Как пришла ко мне святая матрона московская
Когда мы ищем помощи – она всегда приходит.
Надо только поверить в одну простую вещь: никто из нас не бывает одиноким – никогда.
Даже когда кажется, что кругом сплошной мрак, и нет рядом ни единой родной души, да что там родной – вообще никакой.
Даже когда не видим мы выхода из наших страданий, боли, скорби.
Вот тогда-то… Тогда, когда мы и не ждем, может в этом мраке сверкнуть луч света. Могут открыться небеса – и мы поймем: Бог рядом с нами! Близко, как никогда.
Бог всегда ближе к тем, кто скорбит, чья душа разрывается от боли, кто света не видит от застивших глаза слез.
«Блаженны плачущие – ибо они утешатся…»
Вот тогда-то, взглянув сквозь слезы на небо, мы можем увидеть то, что прежде было скрыто от наших глаз: не одиноки мы, смотрят на нас светлые и сострадающие ангельские глаза, и лики святых обращены к нам с утешением и желанием помочь, и сам Господь благословляет нас своей любовью и милосердием.
Когда не у кого просить помощи на земле – помощь приходит с Небес.
Так было и со мной.
Несколько лет назад, хмурым ноябрьским вечером, я ждала троллейбуса, возвращаясь с работы домой.
Прошло почти два месяца с того дня, когда в страшном ДТП погиб мой самый любимый, близкий мне человек.
С тех пор жизнь остановилась для меня. Я продолжала вставать каждое утро, ходить на работу, что-то делать – но все это как во сне. На самом деле я не замечала ни дня, ни ночи, не видела ни осенней непогоды, ни изредка проглядывавшего сквозь серые тучи солнца… Мое лицо превратилось в безжизненную маску, а в глазах всегда стоял туман от непролившихся слез.
Я не могла слышать, когда кто-то смеялся, я не понимала, как люди могут продолжать жить, радоваться, когда моего единственного и самого лучшего на свете – я была в этом убеждена – человека просто уже нет и никогда не будет.
И вот я стояла на этой остановке, не видя никого и ничего, потому что сердце разрывалось от боли.
Вдруг мне показалось, что кто-то слегка коснулся моего плеча.
Я обернулась. Никого не было.
Но ощущение прикосновения было очень явное. И самое странное – что-то изменилось, то ли вокруг, то ли во мне самой. Я почувствовала, будто в самом воздухе вдруг разлилось что-то теплое, утешающее. Моя душевная боль на миг утихла – и я будто услышала, как кто-то невидимый говорит мне: «Не плачь, не горюй. Я с тобой. Мы никогда не расстанемся».
Это длилось какой-то миг – но что-то изменилось во мне. Будто отступила вся непоправимость моего горя и отчаяния. Словно бальзам на кровоточащие раны, коснулась меня легким крылом небесная благодать.
Я подняла глаза, которые уже не застилали слезы, и увидела рядом с собой пожилую женщину. Я и не заметила, когда она подошла. Она смотрела на меня, и в глазах ее был добрый, ласковый свет.
Сначала я подумала – может, знакомая? Но – нет, я ее не знала.
– Горе у тебя, – сказала вдруг женщина. – Большое горе…
Я кивнула, к глазам опять подступили слезы – и неожиданно для себя я все ей рассказала. И с каждым словом чувствовала, как освобождается душа от тяжелых, невыносимых оков горя, как отпускают мое сердце сжимавшие его невидимые тиски.
Ушел мой троллейбус, а мы все стояли на пронизывающем ветру, и в светлых глазах незнакомой женщины виделось мне спасение, за которое я хваталась, как утопающий за соломинку.
– Твое горе утихнет, – сказала моя собеседница, а я замотала головой, не соглашаясь, не веря, что моя боль когда-нибудь может пройти.
– Утихнет, – повторила женщина. – Когда ты поймешь, что смерти нет. Что есть только вечная жизнь, в которой никто никогда не умирает и никто никогда не расстается с любимыми. Пока эта вечная жизнь возможна лишь на Небесах. Но придет час, когда она воцарится и на Земле. «Да приидет царствие Твое яко на Небеси и на земли…»
Женщина говорила тихо, и сам звук ее голоса успокаивал, утешал. Почти неслышно, шепотом произнесла она строчку из самой главной православной молитвы – «Отче наш», но будто свет вдруг зажегся в моей потухшей душе, свет надежды и веры, хотя я в то время и молиться не умела, и молитв не знала.
– Каждый из нас может сделать очень много, чтобы приблизить торжество вечной жизни на Земле, – продолжала женщина. – И особая сила дается тем, кто прошел через страдания. Вот и тебе эта сила дана. Своим трудом ты тоже будешь приближать Царствие Небесное, рай земной, жизнь вечную.
– Я?! – в тот момент я меньше всего была готова поверить, что вообще на что-то способна, и что моя жизнь имеет хоть какой-то смысл. – Но как?
– Сходи к Матронушке, – женщина коснулась моей руки, полные добра и света глаза смотрели на меня. – Попроси помощи, совета. Она поможет, подскажет, как тебе быть. Я ничего не знала тогда о Матроне. И расспросить не успела. Моя собеседница только сказала мне адрес Покровского монастыря, и добавила:
– Завтра же и пойди! – И, кивнув в сторону остановки, добавила: – Твой троллейбус!
Я взглянула – оказывается, остановка успела заполниться людьми. И правда подходил троллейбус. Я хотела попрощаться с таинственной моей утешительницей, поблагодарить ее, хотя бы махнуть рукой на прощание – но, обернувшись, уже не увидела ее. Она исчезла так же внезапно, как и появилась.
Я до сих пор не знаю, кто была эта женщина. Не спросила даже ее имени. Больше мы ни разу не встречались.
Но думаю, что мой ангел-хранитель послал мне ее. Или он сам спустился с небес, приняв ее облик?
На следующий день я отравилась в Покровский монастырь.
Так состоялась моя встреча с Матронушкой.
Возле ее иконы, возле раки, где покоятся ее мощи, не покидало меня то же чувство, что и накануне на троллейбусной остановке – теплого, утешающего присутствия, прикосновения небесной благодати к израненному сердцу. И просветлялась, наполнялась покоем, умиротворялась больная душа.
Как и посоветовала моя собеседница накануне, я попросила у святой помощи, поддержки и подсказки, как мне жить дальше, что делать, чтобы выполнить то, что я для себя назвала «предназначение».
Теперь я уже верила, что оно, это предназначение, у меня есть. Что я в самом деле смогу своим трудом приближать торжество вечной жизни на Земле. Жизни, где нет потерь и утрат, нет горя и страданий. Жизни, где никто никогда не расстается с любимыми.
Неужели надо было заплатить такую страшную цену, чтобы прийти к Богу, к вере, к своему предназначению? Видимо, да – ведь иначе я бы жила как прежде, упиваясь своим благополучием, и даже не задумываясь о высшем смысле человеческого бытия.
Вдруг я поняла, что должна, просто обязана обрести этот высший смысл своей жизни! Если не хочу, чтобы трагический уход любимого человека оказался напрасной, никому не нужной жертвой. Разве он был бы рад тому, что я с каждым днем угасаю, не видя света в своем горе? Нет, я должна жить! Жить, чтобы своим трудом и своей жизнью почтить его жизнь и смерть. Жить, чтобы становиться сильнее, одолевать горе, чтобы помогать другим тоже обретать силу, веру, смысл.
