1. Мини-пролог
– О, гляньте, какая цаца прискакала, – Серый некультурно тычет пальцем в сторону сбора тачек 24-го лицея, с которыми у нас с давних времён тёрки.
Все бы ничего, эти показушники вечно таскают с собой сочных девочек, исключительно ради понтов. Ну, а мы, поскольку являемся давними врагами, никогда не упускаем шанса утереть им нос.
Только стоит мне посмотреть в указываемую сторону, как я понимаю, что сегодня точно не мой день.
– Эту не трогать, – чуть не подавившись минералкой, произношу холодно.
Что она вообще здесь забыла? Примерные девочки после двенадцати должны быть в кроватках.
– А чего так, Лекс? Правила есть правила. Или она уже того — твоя…
Язык не поворачивается дополнить слова друга. "Сестра" — да чтоб мне сдохнуть! Кто вообще придумал называть так девчонок, что являются таковыми лишь на бумаге?
– Да ему просто слабо, – присоединяется Артур, не упуская возможность поддеть меня.
План возник мгновенно. Словно яд впрыснутый в кровь, разжигая вены изнутри. Никакой дизельный движок не сравнился бы с тем ускоренным режимом, что включился в моей голове.
– Моя, – отвечаю на ранее заданный вопрос и, вытащив мобильник из кармана, не скрываясь, делаю фото Яры, что умудрилась где-то откопать платье, которое явно не раз подрали дикие звери. – Видели на трансформаторах такую надпись: "Не трогай — убьет"? – говорю друзьям, мысленно ставя галочку возле первого пункта своего "зловещего" плана. – Советую прислушаться.
2. Глава 1. Ярослава
– Яра, может, хватит? – задыхаясь, в сердцах умоляет меня покрасневшая от натуги Настя.
– Ещё один кружочек, – чуть замедляясь, качаю головой, стараясь контролировать дыхание. – Обещаю. И по домам.
– Ну уж нет! С меня хватит… Я тут тебя подожду, – она уперто останавливается, обессиленно опуская голову и руки.
Выдыхаю и вынужденно торможу. Мы с Настей, моей лучшей подругой, вот уже как неделю, с момента начала весенних каникул, встаем с утра пораньше, чтобы выйти на пробежку. Так сказать, заранее подготовиться к летнему купальному сезону, а заодно и к выпускному.
Не сказать, что все это нам обеим дается так уж легко и просто. Ладно я. Мне не приходится привыкать к ранним подъемам. Ведь каждый день, как по часам, мои веки, словно на автомате, открываются, стоит только первым лучам солнца пробиться сквозь шторы, что безрезультатно завешивают окно в комнате.
Но подруга… Ей, прирожденной сове, что по обыкновению большую часть ночи бодрствует, занимаясь не пойми чем в интернете, подобная практика даётся с трудом.
– А как же "спорт — это жизнь" и все такое? – усмехаюсь, прыгая с ноги на ногу, чтобы не дать мышцам остыть.
За почти неделю регулярных тренировок те уже практически утратили болезненное одеревенение. Лишь редкая ноющая боль, приходящая в моменты отдыха, немного беспокоила по вечерам. Но это ненадолго, судя по словам блогеров из интернета, что активно выступают за здоровый образ жизни.
– Объективно говоря, обычные пробежки по утрам мало чем помогут мне с этим, – Настя небрежно проводит руками вдоль своей фигуры.
Она всегда была пышечкой, и лишь к одиннадцатому классу, выслушав в свой адрес уже тысячу, а то и больше, насмешек от злых сверстников, решила попробовать измениться. В лучшую, как она изначально заявляла, сторону.
– Да брось, главное ведь твое желание, – пытаюсь как можно тактичнее подбодрить подругу. – У тебя все получится!
– Легко тебе говорить, с такими-то тылами, – указывает на мою филейную часть подруга.
– Вот ходила бы со мной в зал, не завидовала бы, – беззлобно упрекаю, зная, что Настя не станет обижаться.
Мы всегда с ней общались в подобной манере, подстегивая друг друга по поводу и без, потому что обе считали, что это хорошо помогало держать себя в тонусе.
– Тебе кто-нибудь говорил уже, что ты чудовище? – голос Насти полон цинизма вперемешку с усталостью.
– Ты. Только что, – улыбаюсь во все зубы. – Я всё-таки пробегу ещё один кружок. Справишься тут без меня?
– Да, тренер! – шутливо встаёт в стойку смирно подруга. – Обещаю делать растяжку, пока одна часть меня не отвалится, а другая — в страхе не убежит домой.
Я лишь качаю головой и срываюсь с места, уверенная в том, что Настя благополучно просидит на свободной скамейке в ожидании меня. Она никогда не умела тренироваться без лишних глаз, однажды честно признавшись в том, что её мотивация просыпается только когда все пряники уже съедены, а кнуты угрожающе вздернуты.
Пока бегу, потихоньку набирая скорость, не могу отделаться от охватывающего с самого пробуждения воодушевления.
Не очень активные попытки подруги справиться с комплексами, навязанными обществом, — это, конечно, тоже хорошо, но… Гораздо более важно то, что сегодня из командировки должен вернуться мой папа. Мы живём с ним вдвоем с того момента, как мама ушла к другому, оставив отца справляться одного с десятилетней соплячкой в виде меня.
Поначалу я воспринимала их развод как полнейший крах. А знать, что где-то есть мама, но видеть ее воочию от силы раз неделю — обернулось для меня ещё большей трагедией.
Наверное, поэтому я отчаянно старалась быть примерной дочерью. Образцом, так сказать, для подражания. Хорошистка в школе, олимпиадница, спортсменка… Но, оказывается, чтобы понравиться другим — не нужно быть сверхчеловеком. Достаточно просто быть открытой, проявлять участие к другим, и никогда, ни при каких условиях не показывать, что тебе тоже тяжело.
Как назло, на этой мысли я споткнулась. И нет, не потому что слишком сосредоточилась на самодовольстве и прочих заслугах усердного труда над собой. Просто издали послышался громкий собачий лай.
Парк, который мы с Настей выбрали для ежедневной пробежки, уже несколько лет как был заброшенным, оттого и безлюдным. Заросшая асфальтированная дорожка, огибающая кругом тополиную посадку, и парочка кривых скамеек с полопавшейся от времени краской ближе к центру, где раньше была площадка для различных мероприятий, — это, пожалуй, все, что осталось от некогда популярного для посещений места.
Поэтому услышать здесь собачий лай вполне в рамках допустимого, не будь сейчас уж слишком раннее утро для выгула домашних животных. Никто бы в здравом уме не потащился в такое время суток сюда. Ни в один из других дней, по крайней мере, когда мы выбирались на пробежку, тут не было ни души.
Но не сегодня. И что-то мне подсказывает, что не на пустом месте среди городских ходил слух о бродячих стаях…
По-хорошему, самым верным решением было бы развернуться в обратную сторону и уносить ноги. Но…
Следом за одиночным лаем послышался не менее одиночный старческий вскрик.
Именно в этот момент я понимаю: дело плохо.
Остановившись, высматриваю в кустах корягу поувесистее, тут же вцепляясь в деревяшку потными ладошками.
