Артем Говорун, семнадцатилетний студент третьего курса педагогического училища, весело прыгал через лужи. С улыбкой на лице и с горящими глазами Артем исполнял акробатические трюки, преодолевая преграды в виде глубоких луж, и вызывал восхищение как минимум у прохожих. Он черпал свою силу и счастье из этого маленького акта беспечности и радости. Его черные волосы ласково трепал теплый весенний ветер. У него все получилось. Ах какой он молодец! Он пригласил ее в кино, и она согласилась. Она его первая настоящая любовь, Надежда.
Надежда Андреевна, преподаватель английского языка, стоя у интерактивной доски, говорила о спряжении английских глаголов. Артем не слышал ни слова из ее сообщения. Он влюбился в ее голубые глаза с прищуром, они притягивали, волновали. Он чувствовал, что тонет в ее глазах. Она вроде бы продолжала свой разговор, но Артем чувствовал, как ее слова проходят мимо ушей и как растворяются в воздухе звуки.
– Говорун, вы опять на уроке думаете о своем? Вам будет дополнительное задание домой, – с милой улыбкой проговорила она.
Он не чувствовал ни времени, ни пространства. Когда она рядом, для него словно ничего не существует, кроме ее глаз. Распахнув свои, он восторженно смотрит в ее. Порой он не может оторваться от них. Не может пошевелить ни ногой, ни рукой или даже глубоко вздохнуть. Не может произнести ни одного слова. Лишь удивленно покачивает головой.
Каждый урок он мечтал о ней, ловил ее взгляд, блуждал по лицу, рисовал ее профиль. У него была огромная коллекция ее фотографий. Весь предыдущий год занятия по английскому давались Артему с трудом. Что-то мямлил, если вызывали, вздыхал и смотрел на нее своими огромными глазищами. Она все понимала, и ей нравилось, что ее любят, уголки губ в легкой улыбке как бы говорили: «Я знаю и сохраню нашу тайну».
Надежде было смешно, забавно и приятно осознавать, что в тридцатилетнюю даму, которой она была, влюблен юноша с большими карими глазами, часто широко раскрытыми от изумления. Она наблюдала в коридоре, как с высоты своего роста он снисходительно смотрел на девчонок, которые все время вились вокруг него. Ее смешил большой нос с горбинкой, который придавал его лицу смелость.
Артем и еще двое шалопаев занимались английским дополнительно. Надежда Андреевна сказала на последнем занятии:
– Придется нам с вами, дружочки, продолжить погружаться в английский осенью. Лето – длительный срок, постарайтесь не забыть английский язык за это время, после фразы на русском сразу говорить на английском языке. Трудитесь, не ленитесь.
Артем на последнем занятии, отправив друзей, брякнул:
– Надежда… Андреевна, я приглашаю вас сегодня в кино.
– А если я соглашусь?
Лицо Артема покрылось румянцем, руки вспотели.
– Я об этом все время мечтаю.
Они договорились встретиться возле кинотеатра. Артем купил первый букет роз для любимой. Он помнил, как горели его уши, как билось сердце.
А она с грустью сказала:
– Ты хороший, ты красавчик. Но мне уже тридцать, и я хочу нормальную семью.
После кино они шли по аллее парка, воздух, заполненный весенними запахами сирени, черемухи, создавал впечатление настоящей сказки. Они брели, болтая без умолку ни о чем.
– У меня скоро день рождения, стукнет восемнадцать. Я приглашаю тебя в кафе.
Артем верил, что такой день настанет, и копил деньги. Отец давал ему на мелкие расходы небольшие суммы.
Тогда в кафе он накрыл ее ладонь своей, и она обратила внимание, какие у него мягкие руки и тонкие длинные пальцы. Девчонкам бы такие.
– Моя ромашка голубоглазая, – лепетал Артем, целуя ее руки.
А в ответ:
– Я другой цветок. Я – гербера разноцветная.
Мозг Артема закипал, ему трудно было дышать. «Другой цветок, другой цветок», – неслось по извилинам. Но он не отступал. Не его вина, что он молод, а она старше. В дождик и ясную погоду он стоял под ее окнами с разноцветной герберой.
Одним летним днем они промокшие, но счастливые спешили. Бежали по широкой дороге, играя с дождевыми каплями, танцуя под дождем. Не боялись ни сырости, ни холодного ветра, ведь их цель была впереди. Смеялись, бежали, скача по лужам, радовались дождю как дети, предпочитая мокрые участки сухим. В глазах у них светились искорки восторга, потому что этот день был полон неожиданностей, и они не знали, что ждет их впереди, но были уверены, что это будет что-то прекрасное. И хотя их окружала влажная погода, им было тепло от счастья и огня в сердцах. Они спешили, несмотря на препятствия, потому что знали, что ждет там что-то важное.
И вот, когда добрались они до конечной точки, словно магия околдовала Артема и Надежду, обволакивала своими щупальцами в той теплой комнате. Промокшие, но счастливые, они осознали, что каждый шаг и каждая капля дождя стоили того. Стоили тех счастливых мгновений.
В темноте ее глаза блестели, словно два огонька, они целовались, куда только могли достать губами и языком. Они целовались, застревали в поцелуях надолго, хотели друг друга. Артем нежно, одними кончиками пальцев скользил по ее телу, теплому, вкусно пахнущему. Неведомые доселе силы и стихии бушевали в нем, ударяли то в голову, то в сердце. Он звал ее ласково: «Котик мой нежный и милый». Томная ночь связывала их тела, накрывала легким, невесомым, воздушным покрывалом. Его мечта – завладеть ее сердцем – осуществилась.
Для Артема самым важным стало быть рядом с ней. Она стала наивысшей ценностью в его жизни. Они, хмельные от счастья, провели вместе все лето. «Дай мне хотя бы часть себя, чтобы я мог быть важной частью твоей жизни», – шептал он.
А к осени она начала все чаще молчать и вздыхать. «С кем я связалась», – думала Надежда.
Для нее это не было большой любовью, так, развлечение, только игра, красивая, бурлящая игра. Не игра даже, а заполнение пустоты.
Она чувствовала себя как в плену, и надо было вырываться на свободу. Мимолетное очарование уходило и сменялось разочарованием.
– Темочка, чудик мой, котик мой, я взрослая тетя, понимаешь? Какой же ты еще ребенок, совсем маленький ребенок, – ворковала она своим сладостным голоском. Она говорила и трепала его волосы.
От сладости в ее голосе Артему было не по себе, подозрительные мурашки пробегали по спине и животу. После ночного согласия наступало пробуждение, но не для Артема, для его женщины. Что таилось в ее душе, Артему было неведомо, да он и не задумывался о чужой душе. В их отношения вторгся холодок, вначале легкий, еле уловимый, но постепенно он нарастал. Артем чувствовал дыхание тайных и неведомых сил, которые захватили власть над ней. Он не хотел признавать ее внутреннюю волю, а напротив, еще мучительнее и крепче привязывался к ней.
Любовь все больше приобретала привкус жалости. Она меньше смеялась, меньше шутила.
