«Где же она? Когда приедет эта сволочь?!»
Припав к рулю, Инна с тревогой смотрит на зеленые ворота частного дома. Осенние сумерки и придорожные кусты перед капотом помогают ей маскироваться.
«А вдруг я ошиблась адресом?!»
Ее взгляд мечется. На столбе у ворот указан номер – двадцать четыре, а на повороте висит табличка – «ул. Дорожная».
Это дом той стервы. Скоро она приедет с работы. «Ну, где же ты?» А если она сегодня задержится?
Инна в сотый раз смотрит на часы. Стрелки движутся очень медленно. И новый страх – сильнее прежнего – охватывает ее.
«А вдруг я опоздала, и она вернулась раньше? Тогда все пропало!»
Но вот на пустынной улочке происходят изменения. Ладонью в перчатке Инна смахивает холодный пот со лба и вжимается в кресло. Глаза за темными очками следят из-за руля. Свет ксеноновых фар скользит по забору, и на тихой улице появляется автомобиль. Шуршание шин. Сноп света плавной дугой ползет по кустам и упирается в закрытые ворота. Инна узнает очертания «вольво». Она ждет автомобиль именно этой марки. В сумерках машина кажется темнее, но вот открывается дверца, и подсветка помогает Инне убедиться в том, что она не ошиблась.
Машина красная!
Автоматические ворота не работают.
Так и должно быть!
Нервы Инны натянуты как канаты, ее тело превращается в статую. Она, не мигая, наблюдает за тем, как из машины выходит женщина. Непогашенные фары заливают светом осенние сапожки на тонких каблуках. Но не эта деталь интересует Инну. Женщина, которая вышла из машины, с силой толкает ворота. Вот фары полностью освещают ее.
Блондинка! Все сходится!
Мышцы Инны снова обретают упругость. Она сует руку в сумочку и сквозь тонкую перчатку чувствует холодную сталь. Последний раз окидывает взглядом улочку.
Никого. Пора!
Инна распахивает дверцу автомобиля и направляется к воротам. Ее взгляд прикован к затылку женщины. Инна словно скользит по невидимому тросу с неумолимостью набравшей ускорение гири. Правая рука поднимается и вытягивается вперед на уровне плеча. Теперь на локоны холеной блондинки нацелен не только взгляд воспаленных глаз, но и равнодушный ствол пистолета.
Хозяйка дома отодвигает непослушные ворота и неожиданно замирает на полпути. Наверное, она услышала торопливые шаги Инны и сейчас обернется. Но уже поздно, ее ничто не спасет. Инна успевает подойти к блондинке вплотную и прицелиться ей в голову.
Никаких слов – только нажать на спусковой крючок!
И она нажимает. Гремит выстрел. Инна от страха зажмуривается. А когда открывает глаза, все уже кончено. Блондинка лежит, ее голова за воротами. Носки растопыренных сапожек отбрасывают длинные тени, а свет фар нагло лезет под сбившуюся юбку.
«Ты это заслужила, дрянь!»
Инна пятится, роняет пистолет и бежит к своей машине.
Быстрее отсюда! Домой!
Путь от Апрелевки до Москвы Инна преодолевает словно в тумане. Но вот и ее улица. Женщина сворачивает во двор. Ее машина останавливается. Инну охватывает жуткий озноб, по щекам катятся слезы. Мысленно она еще там, на Дорожной, двадцать четыре. Перед глазами плавают мутные пятна. Зеленые ворота, красная машина, белые волосы и – жуткий выстрел. Инну словно бьет током. Внезапно слезы и дрожь прекращаются.
Она должна собраться! Это только половина дела.
Инна выходит из машины. Направляется к подъезду. Видит мусорные баки.
Чуть не забыла! Надо избавиться от одежды – на ней остались пороховые частицы.
Серое пальто и перчатки Инна бросает в мусорный бак. Туда же летят темные очки, закрывавшие пол-лица. Теперь она купит себе узкие, чтобы изменить облик. Сострижет пышную шапку каштановых волос и будет носить яркую куртку. Ее никто не узнает!
Инна заходит в подъезд и тяжело поднимается по лестнице. Одно нажатие на курок – а какая усталость! А вот и ее квартира. Инна знает, что ее там ждет, и ей становится страшно.
Но надо все это пережить, назад пути нет.
Инна делает глубокий вдох, задерживает дыхание, выдыхает. Дверь не заперта. Инна переступает порог и слышит звук работающего телевизора. «Поющие трусы» наперебой стонут о том, что их «поматросили и бросили».
«А на что вы рассчитывали, куклы силиконовые?!» – хочется крикнуть Инне. Тяжелый ком, застрявший у нее в груди, требует выхода. Но кричать пока что рано. Сначала надо увидеть.
Она делает три шага по коридору и натыкается на тапочки мужа – они валяются в проходе. А вот и тот, кто их носил. Голые мужские ноги торчат из ванной пятками вверх. Журчит вода, пищат певички, а в голове нудно гудит тупое сверло. Инна цепляется за дверной косяк и со страхом заглядывает внутрь. Новый синий халат мужа испачкан на спине какими-то мерзкими белесыми ошметками. Она поднимает взгляд выше и видит ужасную рану на затылке. Кафель лоснится от крови, там же валяется кухонный топорик с присохшими к лезвию волосками.
Инна хочет вздохнуть, но не может – ее душит ком, застрявший в горле. В глазах у нее мутнеет. Она оседает и валится на мертвое тело. Ее рука падает в кровавую лужу.
Майор юстиции Елена Павловна Петелина вошла в лабораторию. Ее сердце сжалось в тоскливом ожидании. Так было каждый раз, когда находили останки молодых парней, погибших в середине девяностых. Восемнадцать лет поисков. В первый год она ездила на опознания в морг. Тогда это происходило часто, порой несколько раз в неделю. Насмотрелась. Жуткие расправы бандитов врезались в память семнадцатилетней девчонки не скупыми строками из газет, а переломанными телами, огнестрельными дырами, обожженной плотью. И еще запахом – запахом разложения и тлена. Сейчас прах убиенных обрел умиротворяющий вид и подлежал только генетической идентификации.
Молодой эксперт-криминалист Миша Устинов возился с электронным микроскопом и не заметил появления следователя. Непокорные вихры Миши торчали над большими наушниками. Круглый год он ездил на мотоцикле. За огромный шлем и умные высказывания с неизменным «объясняю» друзья прозвали его Головастиком.
Оттолкнувшись от стола с приборами, Миша проехал в офисном кресле к компьютеру. Левая рука схватила металлическую кружку, правая застучала по клавиатуре. В углу большого дисплея вращалась спираль ДНК. Все приборы у Головастика соединялись в единую сеть. Даже от кружки тянулся проводок к ноутбуку, чтобы кофе не остывал.
Елена Петелина встала рядом с экспертом. Наконец Михаил увидел следователя и сдвинул наушники на плечи.
– Результат отрицательный. Это не ваш брат, – ответил он на немой вопрос.
Глаза Елены забегали, словно она что-то искала, пальцы нервно застучали по плечу Михаила. Она похлопала его в знак благодарности и неуверенно направилась к выходу.
Ее брат Анатолий Грачев бесследно исчез в июле девяносто четвертого. Он взял выручку из магазина отца после закрытия, сел в его автомобиль и уехал. С тех пор ни Анатолия, ни машины никто не видел. А ночью в тот же день милиция задержала отца Елены. Павел Петрович Грачев брел в окровавленной куртке по главной аллее Измайловского парка. У него были сломаны ребра и разбита голова. Когда его сажали в «воронок», он повторял словно в бреду: «Я убил Толю, убил…»
