«Господи! не в ярости Твоей обличай
меня и не во гневе Твоём наказывай
меня. Помилуй меня, Господи, ибо я
немощен; исцели меня, Господи, ибо
кости мои потрясены; и душа моя
сильно потрясена» Пс 6: 2—4
X век до н.э.
Иерусалим
Дворец царя Давида
I
Думы об исходе осады Раввы, столицы упрямых аммонитян, не давали покоя встревоженному царю Давиду. Легкая обеденная трапеза подкрепила силы, но не развеяла тревожного настроения. Царь отослал слуг, вошел во внутренние покои насладиться одиночеством и предаться размышлениям о ходе начатой пару лет назад войны.
Оказавшись в спальной комнате, Давид направился к невысокому столику из слоновой кости, на котором компактно разместились резной поднос с небольшими чашами фиников, сушеных смокв, изюма, фисташек, миндаля, грецких и кедровых орехов, серебряные кубки и кувшины – один с отборным финикийским вином, другой с водой.
Плеснув в глубокий кубок вина, царь испил пару глотков, присел на упругую кровать. Давид вспомнил, как начал войну с аммонитянами.
После смерти аммонитского царя Нааса вступил на престол его сын Аннон. Давид, испытывая искреннюю благодарность за то, что Наас в своё время предоставил убежище одному из его братьев, направил послов в Равву утешить и приободрить наследовавшего трон Аннона.
Послушав своих советников, Аннон не поверил в добрые намерения Давида, решив, что слуги израильского царя пришли разведать, высмотреть землю и разорить её. Он приказал схватить мирных посланников, обрить их и обрезать одежды наполовину до чресел. Унижая послов, Аннон унизил достоинство Израиля. Царь Давид приказал готовиться к войне с аммонитянами.
Вскоре израильтяне разгромили сирийцев, нанятых аммонитянами для защиты своей территории. На следующий год войско царя Давида во главе с Иоавом направилось взять крепость аммонитян – город Равву.
Осада Раввы длилась пару месяцев. Аммонитяне непреклонно держали свои позиции.
– Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его… – Давид возвел очи к небу, – Господи! Не оставь безнаказанным поругание народа Твоего, избранного и оберегаемого Тобой. Сокруши мышцу надменных аммонитян, прояви величие Своё и силу. Израиль и Иуда будут верно служить Тебе, и по слову Твоему возведём храм для вечной славы Твоей, для пребывания Господа с народом Его.
Постепенно веки царя отяжелели, голова склонилась на шерстяные покрывала. Комната растворилась в лучах послеобеденного весеннего солнца. Прерывистый сон овладел беспокойным сознанием верховного правителя.
Внезапно Давид очутился у подножия величественного храма с мраморными светлыми стенами. Две толстые высокие колонны предваряли вход в притвор. Широкие ступеньки вели к мощным дверям, покрытым золотом.
С жертвенника всесожжения, расположенного во дворе храма, поднималась в небо струя белого дыма. И вот муж в расшитых золотом червленых одеждах, исполненный силы и мудрости, стоит у входа. В его руках металлическая табличка с печатью, изображающей шестиконечную звезду, образованную наложением друг на друга двух равносторонних треугольников.
Давид остановил внутренний взор на печати: «Это мой символ. Ведь это я приказал разместить такую звезду на всех щитах израильских воинов».
Пронизывающий голос, исходящий, казалось, из всех точек пространства, возвестил:
– Радуйтесь! Возлюбленный Богом Иедидиа построил Храм Господу!
Вскоре царь услышал другой негромкий, настойчивый и требовательный зов:
– Очнись Давид, не время спать, час уж близок!
Открыв глаза, царь принялся размышлять об увиденном во сне: «Возлюбленный Богом построил Храм Господу! Но ведь моё имя „Давид“ тоже означает „возлюбленный Богом“… И моя печать у сильного мужа…».
И вспомнил царь, как обещал ему Господь: «Когда ты почиешь с отцами твоими, то Я восстановлю после тебя семя твоё… и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и я утвержу престол царства его навеки».
«Кто же избранник для исполнения воли Твоей святой, Господи? – Давид подумал о своём первенце Амноне, – Он ли, Господи? А, может, Авессалом или Адония?».
Встав с постели, царь отправился на кровлю дворца окинуть взором пространство города для возможного расположения Храма.
Недавно завершился сезон дождей. Весенний месяц Зиф, месяц цветения, радовал разнообразием ароматов и распустившихся бутонов. Степи покрылись пёстрыми коврами алых диких маков, перемежёвывающихся с фиолетовыми, синими, жёлтыми, оранжевыми полевыми цветами на фоне зелёной палитры.
В садах распустились прекрасные розы. Казалось, творческая фантазия Создателя неисчерпаема. Оказавшись на крыше дворца, Давид обонял благоухание расцветших оливы и яблони. Пару минут спустя лёгкий ветерок принёс нежный запах жасмина. Властитель повернулся в сторону дворцового сада.
Стройные воины-кипарисы наряду с кустами жасмина и мирта строго охраняли территорию царского сада. Отцвели фисташковые деревья и миндаль, набирали силу смоквы, формировались бутоны граната. Финиковые пальмы надевали белые густые массивные серьги, обещая щедрый осенний урожай.
Чуть поодаль от сада располагались невысокие дома хелефеев и фелефеев, царских телохранителей и скороходов из филистимлян. Рядом с ними возвышались жилища приближенных ко двору израильтян. На одной из плоских крыш тех домов царь заметил некоторое движение.
Присмотревшись, он увидел молодую девушку в белых одеждах, перетянутых кожаным поясом на талии. По жестам Давид догадался, что юная особа отдает распоряжение слугам.
II
Вирсавия, дочь Елиама из колена Венниаминова, ценила тишину и уединение. Ее излюбленным местом служила кровля собственного дома, где девушка отдыхала от неутихающего гомона служанок, иногда ужинала, совершала омовения, наслаждалась ласковыми объятиями вечернего ветерка, несущего желанную прохладу, восхищалась неповторимым в своей каждодневной смене красок закатом.
Вирсавия много размышляла. Здесь на кровле в тишине теплого вечера девушка любила беседовать с Богом, получая от общения с Ним утешение, надежду и душевную радость. Особенно часто она прибегала ко Господу в минувший год совместной жизни с Урией, её мужем.
Как любая израильтянка, Вирсавия страстно желала родить ребенка. Согласно пророчеством именно израильский народ должен в будущем принести великий плод – явление на свет Мессии. И каждая израильская женщина могла оказаться проматерью сына Бога. Однако уже как два года у Вирсавии не получалось забеременеть.
Сейчас её муж на войне, осаждает Равву, но когда вернется, она обязательно повторит попытку, умолит Бога дать ей ребенка.
