслуга, а только долг наш. Так гордость слагается из пристрастия к себе, неведения и заблуждения.
Еще более страшным следствием фарисейства становится ненависть и осуждение тех, которые, в отличие от фарисеев, не угождают человекам. Потому они особенно яростно преследуют истинных служителей правды, истинных детей Божиих. Чудовищное лицемерие составляет характер фарисея.
Но благословенным и благонадежным орудием против гордости фарисейской служит мытарево смирение, или смиренномудрие, ничего высокого не приписывающее своим силам и подвигам. Такое смирение есть основание христианского благочестия и оправдания нашего перед Богом, потому что первый грех произошел от горделивого желания быть «яко бози ведяще доброе и лукавое»[5].
Желая возвыситься, человек пал. Чтобы восстать, необходимо смириться и взяться за помощь, Богом указуемую. Если безгрешный и совершеннейший первенец человечества пал из-за превозношения себя, сколь же опасно и несвойственно возноситься падшему! Для истинных подвигов христианского благочестия надо с внешними добрыми делами фарисея соединять внутреннее смирение мытаря – дела первого со смиренномудрием второго.
