Очнулся он в келье. Сначала не понял, как сюда попал. Над ним наклонился Фотий.
– Ты как себя чувствуешь?
Александр не ответил. Голова болела, он пощупал затылок. Шишка большая. Откуда взялась? Попытался сесть на топчане и застонал от боли в голове, от головокружения, от тошноты. Помнил, как выходил от Фотия, шёл из монастыря на постоялый двор, а дальше провал в памяти.
– Больно? – участливо осведомился чернец.
– Как я попал к тебе в келью? Ведь я же уходил из монастыря.
– Наш ключник в город поехал, а там ты на дороге лежишь. Он сначала подумал – мёртвый. Пригляделся – пар изо рта идёт. Вот и привёз тебя на санях в монастырь, не бросать же на дороге. Привратник-то тебя и узнал, ко мне перенесли. Монах Серафим, лечец наш, тебя осмотрел, пока ты без памяти был. Сказал – серьёзных повреждений нет.
После этих слов Александр вспомнил всё. Как напали на него двое неизвестных, один попытался его ножом пырнуть.
– Фотий, ты ключника не позовёшь ли?
– Почему нет? Если он вернулся.
– Давно я здесь?
– Стемнело уже, а часов не знаю, нет их в монастыре, разве у настоятеля клепсидра по греческому подобию.
Фотий вышел, а вернулся с сухим, как щепка, седым монахом.
– Поблагодарить хочу тебя, чернец, что на дороге не оставил, жизнь спас, иначе замёрз бы насмерть.
– Нешто я басурманин? Господь велел являть милосердие.
– Прости за назойливость, я один лежал?
– Истинно так. Один, на животе.
А куда же делся мужик, которого Александр ножом ударил? Непроизвольно за нож взялся, а ножны на поясе пустые.
– А кровь была?
– На тебе ни царапины.
– Я имел в виду – на снегу.
– Вот чего не видел. Шапка твоя в стороне валялась, я подобрал, у Фотия она. Серафим сказал – тебе бы отлежаться седмицу, а то потом как бы падучая не приключилась.
Под падучей понимали эпилептические припадки.
– Исполню.
– Сам упал?
– Припомнить не могу.
– Это бывает. Меня Варфоломеем зовут.
Чернец со связкой ключей на поясе вышел.
– Долг платежом красен, – улыбнулся Фотий. – Сначала ты мне помогал, теперь пришёл мой черёд.
– Фотий, просьба к тебе. Я завтра должен был с обозом в Шую идти, но не могу. Сходи в город, предупреди Фадея, что занемог.
– Всенепременно. Он где живёт?
Как мог, Александр объяснил, с подробностями, чтобы не блудил, нашёл быстро.
Фотий заторопился, время позднее, а чернец – человек обязательный.
Александр теперь лежал в одиночестве. Голова тупо болела, но он попытался проанализировать ситуацию. Кто напал? Обычные подвыпившие грабители? Спиртным не пахло, да и движения у них чёткие, не как у пьяных. Опять же – оружием владеют хорошо, чувствуется опыт. Если бы не кольчуга, лежать бы ему убитым. Одна странность, куда девался тот, которого он убил, и почему второй его не добил? Прохожие помешали или ключарь, появившийся на улице? Цель неизвестных была однозначной – убить. Не уследил он за вторым, тот его чем-то тяжёлым шарахнул по затылку, похоже – кастетом. Если бы не шапка, смягчившая удар, череп проломили бы. Нет, не случайная встреча была, поджидали его. А раз так, следили от постоялого двора. Врагов у него во Владимире не было, не успел нажить. Значит, всё произошедшее – следствие событий недавних.
Великий князь навёл? Несолидно, да и зачем ему? Уж если бы хотел, сразу из терема бросил в темницу, за железную решётку. Егор из Мурома? Не мог он так быстро Александра вычислить. Свидетелей убийства вербовщика не было. И не так просто найти Сашу во Владимире. Не боярин ли Антип Онуфриевич, имя которого упоминается в письме Егора. Но князь принимал его один, посторонних не было, никто разговор подслушать не мог. Стоп! Мог десятник Пафнутий, он за дверью был. Не хотелось верить, его рекомендовал Фадей. Между ними могут быть личные отношения хорошие. Но кто даст гарантию, что Пафнутий не в заговоре? Можно предположить, с долей вероятной ошибки, что во Владимире главный в заговоре боярин, который подобрал себе людей чином и званием попроще, и один из таких исполнителей Пафнутий, тогда логическая цепочка связывается. Как поднимется он на ноги, надо будет потолковать с Фадеем. Откуда он знает Пафнутия, что за человек. Живёт он в воинской дружинной избе, куда постороннему входа нет. Поговорить по «душам» с Пафнутием затруднительно, если только выследить, когда он в город отправляется, на торг или в корчму, покушать и выпить. Дружинная еда сытная, но простая и однообразная, а разносолов каждому человеку периодически хочется. Эх, как не вовремя Фадей завтра уезжает, да получается надолго. До Шуи неделя пути, назад столько же, да ещё неизвестно, сколько купец Репьёв там будет. За мыслями незаметно придремал, не заметил, как Фотий вернулся. Пробудился от стука, глаза открыл. Фотий явно озяб на морозе. Уши и нос красные, ладони потирает.
– Нашёл? – спросил Александр.
– С Божьей помощью. Прохожих уже нет, не спросишь. Но ты описал всё точно. Виделся, о несчастье твоём обсказал. Посетовал знакомец твой. Но коли случилось – просил передать пожелания скорейшего выздоровления.
– Даже не знаю, как благодарить тебя, Фотий.
– Да что ты, Александр! Долг платежом красен! Отдыхай.
– Погоди! А ты где спать-почивать будешь? Я же твою келью занял.
– У монахов, в общем зале, там лежанка всегда найдётся.
– Неудобно стеснять тебя. Отойду немного и уйду.
– Настоятель Иов о тебе знает, брат Серафим сказал. Так наместник не против.
Фотий ушёл. Как монахи тут живут? От толстых каменных стен холодом веет, топчан жёсткий, одеяло тонкое. Суровые, если не сказать – аскетические условия. Хорошо, что Фотий не отшельник или вовсе фанатик, что веригами себя лупцуют.
Но угрелся под тонким одеяльцем и уснул. Проснулся затемно, Фотий разбудил.
– На заутреннюю службу пойдёшь? Благостно там.
Александр попробовал встать, голова сразу отозвалась болью.
– Не могу.
Фотий ушёл, но судя по лицу – обиделся. Александр сполз с топчана, встал на колени перед образами. Помолился. Раньше атеистом был, в прежней жизни, только где она теперь? Здесь верующие все – кто христианин, кто другую веру исповедует. Хотя… Те же татаро-монголы, принявшие ислам при правлении хана Узбека, оставались поклонниками старой веры. Не так просто вытравить повелением правителей веру в прежних богов. Вон на Руси после принятия христианства ещё несколько веков язычники существовали. Гонения испытывали тяжкие, но от веры не отрекались. Что скрепляет государство? Вера и язык только.
Счёл молитву. Уже заканчивал – от злого оговорения, волшебства, чародейства и нападений бесовских. Была такая.
– …Недостойному рабу Твоему Александру избави от всех навет вражеских, от всякого зла, колдовства, от лукавых человек, да не возмогут они причинити всякого зла. Отврати и удали всякия зла нечисти, действуемая по наущению Дьявола. Аще кое зло замыслено или соделано есть, возврати его паки в преисподнюю. Яко Твоё есть царство и сила и слава. Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
