Роман П. Пигаревского “Теннисистка” открывает малоизвестную нам страницу спортивной жизни. История Даши Воронцовой, девочки из детдома, добившейся благодаря воле, целеустремленности и работе замечательного тренера феноменальных успехов в теннисе, ставшей финалисткой Большого турнира и из-за нелепой случайности Провидения проигравшей в финале, вызывает у читателя чувство глубокого сопереживания. Попасть к такому тренеру, как Андрей Кротов, – половина успеха Даши, а может быть и больше. Но повесть не только о спортивных достижениях. Суть повествования, главный стержень произведения – это взаимоотношения ”спортсменка-тренер”, исполненные истинного благородства и привязанности, переросшие в платоническую любовь, в обретение детдомовской сиротой отца. Тут спортивная сторона отступает на второй план перед сюжетно-психологической основой романа, несущей глубокий драматизм и истинную доброту.
К чему отшумевшие споры о положительном герое литературы? Вот он перед нами, в образах талантливой тринадцатилетней девчушки и ее неустрашимого воспитателя, в духовной победе над внешним поражением, в верности и неподкупности.
Хотя все события и персонажи романа вымышлены, это не Толкиен, и не Гарри Поттер, с их, может быть, не вполне заслуженным интересом у читателя. Роман исполнен хорошим литературным языком, событиен, диалогичен, легко читается, что весьма существенно.
Думается, это произведение Петра Пигаревского обречено на читательский успех.
Олег Юрков
Союз писателей России
Посвящается
моим родителям
Ноги внезапно затормозили, из-под них взмыла волна красноватого песка. Через мгновение они снова пришли в движение. Худенькая девочка с копной растрепанных, светлых волос совершила сумасшедший рывок вправо, затем влево, ее кроссовки окутывала желто-красная пыль. Трибуны ревели, все забыли о незыблемом правиле: во время розыгрыша мяча на теннисных матчах должна соблюдаться мертвая тишина. Судья был бессилен. То, что происходило на корте, настолько захватило зрителей, что они уже не могли контролировать себя, казалось, игроки водят невидимым смычком по их оголенным нервным волокнам.
Рослая атлетка, под загорелой кожей которой, как у леопарда, перекатывались эластичные тяжи великолепно натренированных мышц, не могла сломить сопротивление хрупкой девочки-подростка. Ее резкие, убийственные по силе удары с задней линии, словно натыкались на стену. Девчушка бросалась то в левый, то в правый углы площадки и успевала отбивать безнадежные мячи. Счет скакал, как в лихорадке: больше, ровно, меньше, снова ровно, больше… Шел решающий третий сет. Заканчивалась финальная игра соревнований, которые были отнюдь не рядовыми. Для каждой из участниц они являлись судьбоносными – вся дальнейшая жизнь этих теннисисток напрямую зависела от их исхода. И любой из разыгрываемых мячей в конце третьего сета мог оказаться решающим.
У девочки-подростка на очко стало меньше. Теперь, если она проиграет следующий мяч, то для нее все будет кончено, а если выиграет и сравняет счет, то бескомпромиссная борьба вспыхнет с новой силой. Обе соперницы были крайне утомлены, белесые лучи солнца сжигали, будто изнутри, пот струился по их лицам и предметы вокруг теряли свои привычные очертания. Гула трибун они не слышали. Желтый ворсистый мяч заполнял для них сейчас Вселенную. От остального необходимо было отвлечься, выкинуть из своего сознания, иначе… Иначе все нечеловеческие усилия, изнуряющие тренировки, все, что предшествовало матчу, могло оказаться напрасным.
Девушка-леопард плавно изогнулась, высоко подбросила в синее, безоблачное небо желтый мяч, и в следующее мгновение струны ее ракетки стремительно направили его в квадрат подачи соперницы. Та сумела отбить сильную и точную подачу, но недостаточно далеко. Загорелая атлетка наступала, готовилась завершить встречу последним убийственным ударом. Однако девочка со смешно подпрыгивающими растрепанными волосами опять каким-то чудом успела догнать мяч в углу площадки и отбить его на половину корта соперницы. Ответный удар оказался еще более сокрушительным. Не успевая добежать до мяча, девушка-подросток на глазах у оцепеневших зрителей вдруг сильно оттолкнулась от земли и в полете, распластавшись, словно птица над поверхностью корта, смогла дотянуться ободом ракетки до мяча. Он полетел в сторону площадки соперницы, но не перелетел через сетку, а ударился в верхнюю часть троса и на мгновение застыл, как бы раздумывая, на какую сторону перевалиться. Куда бы ни упал теперь мяч, никто уже исправить ничего не мог. Девушка-леопард застыла на задней линии вдали от сетки, а девушка-подросток лежала на земле, укутанная желто-красной пылью. Зрители вскочили на ноги, над кортом повисла мертвая тишина.
Даша медленно шла по аллее Каменного острова и постоянно оглядывалась вокруг. Ей нравилось здесь все. И пышные, аккуратно подстриженные деревья, на которых нежно шелестела весенняя листва, и дачи, похожие на средневековые замки, которые скрывались за высокими заборами, и каналы, заполненные темной водой, в глубинах которой чудилась какая-то тайна.
Дашина жизнь была небогата яркими, новыми впечатлениями и эти прогулки значили для нее очень много. Она тем более дорожила ими, поскольку случались они нечасто.
Не так давно ей исполнилось 11 лет. Даша воспитывалась в детском доме. Своих родителей она не помнила. Воспитательница, когда Даша однажды спросила о них, почему-то отвернулась, помолчала, а затем сказала, что они погибли сразу после ее рождения в Ленинграде. Никаких подробностей о том, как и почему это случилось, ей узнать не удалось. Родственников в этом городе у нее не оказалось. Вроде имелась какая-то дальняя родня за Уралом, но разыскать ее так и не смогли. В результате, она попала в детский дом, который располагался почти в центре Петербурга на Вяземской улице, недалеко от площади Льва Толстого.
Даша была тихим и покладистым ребенком, не перечила старшим и училась, хоть и неровно, но все-таки лучше большинства детдомовцев, поэтому воспитательница Клавдия Васильевна, несмотря на запрет, иногда, в воскресный день, отпускала ее одну погулять на Каменный остров. Тем более, что детский дом находился недалеко – сразу за мостом через Неву. Клавдия Васильевна давно перестала волноваться за Дашу, та возвращалась всегда вовремя, чистой, опрятной, а летом – с букетиком полевых цветов для своей воспитательницы.
Гуляя по Каменному острову, Даша всегда обращала внимание на загадочные спортивные площадки. Зимой их покрывали пушистые сугробы, и если дул ветер, то по их поверхности кружились тонкие струйки поземки. Летом их посыпали песком краснокирпичного цвета, на который наносили непонятные белые линии. Между этими площадками, стояли зеленые скамейки, на которых были разбросаны яркие спортивные сумки, разноцветные ракетки и мотки струн, похожие на толстую рыболовную леску. Среди всего этого беспорядка постоянно сновали дети, их родители, пузатые дядьки в диковинных майках и шортах, девицы с немыслимыми прическами и Бог знает кто еще. Даше эти люди очень нравились, они казались ей красивыми, веселыми и беззаботными. Среди всего, что она видела и знала, этот мир был самым ярким, но одновременно и самым недоступным. ''Не зря он отгорожен сеткой, которая выше многих заборов, окружающих белокаменные дачи, – думала Даша, останавливаясь около кортов. – Нет, конечно, в сетке есть калитка, но разве ее может открыть посторонний, чужаков туда наверняка не пускают''. В этом она не сомневалась.
