«Василиск – человек, который страшно мстит обидчику,
сам того не желая, инстинктивно, зачастую не зная об этом.
(Из дневника Бориса Стругацкого, начало 1986 года)
Разгневанный Яхве изгнал меня из Ган Эдена и анафемствовал девятью карами обратив в «Зеркало Зла»! И всё из-за этой лукавой и сластолюбивой бевы Хавы, сначала прельстившей к себе в любовники, а после прогнавшей несчастного Самаэля – мужа строптивой бевы Лилит. И ещё корчившей из себя беспорочную, пока Яхве не отдал её этому простаку Адаму, которого она тут же в травах и…
Ну в общем «познал Адам Хаву». Лишила она его невинности, загодя насытив плодами с Древа «Эц а-Даат», которые притащила откуда-то в подоле, сплетённом из длинных волокон кобрезии, единственной на ней одежде.
А меня эта бева Хава оговорила. Сказала Яхве, что это именно я искусил её попрать обетование не есть с Древа:
«Жена сказала: – Змей обольстил меня и я ела» (Быт.3:14)
Вот нелепое творение! Может перепутала меня с Дьяволом? Он ведь тоже змей!
А я ведь ничего не знал. Сидел себе на мшистом камушке среди изумрудных трав на берегу тихого озерца с прохладной хрустальной водицей, любовался на своё отражение в воде и радовался:
– Ах-х, какой у меня славный гребень, ровный, мягкий! Ах-х, какие у меня красивые и выразительные глазки!
Но меня, увы, наказали, несправедливо обвинив. И отъяли мои чудесные зелёные ножки, и заставили ползать на брюхе, враждовать с людьми и питаться прахом. Как вздорного дождевого червя!
И Ган Эден стал первым полем Великой битвы Добра и Зла, где Зло сразу же победило Добро! И все благие намерения Яхве потерпели фиаско. И стал Он яростен, жесток и мстителен. И вот от него теперь моё обречение: Злоумышлял против – будешь истреблён! Преступил – лишишься разума! Хотел нанести ущерб – навали в штаны!
И всё из-за какой-то лживой бабы!
Как только меня теперь не называют – змей, дракон, гад, кокатрис, злюка, аспид, ехидна, ермунганд, цефа, василиск. Придумывают и рассказывают обо мне глупые страшные сказки.
И вот одна из них…
Сюжет 1. Пост №1 у Горелого Дуба
Баба бьет задом, передом, а дело идет чередом.(А.В.Суворов)
14 ноября 1777 года
Кубань.
На должность командира Кубанского корпуса назначается генерал-поручик Александр Васильевич Суворов, будущий российский генералиссимус. Прибыв на место он собирает совещание командиров корпуса. И над подробной картой местности вместе с Суворовым склоняется весь его штаб:
– Господа офицеры! В Евангелие писано: «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом». Черкесским инвазиям на Русь боле не бывать! Учиняем сотворение кордонной линии. Откель оне прут завсегда? Значит на броду через реку Кубань и зиждем «Пост №1» – сторожевой казацкий секрет с редутом. Где именно? А вот здеся – у дуба, сжегшегося от молоньи в старые годы!
***
Через два года «Пост №1 у Горелого Дуба» становится казацким хутором Романовский. Рейдам черкесских банд на российские земли конец! И проклинают черкесы Пост №1. Сколько храбрых джигитов на нём полегло рассечённых пополам казацкими шашками по самой середине, от головы и до самого седла.
Всем хорош казацкий хутор Романовский – богатый, быстро растет. Но с конца XIX века, от строительства железной дороги, хутор этот неожиданно облюбован преступниками разных мастей – местными и кочующими. Воры и душегубы из Владикавказа, Ставрополя, Кавказских Минеральных Вод и других городов юга России прибывают сюда ненадолго по железной дороге. Совершают злодейства и скрываются от полиции на подножках проходящих поездов. Ищи-свищи их. Забиваются упыри в укромные уголки и отсиживаются, пока не пропьют и не проиграют в карты награбленное. А потом вновь выходят на «дело».
Кражи, разбои, грабежи и убийства, в том числе и самосуды, в Романовском обычное явление. Бывают дни, когда находят по три и более трупа: на кладбище, у полотна железной дороги, в канавах, а то и прямо посреди улицы.
Такое вот проклятое место!
И только в 1921 году, уже при Советской Власти, как известно, ни в Бога, ни в чёрта не верившей, казацкий хутор Романовский получает статус города с наименованием Кропоткинский в честь анархиста Петра Алексеевича Кропоткина. И Горисполкому города Кропоткинский мы сегодня обязаны «Днем семьи, любви и верности», утвердившим сей международный праздник своим решением ещё 8 июля 1975 года.
19 августа 1991 года, понедельник
Город Кропоткинский Краснодарского края РСФСР.
Квартира семьи Волошиных.
Утро.
Квартира находится на втором этаже добротного четырёхэтажного трёхподъездного дома, построенного для своих рабочих локомотивным Депо, в котором старшим сменным механиком трудится глава семейства Ким Сергеевич Волошин. Семья не так давно переехала на жительство в Кропоткинский из Ташлинска Ольденбургской (бывш. Новоизотовской) области:
«Потеплее здесь, – говорят Волошины, – И люди поспокойнее».
А по телевизору… Что за фигня?! По всем программам показывают балет «Лебединное озеро».
– Пойдём, Ким! Чувствую, пора мне, – говорит супруга хозяина Людмила Семёновна Волошина.
Худенькая молодая женщина, уже одетая по-уличному. Левой рукой она поддерживает свой огромный живот и встает с жёсткой кровати, на которой сидит всё крайнее время, а в правую руку берёт давно приготовленный пакет с больничным – ситцевый халатик, тапочки, мыло, зубную щётку.
– Ку-у-уда?! – начинает метаться по комнате её супруг Ким Сергеевич, лысый как биллиардный шар и с чёрной бархатной повязкой через один глаз, – Такси, Люся, сейчас вызовем! Поедем. Дождик же на улице.
Он хватается за трубку домашнего телефона, но жена слабо улыбаясь, останавливает его:
– Дольше прождём, Ким. А он… или она, ждать не станет. Пойдём потихонечку. Ничего, рядом же, успеем. Поди не размокнем, плащики наденем.
Действительно, от дома до городской больницы в которой находится роддом спокойного пешего хода не более 10 минут.
– Тася, Тасечка! – взволнованный супруг подзывает высунувшуюся из дверей второй комнаты девочку, – Пойдём-ка, проводим маму в магазин за братиком. Или за сестричкой. Ты кого хочешь?!
– Бга-ти-кя, – отвечает девочка.
Она сама надевает сандалики, дождевичок и идёт в коридор открывать и придерживать родителям двери.
. – Ну с Богом! С местечка…, – выдыхает Ким Сергеевич и осторожно, поддерживая жену под локоть, начинает медленное движение в коридор.
Вечер того же дня
Там же.
– Тасечка, милая, братик у тебя родился! – радостным шёпотом сообщает дочке уже слегка выпивший Ким Сергеевич, только что пришедший домой из роддома. Все нянечки и врачи им там расцелованы и одарены. Кто конфетами, кто букетами, а главврач – бутылочкой армянского коньяка 5 звёзд.
