Он.
«Всматриваясь в лица людей, смотрящих сквозь века прямо на Вас, что вы чувствуете? В тот момент, когда я встречаю застывший взгляд, перехваченный на снимке, у меня по коже пробегают мурашки… Он такой недвижимый и в то же время такой сосредоточенный, буравит так будто чего-то хочет. Словно ждёт возможности ворваться в Вашу реальность, навязать свои правила» – наверное, Я слегка утомился, раз несу такой вздор. Он потягивается, кресло на колёсиках протяжно поскрипывает. Им следовало давно его смазать. «Надо выспаться, будет ещё завтра», – думает он, закрывая папку¸ на обложке, которой выведено кривоватым почерком: Остров Маркиз. Сколько документов он перебрал, сколько карт просмотрел, до рези в глазах. Надо купить капли и регулярно капать в конце рабочего дня, но он до сих пор не собрался дойти до аптеки.
«Надо, надо, всё надо» – проза взрослой жизни. С этими мыслями он выключает светильник и прямо как есть, в одежде, заваливается на диван. Он не смыкал глаз более суток, поэтому сразу же провалился в сон.
В комнате было прохладно, температура ночью стремительно опускалась. Неудачно как, его всё-таки настигло похолодание, как раз во время командировки по работе в Татарстан.
Он как-то слышал от бабушки, которая была татаркой, истории о родном крае. Слушал её воспоминания о молодости, проведённой в Казани, и даже помнил некоторые татарские слова. Сам он ни бывал здесь ни разу, как-то не срасталось с этим. А тут на днях, подходит редактор журнала «Грани сверхъестественного», в котором он работает, и ошарашивает его новостью, что нужно будет написать статью про затонувший остров Маркиз. Вглядываясь в его лицо редактор, добавляет, что оно внушает доверие и его примут в Казани за своего. Самое смешное, что с этим и не поспоришь… Его волосы были чёрны как смоль, а цепкий взгляд, с некой неуловимой хитринкой, ему достался от бабушки, так что внешность едва ли славянская. Руководством свыше было решено, что отправляется именно он.
И вот он здесь. Утренняя прогулка по центру города оставила приятные впечатления, особенно после чашки чёрного чая с традиционной сладостью чак-чаком. Затем он заселился в гостиницу, из окна было видно реку Казанку, правда небо заволокло тучами, и любоваться пейзажем ему резко расхотелось. Он перевёл взгляд на письменный стол и со вздохом сел за кресло.
Всё шло сравнительно неплохо, через час гора распечаток уже валялась на всех поверхностях близ него, а он старательно пытался вместить в себя как можно больше сведений про остров, которого ныне, можно сказать и нет.
Его работа ему нравилась, журналистика – хорошая стезя для интроверта, которому ноутбук стал ближе родной матери, да и частая смена ландшафтов за окном, его устраивала. Несмотря на то, что он работал в журнале специализирующимся на сверхъестественных явлениях, сам он относился к этому скептически – было забавно писать про Снежного человека или же домовых, однако сам он в это всё не верил.
Из документов было понятно, что остров Маркиз был излюбленным местом отдыха у горожан. В первой половине ХХ века каждое лето на остров ходили переполненные паромы. По жёлтому песку местного пляжа бегали детишки, оставляя к вечеру руины десятков куличиков. Всё было обустроено для отдыха людей рабочего класса, которые приезжали позагорать на солнце в один из выходных дней. Дом отдыха и несколько кафе, были переполнены, официантки сновали между столиками, обслуживая изнеможённых на солнце посетителей, которые заскакивали минут на пять в кафетерий, купить холодного лимонаду. И так с майских праздников и до окончания бабьего лета в октябре – остров Маркиз жил своей суетной, праздной жизнью.
И вот, начитавших хроник и документов про казанцев, которых ныне нет в живых, он спал тревожным сном. В какой-то момент он ощутил под своими ступнями сыпучий песок, холодный, под стать сегодняшнему вечеру. Ему было холодно и неуютно, и он не понимал, где и как оказался.
Поодаль от пляжа стояло дощатое сооружение и он заглянув в тускло освещённое окно, понял, что это кафе. Правда ему показалось, что с ним было что-то не так, внутри стояли деревянные стулья и столы, на столиках были расставлены вазы с цветами, вроде бы кафе обычным, но и в то же время другим. За прилавком суетились официантки, протирая посуду от капель воды. Близился конец смены, и девушки оживлённо разговаривали. Он прислушался к беседе. Самая высокая из них, что с длинными каштановыми косами, ответила:
– не то, чтобы она страшная, но краше прочих только волосами. Они длинны словно ручей, что течёт в моём родном ауле, а всё иное напускное, нечему завидовать!
– верно верно, всё это скверна – подхватила вторая
– не гутарьте так, слышала я в детстве присказку давнюю, не
спроста её говаривали: су тота, диләр…* – сказала третья
– не стращай, жизнью пуганные, ни какая там Су Анасы, ни чёрт нас не удивит – ответила первая.
На сем беседа прервалась, собрался он было зайти в кафе, как услышал шорох кустов, левее от себя, с другой стороны кафе. Видит, женщина у окна стоит, в одеянии небогатом, лик её скрывают волосы, что спадают с плечь и струятся вниз до самой земли-матушки, а сбоку изящный гребень приколот. Не обратила она на него внимания, а он боясь напугать её застыл в нерешительности. Попробовал откашляться, но не повела она даже бровью, осмелился подойти ближе – тоже ноль реакции. Опасался по началу, что взбеленится женщина, но всё же руку навстречу протянул, лишь слегка повела плечом она. Понял он тогда, что она не видит его, охватила парня
