Глава 1.
Предыстория теракта
«В начале было слово…»
«…если я говорю на языках
людей и даже ангелов…
обладаю даром прорицания…
исполнен глубокой веры,
так что могу двигать горы,
но не ведаю дара любви,
то я ничто…»
(Из Библии).
Посвящаю с любовью обманутым народам
бывшего Союза, в память
об их борьбе за светлое будущее.
Красивая женщина бальзаковского возраста с большими, добрыми и немного грустными глазами зашла, под вечер, в приемную Государственной Думы. Красоту её подчеркивало серое элегантное пальто и шляпа, при этом женщина напевала незнакомую песенку.
Рушится! Рушится! Вот и разлом.
Рушится в мире насилья мой дом.
Рушится жизнь моя в мире без жалости,
Вот и остались в мечтах только малости.
В мир без насилья я искренне верила.
Этой реальностью жила я и бредила.
Пали осколки великой мечты.
Как мне собрать ныне силы свои.
Дамы разлома, как дети нужды,
Бродят по улицам грешной любви.
Я не верю в любовь, ту, что гонит нужда.
Поднимая подол, с болью смотрит в глаза.
Духов вечной любви призываю в набат.
Пусть они на земле мир любви сотворят.
Кто сказал? – «Рай нельзя сотворить на земле».
Пусть покается Богу – очищенье душе.
В виртуальной реальности, будто во сне
Этот мир существует, приглашая к себе.
Убегаю в него от земной суеты.
Злу преграда – стена там китайской длины.
Люди птицы за этой стеною живут.
Зла творить не умеют, доброту создают.
Диктатуры любви ищет их красота.
И творцов, как богов, почитают сердца.
Красотой промышляют, красоту раздают,
На добро без грехов там валюту куют.
И любовью за зло могут вас наказать,
Как траву ярким солнцем с земли выжигать.
Перепахана там полоса одиночества,
И живыми глазами смотрят счастья пророчества.
Боль людская зарыта делами добра,
И поэзию жизни не ломает нужда.
Там планета любви, как планета друзей,
Под властью сознания Божьих страстей.
Вечность жизни заказана рангом добра,
По нему и дается неземная краса.
Сотвори же такое, Бог, на грешной земле,
Не нужде, а красе пусть поклонятся все.
Нам не нужен, вещизм, идеалы твои.
Сотворением счастья, станьте власти отцы.
Стон нужды и вражды, как слепая напасть
Роком вечным по жизни не может нам стать.
Созиданья любви, под диктатом творцов,
Для свершенья сего, давно ждём мудрецов.
В этих пламенных мыслях меркнут зла фонари.
Счастья большего в жизни мне нигде не найти.
В виртуальной реальности сбылись наши мечты.
Сотвори же, нам Бог, эту жизнь красоты.
* * *
Ввиду слегка смугловатой кожи лица нельзя было с уверенностью сказать, какой она национальности. Она, закончив петь, вежливо поздоровалась и, добродушно улыбнувшись, обратилась к охране:
– Мне необходимо передать материалы на имя председателя Селезнева.
– Это сюда, – ответил сидевший за столом охранник в форме милиционера и поинтересовался. – Что отправляете?
Женщина вздохнула и, немного промедлив, с усмешкой ответила:
– Большой презент Думской упряжке из могильной мастерской племени «отрыли». Здесь косая сотня кованых прозрением страниц, как подковы на удачу. Пусть не скользит она по крутой дороге прогресса. Сейчас они нечего не делают, только с демократией спят и думают, что это предел человеческой мечты. Разумеется, я шучу.
– Красноречиво. Мать его как. Любите красиво говорить?
– Мысль, если она не бессмыслица, всегда прекрасна тем, что является энергией для раздумий как добра.
– Хотите, наверное, чтобы от ваших великих мыслей вся Дума онемела? – в тон её манеры разговора ответил охранник.
– Наша Дума, как «законошвейная» мастерская, старается всех в законы одеть, а гляди-ка, народ-то голый. Из-за отсутствия царя в голове имеет только уши и длинный язык. Слышит – и то только заграницу. От родной мысли и гласа немеет как черт от ладана. Не пришлось бы, как Ваньку чеховского в ученье, энтой мордой, как селедкой, в харю тыкать, для вразумления.
Она показала на свои бумаги и продолжала:
– Давно я «тутич» не была – со времен бытности Совета Союза. Кое-что, кажется, изменилось, но говорят: когда в доме терпимости товарок меняют, порядки остаются прежними, только цены меняются.
– Сейчас вся страна, как большой дом терпимости, все думают, что демократический бардак – это временно, и его можно от терпеть, а законы терпеть сам Бог велел. – По-прежнему выдерживая навязанный полушутливый тон беседы, продолжал развивать тему охранник. Внимательно рассматривая посетительницу, он обратил внимание на не тонкие, в перстнях, пальцы. Широкая, неженской кости ладонь говорила о большой воле.
– Вы кто по национальности и профессии?
– Свободный советский безработный, бард философии или еще кто, сама не знаю. Без определенного места жительства и рода занятий – призрак мечты. Мой адрес, дом и Родина – пропитый изменниками Советский Союз. Его, можно сказать, рассосали удельными быками на княжества. А я все пытаюсь его найти и вернуть, и все свое ношу с собой и в себе. Веду боевые молодежные группы и пишу музыку к своим стихам. Обучаю искусству борьбы и не только. Владею магией. А что касается национальности – то это не цвет кожи, которая вас смутила. Культура, с которой живешь и которую развиваешь, и есть национальность.
