1. Межцивилизационный диалог и миграции
Современный мир с каждым днём всё сильнее стирает географические границы, смешивая расы, народы и культуры в глобальном «плавильном котле». Вопреки оптимистическим прогнозам, степень отчуждения различных групп человечества друг от друга при этом не ослабевает, а напротив, усиливается. Всплески шовинизма, ксенофобии, расизма давно стали обыденным явлением для стран, привыкших кичиться своей «цивилизованностью». Искусственные механизмы сдерживания в виде насаждаемой «толерантности» не в состоянии снизить градус взаимной агрессивности, растущей со всех сторон, основанной на делении мира на «своих» и «чужих».
Данное явление порождено интенсивным ростом миграционных процессов, имеющих довольно многоплановые причины, чтобы пускаться тут хотя бы в беглый их пересказ. Однако массовые миграции народов присущи не только нашему времени. Выходит, что и в прежние эпохи истории человечества они приводили к тем же последствиям? Но, кажется, если бы это было так, то многообразие культур вообще было бы уже давно стёрто с лица Земли! Наглядным подтверждением тому для многих служат судьбы ряда народов Америки и Океании, исчезнувших или пришедших на грань исчезновения в результате столкновения с европейской цивилизацией Нового времени.
Между тем, доказанным фактом в истории считается то, что контакты между народами и расами, даже сильно отличающимися друг от друга, далеко не всегда развивались в плоскости войны. Война хоть столь же стара, как род человеческий, но древние народы не только воевали между собой, но и обменивались товарами и культурными достижениями, скрещивались, наконец. Локальные человеческие расы, как например, эфиопская, дравидская, малайская, полинезийская, возникшие в результате тысячелетнего смешения больших рас, наглядно показывают, что расизм отнюдь не довлел над сознанием людей в далёком прошлом. А возникновение некоторых цивилизаций древности иначе, как заимствованием культурных достижений или прямой миграцией их носителей в чуждую этнокультурную среду, не объяснить. При этом отношения между такими «культуртрегерами» и отсталыми туземными племенами, по-видимому, не приводили к истреблению или порабощению вторых.
Взгляд на человечество как на нечто раз данное в своём естестве и исторически неизменное неверен. Будучи продуктом биологической эволюции, Homo sapiens на вершине своего технологического могущества не избавлен от эволюционных факторов, непрерывно исподволь меняющих его самого и характер создаваемой им цивилизации.
Создатель новой науки – этологии, великий австрийский учёный Конрад Лоренц в прошлом столетии произвёл такой же по значению переворот во взглядах на природу человека, какой в XIX веке совершил Чарльз Дарвин. Решающим толчком для Лоренца послужил положительный шок, пережитый им во время Второй мировой войны.
Став, как и все бывшие австрийские граждане, в 1938 году подданным Третьего Рейха, Лоренц был в 1941 году призван в вермахт, где служил военным врачом. В 1944 году при попытке выйти из окружения под Витебском он, будучи ранен, попал в советский плен. Русский солдат, захвативший его, показывал ему жестами, пока конвоировал, что случилось: две русские воинские части, не разобравшись в темноте, где свои, а где противник, стреляли друг в друга. Наш солдат пытался объяснить, что сдававшегося немца ранили по ошибке. Это полное отсутствие агрессии по отношению к врагу в тот момент поразило Лоренца: ведь он сам бывал свидетелем зверского отношения немцев к пленным русским, а в то же время нацистская пропаганда внушала ему, что в плену у русских пощады не жди.
Впоследствии Лоренц столкнулся с другими фактами, трудно объяснимыми для западного человека. Будучи назначен помогать русскому врачу, лечившему раненых немецких пленных, он вначале не удивился тому, что врач не делает ампутаций тем раненым, кто, по мнению Лоренца, нуждался в этом. Австриец счёл естественным, что русские обрекают на смерть тяжелораненых врагов. Каково же было его удивление, когда он увидел, что эти раненые, вопреки всем канонам европейской медицины, начинали идти на поправку! Но ещё больше Лоренц изумился, когда узнал, что в русской медицине считается нормой излечивать такие ранения, не прибегая к ампутациям.
Возможно, что не только эти наблюдения и впечатления побудили Лоренца ещё в плену написать объёмную рукопись, послужившую основой многих его будущих трудов. Характерно, что ему позволили не только вести научную работу в лагере для военнопленных, но и забрать рукопись с собой, предварительно оставив в СССР две её копии для научных институтов. В 1948 году Лоренц вернулся на родину из этой загадочной России.
Внутривидовая агрессия – главная угроза существованию любого биологического вида, не исключая человека. Таков один из выводов концепции Лоренца. Другим выводом является то, что среди многих видов живых существ, включая, опять же, вид Homo sapiens, агрессивность всегда была и остаётся неотъемлемым средством внутривидового отбора. Это природное свойство человека. Здесь уже нетрудно провести соответствующие исторические параллели. Когда сталкиваются два коллектива людей, один из которых обладает над другим каким-либо преимуществом в виде эффективного смертоносного оружия, которое может применить, не боясь возмездия, то никаких инстинктивных механизмов, удерживающих от такого применения, у Homo sapiens не существует. В этом – причина безжалостного истребления европейскими колонизаторами, вооружёнными огнестрельным оружием, отсталых племён на краю Ойкумены.
Западноевропейская цивилизация неспроста стала доминирующей на планете. Этим она немало обязана, очевидно, и своей агрессивности, порождённой веками естественной селекции. О высокой склонности европейца к насилию свидетельствует хотя бы такое простое сопоставление. В средневековых городах Европы, Азии и Африки всегда жило немало евреев. При этом по христианской Западной Европе нередко прокатывались жестокие еврейские погромы, вследствие которых иудейские общины в целых странах оказывались уничтоженными. Из некоторых христианских стран (как, например, из Англии в XIII в., из Испании в XV в.) евреи были целенаправленно депортированы. В то же время мусульманский Восток до конца XVIII века не знал ни одного погрома иудеев! Первые акты такого рода начались только тогда, когда, очевидно, необходимость постоянно противостоять экспансии христиан (начавшейся с Крестовых походов) выработала у мусульман соответствующие агрессивные комплексы.
Следует отметить также, что в городах мусульманского Востока столетиями существовали христианские общины. А можно ли представить общину мусульман в каком-нибудь городе средневековой Западной Европы? Вероятно, все эти рассуждения кому-то покажутся не очень убедительными. Однако факт: в христианской Западной Европе вплоть до эпохи Просвещения (Реформация тут мало что изменила; вернее, даже усилила нетерпимость к инаковерующим) принудительно однородное в религиозном отношении государство было правилом, а многоконфессиональное – исключением, тогда как на арабо-мусульманском Востоке – наоборот.
