Из всех искусств, важнейшим для нас является кино. Сказал, когда-то давно, вождь народов. Хотя кино сегодня сильно потеснили социальные сети: все эти пранки, стримы и другая, англоимённая белиберда, сила влияния кино на неокрепшие умы, ещё огромна.
Осеннее утро в Подмосковье всегда серое и унылое. Создается впечатление, что солнце, увидев в календаре 1 сентября, задергивает занавеску и уходит на покой. Лишь изредка оно подглядывает сквозь щелку облаков: – Вы тут от тоски и хандры ещё крышей не съехали, нет? – И снова прячется в своей небесной канцелярии.
Пасмурным осенним утром к дому Михаила Семеновича подъехала вереница автобусов и фургонов. Дом Михаил Семенович построил в Барвихе. Где ещё строить дом человеку, которого в народе называют МС или Мистер Сталь. Мистер Сталь не за стальные нервы, а за владение сталелитейными заводами. Совершенно случайно завладев этими самыми заводами в 90-е, он удобно разместился аж на третьей странице списка Форбс, – главного смотрителя за доходами и понтами. Дома хозяин бывал редко, построить сталелитейный завод рядом с домом, т.е. в Барвихе возражали соседи, а построить дом в Челябинске, рядом с Челябинским Металлургическим Заводом, совесть и страх увидеть сотрудников своего предприятия у себя дома, с плакатами: "Расскажи мил человек, откель тако богайство?". Чрезмерная зависть подчиненных подрывает дисциплину и вызывает ненужные волнения в массах. Вот и мотался Мистер Сталь Челябинск – Липецк – Магнитогорск, бросив свою супругу, половинку, хранительницу очага в Барвихе.
На крыльце дома, ну как на крыльце, на верхней ступеньке лестницы из розового мрамора, в окружении мраморных львов, между величественными колоннами, стояла Оленька. Супруга, половинка, хранительница очага. Судя по её огромным губам, она могла раздуть не только семейный очаг, но и мартен в Челябинске.
Вереница авто подъехала к лестнице и из первой машины вышел приятный молодой человек.
– Доброе утро, куда можно машины поставить? Где к электричеству подключиться? – Молодого человека звали Артём. В жизни он оказался ещё более привлекательным, чем на фото.
– Машины, туда. – Оленька махнула ручкой с очень ухоженными пальчиками в сторону гаража, – А электричество … в рИзетке. Школу забыл, наверное, закончить? Сразу в кино? – Оленька была бьюти – блогером и понимала, что без юмора в сети никуда. По мере своих способностей старалась нести шутки в массы.
–– Спасибо, а нужную рИзеточку я сам найду. – Артём улыбнулся прям совсем голливудской улыбкой и махнув рукой работникам, тащившим вязанки кабелей скрылся в дверном проёме.
Машины и фургоны разместились вокруг гаража. Из их чрева поползли змеи проводов, осветительные лампы, вентиляторы ветряков. Под окнами дома разложили и начали надувать кинематографическое солнце. В кино все происходит по велению режиссера: дует ветер, идет дождь и даже надувное солнце начинает светить мрачным осенним днем, как на экваторе.
С чего всё началось.
Оленька сидела в социальной сети и её милую головку обуревала мысль, точнее зависть, ещё точнее злобозависть.
– Что такого в этой Кардашьян, что на её сиськи и попу пялится миллиард? – Оленька хмурила нарисованные брови и надувала и без того надутые губки. – Я ставила её попу рядом со своей, моя явно красивей. Или эта Пузова, 11млн фоловеров ловят каждый её пук. На что там смотреть? Недотретий номер и патлы крашеные. Её песню, даже Розенбаум в сто раз лучше спел.
Оленька открыла свою страницу. С экрана на неё смотрела умопомрачительная блондинка, в окружении ШИКАРНЕЙШЕЙ обстановки. Блондинка в машине, блондинка на машине, блондинка у рояля, блондинка на рояле. Фото и видео из ванной и душа было доступно только подписчикам.
Счетчик последователей по- прежнему стоял на числе 13.
– Черт, злая магия, колдовство.– Оленька кликала мышкой по проклятой цифре, но она только меняла цвет, ни на единичку не двигаясь в сторону популярности. – Наверное, проклятье Светка Оськова наложила. Завидует, что МС выбрал меня, а не её. Оленька лукавила, к выбору Михаила Семеновича, Света не имела никакого отношения. Оленька училась в институте с сыном МС от первого брака, Мажором. Мажор таскал её по клубам, курортам. С переходом на следующий курс, Мажор дарил Оленьке грудь следующего размера. К окончанию института, на её грудь обратил внимание отец Мажора, небезызвестный олигарх Мистер Сталь, и после недолгих переговоров и подписания брачного контракта, Оленька Мажора усыновила.
Первым фоловером, подписавшимся на великолепную Оленьку, был испанский мачо Хуан. Он пообещал сделать из Ольги мегаинтернет звезду, если она покажет голую грудь. После длительных двадцатиминутных переговоров и уверений, что никто и никогда не увидит этих прелестей, Оленька подняла майку и закрутилась перед камерой. За два дня на её страницу подписалось ещё 12 иностранцев со всех сторон света. Писали они с ошибками, которые замечала даже Оленька, но она объясняла это трудностями перевода. Для поддержки своей аудитории. Оленька регулярно изображала медсестру, кошечку или просто охала в душе.
–– Тринадцать, тринадцать, я проклята.
Олино проклятье объяснялось просто. В деревне Похотейкино, в сельской школе училось всего 13 парней. Самому старшему, Василию Маско было уже 19, но он упорно продолжал заканчивать 9 класс. От дальнейшего продвижения по учебной лестнице его удерживало нежелание идти в армию и он регулярно оставался на второй год, т.к. без среднего образования в армию не берут. Исходя из этой логики, ему оставалось учиться ещё 8 веселых лет.
Однажды, юзая по фоткам с красивыми телками, он и наткнулся на страничку Оленьки. После удачно проведенной сделки с Оленькой, он предложил своим одношкольникам, за пиво и сигареты создать странички в сети, под видом крутых иностранцев. За два дня на Олину страничку подписалось все мужское население Похотейкинской школы. Самому младшему Егорке, было всего 9. Он в счет оплаты спёр из дома бутылку самогона, за что был нещадно бит, но аккаунт не отдал.
Страничка моргнула, и в счетчике подписчиков появилось число 14. Оленька быстро скользнула по списку своих международных почитателей и открыла страницу четырнадцатого.
– Артем Угольников, родился в Москве.
– Блииин, русский, – подумала Оленька.
