– Калле Тарралонга, ритана, – таксист неодобрительно покосился на Антонию. И вовсе уж сухим тоном добавил: – С вас два реала.
Антония прикусила губу, чтобы не вздохнуть.
Два реала!
Дома она могла два дня жить на эти деньги… может, и больше. Если покупать продукты перед самым закрытием рынка. А здесь?
Одна поездка от вокзала на модном мобиле уже пробила брешь в ее кошельке. Но – никуда не денешься.
Тони достала небольшой кошелек, вышитый старой Долорес – на счастье, нашла в нем две серебряных монетки – и сунула таксисту.
Взгляд черных глаз мужчины стал еще неодобрительнее. Кажется, он рассчитывал на чаевые, но Антония просто не знала, сколько их давать. И давать ли? А вдруг она обидит этого мужчину?
Пока она колебалась, таксист решил все сам.
– Вы выходить будете, ритана?
Нет, за такое она чаевых точно давать не станет! Хоть дверь бы перед ней открыл!
– Благодарю вас, – сухо ответила девушка. И попробовала открыть дверь. Новомодный рычаг не поддавался, сначала она тянула не в ту сторону, потом недостаточно сильно… таксист наблюдал за этим представлением с откровенной ухмылкой.
Понаехали тут!
Тони уже откровенно вспыхнула и, видимо, на нервах, дернула за проклятый рычаг именно так, как надо.
Дверь щелкнула и открылась.
Тони вышла сама, вытащила чемодан с вещами – и такси, едва дождавшись, пока она хлопнет дверью что есть сил (а вдруг не закроется?), развернулось почти на месте, обдав ее вонючим дымом и больно хлестнув по ногам мелкими камушками из-под колес.
Антония медленно выдохнула.
Вдохнула.
Посмотрела на большой дом за массивной кованой оградой.
А потом решительно подошла к воротам.
Молоток? Нет… вот тут нечто новомодное. Кнопка. Антония поколебалась минуту – и надавила на нее. А потом еще раз – для верности.
Не было ни шума, ни звонка, ничего.
Но…
– Проходите, ритана.
Ворота медленно открылись.
Тони вздохнула, подхватила неудобный громоздкий чемодан, который так и норовил дать ей под колени острым углом (и углов у него было не меньше двенадцати… или все двадцать четыре?), и медленно побрела по дорожке, посыпанной таким же гравием, как и небольшая площадка перед воротами…
Дорожка оказалась ужасно длинной, и к ее концу Тони вся взмокла. Лучшее платье противно липло к спине и подмышкам, над верхней губой прямо-таки ощущались противные капельки пота, равно как и на лбу, и на щеках, а еще она ободрала нос туфли об особо выдающийся камушек. Почему-то это ее вконец расстроило, так что до дверей особняка она добралась в отвратительном настроении.
Там девушка и была встречена лакеем в темно-красной ливрее. Явно дорогой и сшитой лучше, чем ее платье. Увы…
– Прислуге надо было с черного входа, – попенял ей раззолоченный малый. – Что ты – правил не знаешь? Новенькая? На кухню?
Это оказалось последней каплей.
Тони плюхнула чемодан прямо на пол, сама почти упала на него сверху и разревелась.
Рядом громко и совершенно немелодично взвыл лакей, на чью ногу был поставлен чемодан. Да, очередным особо острым углом. И попробуй тут не взвой! Девушка хоть и хрупкое существо, но вес у нее есть. Определенно.
Но разнести в пух и прах нахалку в дешевеньком платьице он не успел.
– Что здесь происходит?!
Лакей подскочил и вытянулся по стойке «смирно».
– Тан Аракон, простите! Это случайно! Это…
Тан Аракон?!
Дядя?!
Антония подскочила еще быстрее. Чемодан опрокинулся на лакея (вторым по счету острым углом), а девушка вытащила из кармана письмо.
– Тан Аракон, мое имя – Антония Даэлис Лассара.
Тан Аракон прищурился. Медленно взял письмо, чуточку влажное от пота и смятое от долгого лежания в кармане.
– Ритана Лассара?
Антония кивнула головой. Копна черных волос не выдержала, вырвалась из плена заколок – и буйным облаком разметалась по плечам.
– Мой отец… умер.
Носом она все же хлюпнула, не справилась с собой. Тан Аракон брезгливо поморщился. Но не ушел, просто стоял и разглядывал племянницу. Молчал.
Тони в ответ разглядывала его.
Дядя был очень сильно похож на отца.
ОЧЕНЬ сильно.
Те же черные прямые волосы, стянутые в недлинный хвост бархатной лентой.
Те же внимательные черные глаза, длинный крючковатый нос, высокий лоб, тяжелый подбородок. Смуглая кожа, широкие плечи, массивный торс, чуточку коротковатые для такого тела ноги и длинноватые руки.
У отца было так же… только отец под конец жизни распустился. Кожу испещрили красные прожилки, лицо опухло и расплылось, глаза налились кровью…
Тони проглотила тяжелый комок в горле.
Она не будет думать об этом сейчас!
Не будет!
Хватит, и так себе уже реветь позволила. Теперь лицо опухнет, и пятна будут. Но уж очень все один к одному сложилось! Она тоже живой человек!
Но сейчас надо собраться. Ну, Тони?! Держись! От этого твоя жизнь зависит!!!
– Давно?
– Два месяца назад, тан.
– Хм… пройдите в гостиную, ритана. – Тан Аракон кивком указал направление, и сам отправился вслед за девушкой.
Чемодан Тони из вредности оставила в прихожей. Авось, не своруют! А если решатся… тогда и узнают, что такое заговор старой Долорес.
Гостиная повергла девушку в шок.
Единственное впечатление, которое было у девушки – БОГАТО!
Роскошные красные бархатные портьеры, золотая отделка темной дубовой мебели, бархат дивана и кресел, ковер, в котором ноги тонули по щиколотку… Тони, повинуясь кивку, опустилась в одно из кресел и застыла, чувствуя себя плевком на роскошной ткани.
Тан Аракон с достоинством опустился в соседнее кресло и вскрыл письмо.
Хм…
Братец!
Если ты читаешь это письмо, значит, я отправился к Даэлис. Наконец-то!
Жаль одного – Антония остается без родных и близких.
Присмотри за ней, пожалуйста. Она умненькая и хорошая девочка, она не доставит тебе хлопот.
Мое имение можно продать, наверное. Пусть полученные деньги будут ее приданым. Я надеялся сам устроить ее жизнь, но – не судьба.
P.S. Помнишь наш детский девиз? Не предавать и не бояться! Я иногда вспоминаю. Может, сложись все чуточку иначе… а впрочем, что мечтать о несбыточном? Не предавай, братец, и не бойся. А я за вами пригляжу.
К письму был приложен еще один лист.
Уважаемый тан Адан Мигель Аракон.
С прискорбием сообщаю вам, что шестнадцатого марта этого года ваш брат Даэрон Эктор Лассара скончался на руках своей дочери Антонии Даэлис Лассара.
Причиной его смерти стал разрыв сердечной мышцы. Акт о смерти был составлен доктором Ассуна, подписан и заверен мной, а также градоправителем, таном Саллеро. Смерть его была совершенно естественной и ожидаемой.
Прилагаю к письму список имущества покойного, а также номера фонемов, по которым можно с нами связаться для уточнения дальнейших вопросов, касаемых наследства.
С уважением, нотариус А. М. Авиель.
